Читать онлайн Следы на облаках. Том 2 бесплатно
Иллюстрация на обложке: Виктор Ветер
© Эленора Валкур, 2017
© Издание, оформление. Animedia Company, 2017
⁂
Глава 1. Тёмные дела
Ольга
Утро действительно оказалось мудренее. Прежних бушующих эмоций и след простыл.
Наверно, целый час я искала по дому то, что могло бы пригодиться, чтобы нормально (ну, насколько это возможно в этих условиях!) помыться. Холодная вода и какой-никакой туалет здесь были, а вот о горячей воде и душе оставалось только мечтать.
В итоге я обнаружила старый пластмассовый таз. Мыло у меня было с собой из дома, а третья, практически пустая и самая маленькая, комнатка показалась вполне пригодной для моих целей.
Освежившаяся и довольная собой, как Робинзон, построивший себе хижину на необитаемом острове, я сделала яичницу на завтрак и с удовольствием её съела. Потом позвонила на работу – плевать на запреты моего тюремщика! Пришлось врать Маше, что я на очень важной встрече заграницей, поэтому и номер новый и приехать не могу. Пока помощница успокаивала меня сообщением о том, что первый номер моего журнала благополучно печатается по графику, я ещё какое-то время наслаждалась горячим чаем, но дальше стало сложнее. Через пару часов от скуки мне хотелось лезть на стенку. Я бы сходила к Ивану Васильевичу, но как это сделать, если Павел меня запер?
Стоп! Иван Васильевич… У него может быть запасной ключ! Я прильнула к общей для наших двух половин дома стенке и прислушалась. У Ивана Васильевича негромко работал телевизор. Я постучала по стене – никакой реакции. Постучала сильнее – Иван Васильевич убавил звук телевизора. Я стала колотить в стенку кулаком.
– Иван Васильевич! Иван Васильевич!
Снова прильнула ухом к стене – тишина. Может, испугался? Скажет, что за странных типов впустил? Но через несколько минут в запертую дверь робко постучали.
– Ольга, Павел, вы там? У вас всё в порядке?
– Иван Васильевич, – кинулась я к двери, – у вас есть запасной ключ? Меня Павел случайно запер и ушёл.
– Куда ушёл? – настороженно поинтересовался сосед.
– В магазин, – мгновенно придумала я. – Мы же с собой ничего не привезли.
– Правда? – с облегчением выдохнул он. – А я-то подумал… Так он же скоро вернётся.
– Да, конечно, но… у меня клаустрофобия… боюсь запертых пространств.
– Ой! А как же он вас запер и ушёл? – удивился Иван Васильевич.
– Он не специально, он машинально закрыл, наверно. А я сумки разбирала и не заметила. Так вы поможете? А то я уже начинаю задыхаться.
– Задыхаться? – испугался он.
– Да, это психосоматическая реакция…
– Чего?
– Ну, так врачи говорят, – поспешила объяснить я. – Когда я в запертом доме, то начинаю задыхаться.
– А-а-а-а… Я сейчас, Оленька, не волнуйтесь.
И за дверью протопали его шаги к выходу. Он отсутствовал недолго, и вскоре в замочной скважине снова повернулся ключ. Слава богу! Я на свободе!
– Спасибо вам, Иван Васильевич! – не удержалась, обняла старика и даже поцеловала. – Вы просто меня спасли!
– Рад, что удалось помочь, – смущённо пробубнил он себе под нос, – надо только повнимательней. Вот я с Павлом поговорю. Всё ему выскажу. Да разве ж так можно? Какая безответственность!
– Честно говоря, – мстительно сообщила я старику, – он так часто меня запирает. Я уже привыкла, просто… здесь всё такое незнакомое. Я испугалась.
– Вот негодяй! – осуждающе покачал головой Иван Васильевич. – А пойдёмте-ка, Оленька, ко мне. Я вас чаем напою с сушками. Хотите?
Комнатка, где обитал сосед, оказалась гораздо скромнее, чем наши «апартаменты», но вполне уютной. На окнах – старые, заштопанные заботливой рукой покойной жены занавески. На диванчике – цветастое покрывало из лоскутков. На столе – вышитая нежными кружевными незабудками скатерть.
Иван Васильевич поставил чайник на электрическую плитку с одной конфоркой и потянулся в навесной облупившийся шкафчик за чашками. Я высыпала сушки из пакета в плетёную вазочку.
Мы пили чай и неспешно беседовали. Я узнала много интересного о местных жителях. Ну, конечно, сплетни о прижимистых хитрых бабульках и о нерадивом и жадном главе администрации можно опустить. А вот интригующие подробности жизни коттеджного посёлка Марьин ручей были достойны внимания.
Я помню это сборище лицемеров и снобов ещё по институтским временам. Подумать только! И я могла стать одной из местных, если бы всё-таки вышла тогда замуж за этого козла Костю. Как представлю: я, домохозяйка с болонкой под мышкой, раздаю распоряжения насчёт дизайна интерьера или проверяю, достаточно ли ровно пострижен газон, – обхохочешься!
И что меня тогда дёрнуло притащиться к нему в офис? Сюрприз хотела сделать. И ещё какой сюрприз получился! До сих пор перед глазами картинка: он без штанов и секретарша его отца – длинноногая кукла с пятым размером и с интеллектом, как у гусеницы.
Что он только не говорил, как только не просил прощения. К чёрту! Собрала вещи и швырнула на стол ключи от новенькой «Вольво», которую он подарил мне всего неделю назад в качестве свадебного подарка. Помню, как шла пешком от шикарного трёхэтажного особняка до развилки, не оглядываясь. Села в автобус и уехала обратно в общагу, из которой Костя забрал меня год назад. А потом понеслось! Папаша Костин, Владимир Сергеевич Журавль, чего только не обещал сделать, если я не буду отменять свадьбу. Просто озолотить с ног до головы грозился. Потом, правда, начал угрожать всерьёз. Мол, всё оплачено, гости приглашены, свадьба через неделю. Мол, деловые партнёры приедут даже из-за границы, а тут такое унижение. Мол, если не соглашусь, он меня в порошок сотрёт. Сейчас вспоминаю об этом. Может, не стоило его тогда так решительно выставлять за дверь?
А с другой стороны, именно благодаря Владимиру Сергеевичу я научилась противостоять трудностям. Ведь он ещё два года травил меня хуже дикого кабана на охоте. В институте приходилось быть лучшей из лучших, чтобы не дать повод вышвырнуть меня на улицу.
Удивительно, но ребята-студенты помогали. Видимо, такое стадное сплочённое чувство против несправедливости. Они и в мэрию писали, жаловались на произвол, и в газеты. Не представляю, как мне удалось защитить диплом. Конечно, Нинка обижается. Она как раз в то время приехала в Новобержск поступать на свой исторический факультет. Но разве до неё мне было тогда?
– Тёмные дела там творятся, Оленька, – я, наконец, услышала, что говорит радушный хозяин. – Точно вам говорю: сатанисты они.
– Кто? – не поняла я.
– Ну, я же только что сказал: в Марьином ручье. Рогов этот, например, очень подозрительный тип. Такие личности к нему ходят, я вам скажу, жуть берёт. К тому же ночью часто свет горит и до самого утра. А Марья Ильинична с Заречной слышала, как он по телефону говорил, когда у него машина сломалась на развилке, о каком-то портале и знаках. Точно говорю: сатанисты!
– А кто он такой, этот Рогов? – заинтересовалась я.
– Да ну как же? – удивился Иван Васильевич. – Это же советник самого губернатора. И, по слухам, очень близкий его друг, между прочим. Ох и тёмные дела творятся у нас в области, ох и тёмные.
Воистину: болтун – находка для шпиона! Столько полезной информации! Значит, кто же такой этот Рогов на самом деле? Страж? Тогда почему Павел его не знает? А может, просто ничего мне не говорит? Он, похоже, только с Ниной откровенничает. Что ж, придётся всё выяснять самой, как всегда.
Я распрощалась с Иваном Васильевичем, сославшись на усталость, и пошла к себе. Облачилась в старую пуховую куртку, которую затолкал в сумку мой тюремщик, и пошла на разведку. Не то чтобы меня так сильно тянуло на приключения, просто вроде и опасности никакой, я всего лишь прогуляюсь по знакомым местам, а Павел точно разозлится, что я ушла. А если что-то узнаю, то ещё и нос им утру с их тайнами.
Когда добралась до развилки, показалось, что ноги вот-вот отвалятся. Передвигаться по метровым сугробам без помощи лыж и снегоступов – не самый лёгкий вид спорта. Эх, где там сейчас моя машинка? Скучает, бедная, в подземном гараже.
Послеполуденное морозное солнце слепило, руки и нос покалывало от холода. Переведя немного дух, я уверенно двинулась в направлении Марьиного ручья, благо все его закоулки знаю наизусть. Вот кирпичный коттедж в скандинавском стиле на въезде – принадлежит семье банкира Митрофанова, с которым мой неудавшийся свёкор частенько вечерами играл в покер.
А этот милый домик кремового цвета с витражами и безвкусной лепниной подарен нашей городской звезде подиума по имени Лорен якобы неизвестным поклонником. Впрочем, какая уж там тайна? Все знают, что бывшая Костина одноклассница Надя Ефремова крутит шашни с заместителем губернатора, который, между прочим, давно и глубоко женат.
Да тут каждый дом навевает гнетущие воспоминания о жизни, в которую я чуть не вляпалась. Какое счастье, что Костя оказался козлом…
– Тураева? Это ты?
Вот ведь! Помяни чёрта…
– Допустим. Чего надо?
И действительно. Костя Журавль, собственной персоной, стоит передо мной в дорогом пальто и налакированных ботиночках и отсвечивает новоявленной лысиной. Правда, теперь он не Костя, а Константин Владимирович, наследник крупного бизнеса и отец семейства. Как сейчас помню ту пышную статью в многотиражке о «нашей» свадьбе с фотографиями и интервью молодожёнов. Вот только на последних минутах тайма произошла замена, и под венец повели другую невесту.
– Нет, это мой вопрос! Тебе чего здесь надо?
А он, похоже, не на шутку напуган. Забавно.
– А чего ты испугался? Жена и дети дома?
– Не смей! Слышишь? – неуверенно пригрозил он. – Я тебя собственными руками придушу.
– Правда?
Грозится, а у самого подбородок дрожит, как у нашкодившего щенка. Жалкое зрелище! И как меня угораздило влюбиться в такое ничтожество? Вот правду говорят: любовь зла…
– Предупреждаю…
– Только не описайся!
– Серьёзно, какого чёрта припёрлась?
– К друзьям пришла, а что?
– К каким?
– Ты от страха спятил или с детства глупенький? Мне перед тобой отчитаться, что ли?
– У тебя нет здесь друзей, – нервно скривился он, – и я это знаю.
– Ты знаешь? – откровенно веселилась я.
– Уходи, поняла? А то хуже будет…
– Угрожаешь? Ты? Мне?!
Совсем обнаглел! Я повернулась к нему спиной и пошла дальше. В конце концов, сколько можно тратить моё время? Хотя неприятно, конечно, что он меня видел.
Через два дома я свернула на «третью» улицу, они все шли под номерами. Шагать здесь легко и приятно. Все дорожки почищены и ухожены. У каждого дома мусорные баки. Фонари в ажурных кованых плафонах создают немного готическую атмосферу. Я почти забыла, зачем я здесь, наслаждаясь идиллической картинкой.
И вот впереди появился особняк, по описанию Ивана Васильевича похожий на дом Рогова. Там на первом этаже в классической гостиной с камином и барной стойкой сквозь огромное окно в пол прекрасно видно человека тридцати с чем-то лет, спортивного, подтянутого, одетого в джинсы и фирменную футболку. Он разговаривал с кем-то, кого мне не удавалось разглядеть в глубине комнаты.
Я влезла на выступ у ограждения соседнего дома, чтобы иметь возможность заглянуть в комнату поглубже. Всё же это было далековато, но ближе никак не подобраться – везде заборы. Только отсюда я могу видеть хотя бы часть комнаты и то только потому, что место, где я стою, по рельефу выше, чем дом Рогова.
Кто же он всё-таки такой? С виду вполне приличный человек. И глаз красных нет, и ведёт себя адекватно. И тут загадочный собеседник Рогова шагнул ближе, и моя челюсть упала прямо на землю. Это был ни кто иной, как Гайнор! Меня затрясло мелкой дрожью. В голове вихрь мыслей превратился в чудовищный хаос. Надо было бежать куда глаза глядят, но я застыла на выступе, как одеревеневшая.
– Ну? И что же ты не заходишь к своему другу? – послышался за спиной ехидный голос Кости.
– Отстань от меня! – бросила я, не оборачиваясь, а зря.
Как только я спрыгнула с выступа – тут же оказалась в цепких лапах двух здоровенных верзил. От неожиданности я растерялась и даже не попыталась внушить им отпустить меня или ещё чего, а скорее всего просто не успела. Последнее, что я запомнила, – это злорадная ухмылка Кости.
Павел
Колёса машины наматывали километры ночной дороги. Нина и Тимофей сидели на заднем сидении тихо, как мыши. Считывать, о чём они думают, было лениво, и Павел просто гадал.
Ну с Ниной-то всё понятно – она ещё не переварила собственную попытку суицида. А вот о чём думал Тим – загадка. Похоже, он вообще уснул – и день, и первая половина ночи у ребят выдались «весёлые».
О собственном подвешенном положении Павел думать сейчас вообще не хотел, чтобы не начать себя жалеть. Он встряхнул головой и уставился в унылую даль зимней трассы. Но в мыслях заново закрутился разговор с Алексеем. После всего, что поведал этот мальчик, бездействие Центра стало казаться не просто странным, а каким-то зловещим.
– Так ты знаешь, кто тебя сдал Дистару? – повторил свой вопрос Павел, когда Нина вышла.
– Тебе из Лериа привет, кстати, – отозвался Алексей, не спеша отвечать на вопрос. – Знаешь такую Этель?
– Знаю, – кивнул Павел. – И что она просила передать? Очередное зловещее предупреждение? Не ходи туда, не знаю куда, не делай то, не знаю, что? Ну не то, чтобы не делай, но так, не рекомендую?
– Нет, в этот раз информация конкретная, – улыбнулся Алексей, прекрасно знавший манеру общения обитателей Лериа. – Она сказала, чтобы ты не расстраивался насчёт этой ситуации, у тебя не было вариантов. Так или иначе ты всё равно бы сюда попал.
– Да? – с сарказмом сказал Павел. – А в аэропорту она говорила совсем другое.
Алексей не понял, о чём речь.
– Не заморачивайся, – махнул рукой Павел. – Ну, и что дальше? Ещё что-то сказала, или это вся сверхценная информация?
– Нет. Дословно она сказала: «Ты найдёшь того, кого ищешь много лет, и того, кого не ищешь, но ждёшь».
– Простенько и со вкусом, – снова съязвил Павел. – А главное, сплошная конкретика, да?
– Ещё она уверена, что Кристаллы Памяти здесь, в городе. Она сказала, ты должен это знать.
– Ну, хоть что-то интересное, – признался Павел, немного побледнев.
– Это для тебя важно?
– Очень. На самом деле это важно не только для меня, но для всего Ордена. Но сейчас не об этом. Оставим в покое мои проблемы. Расскажи мне о своих.
– А у меня их больше нет, – усмехнулся Алексей, – теперь они твои. Отвечу на твой вопрос. Я думаю, что Дистару нас сдал Леонид Симонов, глава нашего отделения.
– Но ты не уверен?
– Просто больше некому, понимаешь? К тому же вёл он себя в последнее время странно. Не являлся на летучки, забывал задания, старался ни с кем не общаться. И как раз начались убийства. Конечно, у него жена только что умерла, я всё понимаю. Но уж слишком много совпадений.
– Ладно, допустим, – кивнул Павел, в очередной раз отметив с негодованием, что уж об этом в Центре точно должны были знать и отреагировать. – Что ты выяснил? Ты же не сидел спокойненько, пока за тобой не пришли? Ты что-то узнал?
– Конечно, узнал. Я понял, что Дистару нужны Знаки. Скорее всего, готовит какой-то обряд. У Красновой (Дримы) Знака с собой не было. Я даже квартиру её проверял и родственников. Ничего даже близко. Знак исчез. Это переплетённые побеги плюща и розы, опознаешь, если что. Я свой Знак, как ты верно заметил, успел разъединить и спрятать. Похоже, Анастасия тоже успела разъединить свой Знак. Но раз он сейчас у Сан… у Нины, то Анастасия мертва?
– В точку.
– Я не понимаю, почему ты не помог ей провести обряд и принять Знак, чтобы стать полноценным стражем? Так она в большей опасности, ты же знаешь! – упрекнул Алексей.
– Я бы с радостью, только там вышла маленькая, но довольно сложная проблема. Впрочем, думаю, со временем мы её решим. Значит, у Дистара сейчас только один Знак, и он, насколько я понял, пас тебя всё это время в надежде выведать местонахождение твоего Знака. А также он попытался добыть Знак, точнее половинки Знака, Тураевой.
– Да, но теперь я вряд ли его интересую.
– В каком смысле?
– Ты приехал. У тебя Знак целый, и искать его не нужно.
– Хочешь сказать, Дистар переключится на меня? Попытается забрать мой Знак? – с каким-то бойцовским азартом спросил Павел. – Ну, пусть попробуют.
– Нет смысла сражаться с тобой. Дистар не дурак. Зачем марать руки, если ты и сам принесёшь им Знак, как это едва не сделал я.
– Ты собирался отдать свой Знак чокнутому вуланцу? – возмутился Павел.
– После смерти Красновой мне звонили, угрожали. Я только посылал их… Но в один прекрасный день голос по телефону чётко и обстоятельно расписал, где в данный момент находится моя жена, сколько сегодня у неё лекций и во сколько они заканчиваются, на какой маршрутке она поедет домой, в какой магазин зайдёт по дороге. Понимаешь?
– Поэтому ты и решил всё бросить, уехать из города и оборвать с ней связь?
– И предупредить Центр, что тут у нас творится. Да. Решил. Потому что дело гадкое. Я не знаю, кто ещё из местных Стражей замешан. Я не мог никому больше доверять. И вот ты мне теперь скажи, Павел Бергман. Раз Центр не посылал тебя на подмогу, то какого чёрта они там себе думают? Они бросили нас одних? Так получается?
– Ты прав, – с горечью согласился Павел. – Как только я понял, что тут творится неладное, то попытался связаться со своим начальником в Москве. Звонил, писал. Тишина. Номер вне зоны действия сети. С почты – ни ответа ни привета. Глухо.
– Тогда нам всем крышка, – мрачно констатировал Алексей, – один ты не справишься. А я пока бесполезен.
С досады он стукнул кулаком по кровати.
– Справлюсь, – уверил его Павел, хотя на самом деле никакой уверенности не ощущал.
– Я тоже так думал, – грустно усмехнулся Алексей. – Но всё равно хорошо, что ты приехал. Потому что Нина совсем одна… Нина! Быстро найди её! Она сейчас прыгнет!
– Что?
– Нина!!!
Алексей отчаянно попытался приподняться, но Павел сообразил, в чём дело, и пулей выскочил из палаты. Он бы всё равно не успел, но Нина уже справилась сама.
Вулан… Вибрации этого измерения повсюду. Они просто затопили весь город. Знакомые вибрации. Те самые, которые он ощутил, когда вошёл в квартиру бабушки и обнаружил её мертвой.
Павел сказал Алексею неправду. Он понял, о чём говорила Этель. Понял совершенно чётко. Она не могла сказать яснее, это было бы нарушением правил, но яснее и не потребовалось. Всё очевидно. Он столкнулся с тем самым старым врагом.
Павел попытался сложить вместе разрозненные кусочки мозаики. Информация Алексея многое прояснила. Но главное то, что он узнал от Гайнора, пока Ольга, вымотанная тяжёлым днём и ссорой с сестрой, крепко спала. От Гайнора, отпущенного Павлом в ту же ночь, потому что в заложниках у Дистара была его подруга… Пришлось действовать путем грубого проникновения в сознание, потому что отвечать пленник отказывался, а пытки Павел не практиковал.
⁂
…Дистар нашёл ардонца сам. Полагаться в таком деле на помощников, какими бы лучшими из лучших они ни были, он не стал бы никогда. Хватит и того, что ему донесли о нарушителе ещё неделю назад. Он приставил к нему наблюдателей, которые исправно несли службу, сообщая обо всех действиях гостя из Ардо.
Дистар подошёл к Гайнору во время неудачной попытки питаться от воплощённого. Неопытный ардонец всё делал слишком открыто и неумело, оставлял кучу следов. Без особого труда Дистар отсёк алчущее щупальце, присосавшееся к подвыпившему мужику на остановке.
– Ты кто? – перепуганно шарахнулся от него Гайнор.
– Я хочу тебе помочь, если ты позволишь.
– С чего бы это?
Дистар улыбнулся доброжелательно и искренне, вызывая чувство эмпатии и доверия. Гайнор немного расслабился, но он был неглуп и понимал, что просто так никто ничего делать не будет.
– Успокойся, – посоветовал ему Дистар. – Я тут что-то вроде проводника между мирами. Помогаю, скажем так, заблудившимся… Ну таким, как ты…
– Допустим, – Гайнор изо всех сил старался сохранить независимый вид. – И как ты собираешься мне помогать?
– Для начала научу тебя питаться. Ты делаешь всё неправильно.
– Ну и как мне питаться?
– Пойдём со мной, я тебя накормлю.
Вопреки самым пессимистичным ожиданиям, новый знакомый привёл ардонца не на бойню или в пыточную, а в шикарный ресторан, где его все узнавали и называли почтительно: Николай Петрович. Он заказал себе кофе, а гостю – стейк с кровью. Порция оказалась огромной, и голодный Гайнор жадно уплетал ароматные куски за обе щеки.
Когда на тарелке почти ничего не осталось, загадочный господин пояснил, в чём ошибка ардонца.
– Ты питался от живых воплощённых, но твоё тело не может усваивать энергии напрямую. А такое питание, как это, во-первых, и привычней для здешних, а во-вторых, прекрасно усваивается твоим фальшивым телом.
– Что? – встрепенулся Гайнор. – Почему фальшивым? Оно настоящее…
– Ну конечно, – снисходительно усмехнулся Дистар, – настоящее, пока сила гдунского талисмана поддерживает его «настоясчесть».
– Откуда ты знаешь? – растерялся ардонец.
– Я же говорил: я помогаю таким, как ты. Соответственно, знания мои весьма обширны. Например, рискну предположить, что раз ты спёр талисман у могущественного гдуна, то опасаешься погони, так?
Гайнор нехотя кивнул, так и не определив для себя, верить незнакомцу или нет.
– Напрасно. Он не станет гнаться за тобой. Нет смысла.
– Почему?
– Ну как почему? Зачем такие энергозатраты, когда скоро ты сам вернёшься обратно в Ардо, прямо к нему в лапы…
Гайнор вскочил с места, готовый защищаться. Вероятно, всё же незнакомец собирается сдать его бывшему хозяину.
– Сядь! – приказал Дистар. – Я же сказал, что помогу тебе, но только если ты возьмёшь себя в руки. Сядь.
Ничего не оставалось, как подчиниться.
– Не знаю, что тебе известно о частотах, – всё так же снисходительно говорил Дистар, – но, во-первых, по всем законам и правилам, включая законы мироздания, чтобы появиться здесь, в Серой Мерности, нужно воплотиться, то есть родиться ребёнком в физическом теле. Например, как я. И дело тут не в ваших ардонских примочках, это Закон. Так вот, пребывание в Серой Мерности – как военная игра. Все играют в неё, даже если не знают об этом. Ребёнок растёт, набирается опыта и приобретает некий частотный индекс, который зависит от личных склонностей, установок и убеждений. Этот частотный индекс может оказаться как выше частоты Серой Мерности, так и ниже. Но существует также Исходная частота. Это те вибрационные характеристики индивидуума, с которыми он пришёл в Серую Мерность изначально.
– Не понимаю, – нахмурился Гайнор, подозревая какой-то подвох, – к чему ты мне всё это рассказываешь? Как это поможет мне сохранить тело здесь?
– А кто сказал, что я помогу тебе «сохранить тело здесь»? Я скажу больше: это вообще невозможно. Ни один, пусть самый сильный талисман не сможет долго удержать в стабильности искусственно поднятые вибрации твоего физического тела.
– Тогда что ты предлагаешь?
– Терпение – это добродетель. Не то, чтобы я был излишне добродетелен, но всё же.
– Хорошо, я готов слушать. Говори.
– Итак, что мы имеем? Твоё тело продержится ещё месяца два-три, а потом распадётся на атомы. И ты вернёшься обратно в Ардо. Это неизбежно, это Закон. Даже вуланцы-риодины не могут удерживать высокую вибрацию тела более полугода, если не получают человеческой крови. Но в твоём случае и это не поможет. Значит, остаётся один, крайне непростой, но единственный выход.
– Какой? – затаил дыхание Гайнор.
– Сменить частоту и переместиться в другую мерность.
– Хм, – разочарованно усмехнулся ардонец. – Думаешь, я не пробовал? Чего я только ни делал, чтобы сменить частоту. Это невозможно.
– А ты не спеши. Я знаю, что это возможно. Я делал так уже много раз.
– Как?
– Ну, чтобы сменить свой частотный индекс естественным путем, как я говорил, нужно прожить жизнь здесь, в Серой Мерности. Закон требует проходить болезненные ситуации, сталкиваться с трудностями и препятствиями, принимать зыбкие и двусмысленные решения в надежде на то, что потом, по прошествии многих десятков лет, после смерти твой индекс повысится хотя бы на деление. Долго, хлопотно, тяжело и безрадостно. К тому же с задачей справляются единицы. Мрачная перспектива, одним словом. И это, как мы уже выяснили, – не твой случай. Я предлагаю путь быстрый, эффективный и стопроцентный. Закон можно нарушить. Есть действенный ритуал. Это очень древний и, признаюсь, тёмный ритуал. Его проводили в здешних местах ещё в те времена, когда Завеса была лишь установлена и люди, так сказать, помнили богов в лицо. Нужно открыть портал. Через него можно шагнуть в любое измерение и там остаться.
– Остаться?
– Да. Проходя через портал, ты обретаешь нужную частоту, как говорится, мгновенно.
Гайнор боролся с собой, сопротивлялся. Это сильно походило на сделку с дьяволом, но что уже было терять беглецу, обречённому на смерть и вечные муки? И он ведь обещал Мезре свободу.
– Хорошо. Чего ты хочешь от меня? Что я должен буду делать?
– Приятно, когда встречаешь умного человека, – довольно оскалился Дистар. – Древний портал требует огромной затраты энергии, как ты понимаешь. А энергия не берётся из ниоткуда. Мне нужны источники Изначальной Энергии и Ключ. Ну и конечно, хороший преданный исполнитель, который изловчится их достать.
– Я готов, – решительно сказал Гайнор, а самого бросило в жар. На что он согласился, толком неизвестно. Говорит ли незнакомец правду и выполнит ли впоследствии свою часть сделки – тоже загадка.
– Источник Изначальной Энергии заключён в магических предметах, созданных в Зоне Вне Мерностей. Это Знаки Стражей. Для ритуала мне нужно три. Один у меня уже есть. Второй я контролирую, а вот третий… с третьим проблема. Ну что? Берёшься за дело? По плечу задачка?
⁂
К этой воистину бесценной информации следует также добавить то, что Павел извлёк из бездонных недр Интернета, – пока ребята ездили за вещами, он посмотрел с мобильного сводку новостей, забив в поисковик имя главы местного Ордена Стражей «Симонов Леонид Александрович».
Имя известного предпринимателя и мецената хорошо знали в области. Его грас Рандер знали только в Центре. А вот то, что два месяца назад у него умерла жена, Центру, действительно, было неизвестно. Павел зашёл на закрытый сайт местных Стражей, воспользовавшись паролем, который сообщил ему Алексей. Рандер. Изначальная частота – Ариэнн. Частотный индекс на настоящий момент – минус один. Парван. Алексей прав. Сто раз прав. У Симонова был мотив сдать своих Стражей. Очень уж сладкую приманку предложил Дистар ардонцу, а значит, что-то подобное он предложил и Симонову. И лицо Дистара. Оно Павлу казалось знакомым. Но где и при каких обстоятельствах? Ясно одно: именно о нём говорила Этель.
Ладно, разберёмся. Сейчас в Москве… в Москве уже тоже ночь. Пока дело ещё терпит, подождём. Пока ещё недостаточно данных, а на умозаключениях далеко не уедешь. Но дозвониться, наконец, до кого-нибудь в Центре просто необходимо.
Глава 2. Сх*угги выходят на охоту
Нина
Вдали маячили огни Идыма. Павел молчал, задумавшись о чём-то важном. В любом случае делиться своими мыслями со мной он явно не был настроен. Тогда я сама начала разговор:
– То зеркало, если это оно… С чего ты решил, что это оно, кстати? Так вот, для этого обряда что-то требуется особенное? И это придётся ранним утром искать по всему городу?
– Нет, ничего особенного, – уставшим голосом отозвался Павел. – Алтарь из чёрного мрамора, серебряные цепи, чтобы приковать жертву, свечи из жира некрещёных младенцев и совершеннолетняя девственница с огромными буферами… Да, и чёрные плащи с капюшонами, конечно, – как же без них.
– Ты, надеюсь, шутишь? – не очень уверенно спросила я. – Где, по-твоему, в этом городе я найду тебе совершеннолетнюю девственницу? Свечи из жира младенцев – и то проще.
Павел улыбнулся. Наконец-то. А то видеть его задумчиво-отрешённую физиономию так непривычно, что даже тревожно.
– Кто тут говорил о буферах? – проснулся Тим.
– Доброе утро, – усмехнулась я. – Кто о чём, а Крылов о бабах… На этом перекрестке направо.
– Вы первые начали, – зевнул Тимка.
– Так вот, к твоему вопросу, – продолжил Павел. – Я не уверен. Я только знаю, что у одной из кровных линий Стражей в вашей области было такое зеркало. Кровных линий не так уж и много. Здесь их только четыре. У остальных в родословной максимум три-четыре поколения.
– Почему? – вяло поинтересовался Тим. – Опять вуланцы хулиганили?
– Нет, на этот раз Гитлер постарался, – Павел снова улыбнулся. – Кстати, не факт, что он тоже не с Вулана. Так вот. Во время Отечественной огромное количество Знаков сменили хозяев по причине массовой гибели Стражей. Их родственники были далеко или тоже погибли, так что Знак принимал тот, кто был рядом, – друг, однополчанин, случайный прохожий. Но у Анастасии Тураевой линия кровная и довольно протяжённая. Я прикинул. Энергетический след теряется около 1625 года во Франции.
– А зеркало?
– Изначально это зеркало – моночастотный портал в Крастолл. Его сконструировали для облегчения выхода. Как я уже говорил, на самом деле их как бы два. Одно здесь, в Серой Мерности, а вибрационный двойник был в Крастолле. И зеркала между собой крепко связаны, так как на тонком плане это единый предмет. Вуланцы скопировали структуру портала… Здесь куда?
– Прямо до светофора.
– …скопировали структуру, и портал стал бичастотным. Через него один из Высших риодинов создал сеть зеркальных тоннелей. Теперь они шляются туда-сюда через любые зеркала на расстоянии примерно ста километров от основного портала. В эту зону, соответственно, попадает весь Идым и половина Новобержска. Вуланцы используют зеркала для влияния на неустойчивую психику людей своими вибрациями. Обычно неподготовленные люди от этого становятся необоснованно агрессивными или впадают в глубокую депрессию.
– Хотят, так сказать, обратить всех в свою веру? – хмыкнул Тим.
– Не совсем. Представляешь, сколько людей живёт во всей Новобержской области вместе с такими городками, как Идым, деревнями и посёлками? А теперь представь, какое количество негативной энергии эти люди могут создать, если попадут под влияние вуланцев? Это прорва, чёрная дыра! Думаю, они готовят какой-то серьёзный обряд, для которого необходимо такое количество энергии. И Холмогоров так считает, кстати. Поэтому нужно срочно перекрыть этот канал, пока город не сошёл с ума окончательно.
– Алексей? Он так сказал? – стараясь не выдать волнения голосом, спросила я. – Дистар готовит обряд? А какой?
– Если б я знал.
– А что ещё сказал Алексей? – набралась я наглости. Раз мы работаем теперь вместе, то мог бы и поделиться информацией, в конце концов.
– Много будешь знать, рано состаришься, – хмыкнул Павел. – Вы бы лучше молились, чтобы это оказалось именно ТВОЁ зеркало.
– То есть у нас один шанс из четырёх? Ведь кровных линий четыре? А почему, собственно, ты так уверен, что это зеркало у меня?
– На тебе отпечаток энергии портала. Значит, ты находилась с ним рядом довольно продолжительное время. Вот я и сделал вывод. Хотя вполне может оказаться, что это банальное совпадение. Ты могла работать или учиться рядом с зеркалом и не знать об этом. Есть ещё вариант, что твоя собственная энергия схожа по характеристикам с энергией зеркала. Так тоже бывает. Иногда. Крайне редко, но…
– Направо во двор. Вон тот кирпичный дом, первый подъезд.
Павел заглушил мотор, и мы буквально вывалились из машины. Я сразу наступила во что-то склизкое и противное.
– Что это?
Павел включил фонарик на мобильном, ярким белым пятном выхватывая из темноты жуткие, даже апокалипсические, сюжеты.
– Думаю, если бы на улицах было не так темно, мы бы там увидели то же самое, – обходя разбитый телевизор, лужу крови и раскиданное по двору бельё, прокомментировал Павел. – Здесь эманации Вулана максимальны, а значит, мы на верном пути.
– Хорошо, хоть трупов нет, – выдохнула я, в свете подъездного фонаря оглядывая хаос, царивший в нашем обычно чистеньком дворе.
– Мне родителей нужно проверить, – совсем сник Тимка.
– Нет смысла, – безжалостно отрезал Павел, – сначала заблокируем портал. Иначе ты рискуешь сам с минуты на минуту слететь с катушек и тогда точно никому не поможешь, а я от помощи бы не отказался.
Тим нехотя подчинился. Мы прошли в подъезд: перила первого этажа выломаны, наверх тянется цепочка кровавых капель. Моя дверь была облита какой-то дрянью, судя по запаху – прокисшим супом. Кто-то из соседей жестоко отомстил, видимо, вспомнив, на какой громкости я обычно слушаю рок-музыку, особенно если мне ну очень нравится данный трек.
Я отомкнула замок, Павел бесцеремонно отодвинул меня в сторону и первым вошёл в квартиру.
– Всё в порядке, – он нашёл в коридоре выключатель и зажёг свет.
По первому ощущению в квартире никто не появлялся. Мы с Тимкой вошли следом, и я, не разуваясь, провела Павла в кабинет.
– Оно! – уверенно констатировал он. – Вот, видите, внизу.
То, что я в детстве принимала за узоры на раме, на самом деле оказалось цепочкой крастолльских букв, точнее рун, потому что обозначали эти значки не один звук, а несколько.
– Это код для открытия портала в Крастолл, – пояснил Павел.
– Заклинание? – уточнил Тим.
– Ну, если ты мыслишь в этих терминах, то, да, заклинание. Звуковой вибрационный код, включающий заданную программу.
– Круто! – восхитился Крылов. – А ты встанешь перед ним, начнёшь махать руками и бормотать всякие непонятные слова, как полоумная бабка-кошатница?
– Ну, практически, – покосился на него Павел, не отреагировав на шутку. – Здесь есть какое-нибудь кресло? А, вот, вижу.
Он выкатил из-за рабочего стола мамино кожаное кресло на колёсиках и уселся аккурат напротив зеркала. Оно послушно отразило измотанного молодого мужчину, небритого, с синяками под глазами и какой-то кривой ухмылкой.
– Нина, а в доме найдётся ещё что-нибудь отражающее?
– Есть, зеркало в спальне.
– Тащите его сюда. Если через портал кто-то начнёт ломиться, просто поставьте между мной и зеркалом другое, отражающее портал. Тогда он замкнётся на себя, и враг выскочит обратно в своё измерение.
– Мы? А что будешь делать ты? – забеспокоилась я.
– Я? Да так, отдохну немного в кресле, расслаблюсь. Может, совсем сознание потеряю, но драться в реальном мире точно уже не смогу. Так что вся надежда на вас.
– Ясно, а на самом деле?
– На самом деле спущусь в Вулан. Портал можно закрыть только с той стороны, уничтожив копию.
– А если там будет кто-нибудь? – ещё больше заволновалась я.
– Конечно, будет, – снисходительно, как ребёнку, пояснил Павел.
– И… ты справишься?
– Я-то? Ну я же Страж, – он старался продемонстрировать нам лихую отвагу, но всё равно было видно, как он нервничает. – Если не справлюсь, снимайте с меня браслет и уходите. Очень быстро уходите. Потому что в этом случае тут начнётся локальный звездец. Всё поняли?
– Конечно, что ж тут непонятного, – хорохорился Тим, ставя вытащенное из спальни зеркало у стеночки, – ты, правда, не уточнил, хоронить тебя или кремировать, но мы как-нибудь сами разберёмся.
– Не переживай, – как-то зло оскалился Павел, – если я не справлюсь, разбираться вам будет некогда.
Он сосредоточился на зеркале, то есть портале, и произнёс слова кода. Зеркальная поверхность полыхнула красным светом, а Павел как-то внезапно отключился.
Теперь это было уже не зеркало, а какая-то колыхающаяся масса в раме: стекло будто растворилось, расплавилось и стало жидким. Тим схватил замыкающее зеркало наизготовку, но никто к нам не ломился… Пока не ломился.
Время шло. Павел лежал в отключке, но дышал ровно. Портал по-прежнему напоминал поставленную вертикально лужу. Тим, устав держать зеркало, опустил его на пол, – прошло минут двадцать, но ничего не изменилось. Мы расслабились и приготовились просто ждать, когда Страж придёт в себя. Если что-то должно было случиться, то, наверное, уже случилось бы.
Зря расслабились! Сначала из «лужи» к нам метнулась какая-то страшная звериная морда, клацая зубами, но, получив поток огня в физиономию, исчезла обратно. Следующим заходом из портала выскочил суматошный мужик, но, пока он недоумённо оглядывался, Тим ловко двинул зеркало, создав коридор. Вуланец растерялся. Он оказался в зеркальном тоннеле и не мог понять, куда двигаться. Наконец, определившись, он шагнул вперед. Как и говорил Павел, тоннель замкнулся в кольцо, и вуланец пропал в зеркале, но через минуту снова появился – злой как чёрт. И так три раза.
Тимка гнусно, но заразительно захихикал.
– Знаешь, – прокомментировал он очередной выход вуланца, – я начинаю думать, что работать Стражем – дело довольно весёлое!
Павел
Вот что Павел больше всего не выносил на этой частоте – так это отсутствие нормального света. Багровые отблески усталого тусклого солнца в стране вечного сумрака придавали и без того пустынным пейзажам какую-то запредельную апокалиптичность, чем-то до жути напоминая Марс.
Растрескавшаяся красная глина с чахлыми колючками, слегка припорошённая песком и присыпанная галькой, уныло тянулась до самого горизонта. Страж лежал на земле, всем телом ощущая её раскалённую сухую поверхность.
Находиться здесь неприятно. Понижение вибраций, если оно запланировано, можно облегчить диетой из мяса и прочих тяжёлых продуктов. Тогда не так тошнит при переходе. Сейчас же Павел опрокинулся на Вулан без всякой подготовки и чувствовал себя неважно. Тошнота, головокружение, сила притяжения как будто увеличилась раз в двадцать. Соображать и двигаться в таких условиях очень тяжело. Павел с трудом встал на ноги и огляделся.
Главное сейчас – понять, куда его забросило и где находится портал. А портал должен быть где-то рядом, так как послужил маячком для точки назначения. Павел припомнил рисунки в учебнике по географии Измерений и соотнёс с тем, что лицезрел сейчас перед собой.
Слева тянулись низкие перекошенные дома с плоскими крышами и облупившейся краской, а кое-где с выбитыми ставнями. Должно быть, окраина Рауга, столицы Вулана, – вдалеке отчётливо виднелись шпили Дард-Ратена, резиденции Превенса – одного из Восьми, Высшего мага этого поганого измерения.
Справа, за мусорной свалкой, раскинулась знаменитая вуланская пустыня Дарго, где и очнулся Страж. Здесь обитают самые гнусные вуланские твари. Они не гнушаются даже собратьями, когда голодают. А голодают они почти всё время.
Павел передёрнул плечами. Надо убираться с открытого места. Он стоял в двухстах метрах от самого крайнего из домов. «Запах» портала шёл от завешенного плотной тканью закрытого окна. «Запах», потому что на Вулане энергетические отпечатки можно было «почуять».
Павел внимательно вгляделся в палящее марево Дарго. Никакого движения. Странно. В домах – тоже, как будто все вымерли. На свой страх и риск, не рассчитывая, что удача продлится долго, он ринулся к подозрительному дому. Под ногами скрипела галька, похрустывали чьи-то раздробленные кости, попадались куски одежды, детали каких-то непонятных предметов.
Павел не сразу сообразил, что шаги сзади – это не эхо. Оглянувшись, он понял, почему не видно ни одной души. По вуланским меркам сейчас вроде как вечер, а вечером сх*угги выходят на охоту.
В правой руке мгновенно потяжелело. Материализовавшийся «Вальтер» 1938 года (непонятно, почему из подсознания выплыл именно он) придавал уверенности, но Павел достаточно хорошо знал повадки этих тварей, чтобы не питать иллюзий на их счёт.
В отличие от реального оружия, материализованный на иных частотах Р38 обладал одним неоспоримым преимуществом: патроны в нём закончиться не могли по определению, так как не были настоящими патронами, а всего лишь визуальным воплощением веры, воли и намерения. Любая неуверенность – и ты труп.
Сх*угги напоминали гиен. Такое же опущенное туловище, из-за которого создавалось впечатление, что твари ходят вприсядку. Однако ростом они превышали датского дога, а шириной груди напоминали откормленного бычка. Количеству зубов же в ощеренной пасти позавидовали бы, наверное, даже акулы. Ржавого оттенка клочковатая шерсть равномерно покрывала всё тело, кроме морды, защищённой твёрдой чешуйчатой кожей.
Павел прикинул. По здешним меркам стая не слишком большая – десятка полтора. Но чтобы умереть тяжело и мучительно, одинокому путнику достаточно и одной такой твари. Нет, умереть «насовсем» здесь, конечно, не получится. Но сх*угги обычно рвали жертву острыми клыками, получая при этом необходимые потоки жизненной энергии Си. А к утру тело восстанавливалось, используя для регенерации ручейки эмоций – тоски, скорби, страха, похоти. Струйки живительной Си проникали сюда из Серого Мира естественным путем. Высокопоставленные вуланцы имели такую энергию в запасе и могли «умирать» хоть по пять раз на дню. А кревы, специализированная раса вуланцев, за небольшую мзду с помощью этого запаса восстанавливали их при необходимости менее чем за час.
Но у Павла, во-первых, не было никакого желания лепить в свою энергетическую структуру подобные паразитические включения и ронять, в итоге, собственный частотный индекс. Во-вторых, не было времени ждать регенерацию. В-третьих, нет гарантии, что утром его не найдёт какой-нибудь местный упырь и не помешает восстановлению. Ну и, в-четвёртых, несмотря на то, что здесь речь идёт об одном из тонких тел, когда тебя рвут на части, это не просто неэстетично, суетливо и хлопотно, но и, знаете ли, чертовски больно.
Несколько секунд поразмыслив, что именно наделает больше шума – выстрелы или рукопашная схватка с применением холодного оружия, – страж пришёл к выводу, что это абсолютно неважно. Что бы ни происходило на пустыре, вуланцы поплотнее закроют окна и задёрнут шторы. Ну, жрут твари в пустыне идиота, забредшего туда в самое неподходящее время, – это его личное дело.
Павел зло оскалился, безошибочно выбрав вожака, и выпустил первую пулю. Лишившись лидера, стая заметно оживилась. Несколько сх*угги затеяли грызню над телом павшего, желая урвать кусок побольше. Другие кинулись перекраивать иерархическую структуру прямо на месте, делом доказывая своё право на превосходство.
Павел пятился к выбранному дому, по пути стреляя в особо назойливых и не заинтересованных в лидерстве тварей. Их трупы тут же сжирали оголодавшие собратья.
Когда Страж уже упёрся спиной в стену, его преследовал всего один хищник, точнее, хищница. Её глаза горели каким-то остервенелым голодным блеском.
Окно находилось на уровне плеч, осталось только выбить стекло и подтянуться. Но тут сх*угги прыгнула. Павел чудом увернулся и рывком направил тело твари прямо в окно, используя её, как таран. Сх*угги провалилась в комнату, вдребезги разнеся стекло.
Вслед за гортанным плотоядным рычанием кто-то из обитателей жилища бросился к образовавшемуся проему, пытаясь выскочить на улицу.
– Ку-ку! – бросил Страж, прижав дуло к виску обессиленно повисшего на подоконнике вуланца.
Павел выстрелил, и пуля прошла навылет сквозь череп бедолаги. Он всё равно утром воскреснет, а оставишь в живых, будет под ногами путаться. Павел вывалил тело наружу, рукавом вытер с лица кровь и ошмётки мозга и полез в окно.
В комнате тем временем, судя по рыкам, воплям и возне с причмокиваниями, активно ели кого-то ещё сопротивлявшегося. Наступившая внезапно тишина знаменовала победу сил зла над другими силами зла – сопротивление было подавлено на корню.
Павел огляделся. Сх*угги была занята роскошным ужином и только вяло порыкивала, на случай, если Павел захочет покуситься на добычу. На её счет можно пока не волноваться. Где зеркало?
Павел заглянул в соседнюю комнату и рассмеялся. Ребята всё же замкнули тоннель. Третий из дежуривших у портала риодинов напоминал белочку в колесе. На глазах у Стража он два раза выскочил из портала и нырнул обратно, злясь всё сильнее и недоумевая, почему испортилась игрушка.
– Ку-ку! – словарный запас Павла в этом дурацком измерении беднел на глазах.
Впрочем, вуланец всё понял и без длинных фраз. Он дёрнулся и развернулся к неприятелю, прекратив скакать по порталу туда-обратно. Риодин взмахнул руками, пытаясь что-то «колдануть» (в материализации эти ребята разбирались не хуже Стражей), но Павел не захотел дожидаться эффектной демонстрации вуланских возможностей, а по-простому снова нажал курок, почти не целясь.
Обмякшее тело он швырнул аппетитно чавкавшей сх*угги, которая, ошалев от такого счастья, даже пару раз вильнула коротким, словно обрубленным, хвостом.
Портал колыхался в деревянной раме жидкой ртутью. Изучив структуру, Павел сообразил, что именно рама является Ключом. Убрать её – и энергия, искажающая пространство, рассеется в воздухе.
Напевая под нос весёлую песенку под аккомпанемент разгрызаемых костей, Павел аккуратно опустил зеркало на пол. Материализовал канистру и спички, затем облил раму керосином и поджёг, но не рассчитал. Оплавленная рама растеклась сюрреалистической горящей лужей, освобождённая энергия хлынула на свободу. Локальный взрыв разметал горящие шматки по всей комнате. Павел еле успел нырнуть за старый диван.
Впрочем, один горящий кусок, похожий на лаву, всё же достал его. В плечо словно стрела влетела. Он быстро стянул с себя куртку, и в этот момент стены вспыхнули красивым синим пламенем. Павел сразу узнал его – «очищающий огонь», доступный только риодинам высшего уровня. Маленькая авантюра с порталом не осталась незамеченной. Кто-то очень могущественный решил замести следы и уничтожить вражеских лазутчиков, а заодно и нерадивых подчинённых, которые умудрились прошляпить портал.
Тела. Их нужно вытащить из пожара, иначе они не восстановятся. Одно дело убивать понарошку, оставив душе шанс на Воплощение и возможность уйти на более высокие частоты, а другое – стереть их в пыль. А этот «огонь» уничтожит навечно.
Перетаскивать тела и переваливать их через подоконник – дело небыстрое, но другого пути не оставалось. Дверь заблокирована тем же могущественным хозяином всей этой богадельни.
Павел выпрыгнул наружу и оттащил трупы подальше от дома, включая тело того, первого вуланца. Потом Страж вернулся. Забившаяся в угол сх*угги скулила от ужаса, растеряв все свои боевые качества. Какой бы тварью она ни была – всё равно не заслужила распыления на атомы. Кто знает, может, они тоже воплощаются.
Сх*угги сжалась в комок, словно страстно желала уменьшить свои размеры раза в четыре. Рядом грохнулась полыхающая балка, и от страха зверюга гаркнула что-то почти человеческим голосом. Всё, медлить нельзя.
Павел подхватил животное на руки, силой выволок к окну. Ощутив манящий запах свободы, через подоконник сх*угги перелезла сама. Павел попытался выбраться следом, но часть прогоревшего потолка с жутким треском рухнула ему прямо на голову.
Очнулся он неподалёку от горящего дома, его лицо вылизывал тёплый язык. Руку саднило – ещё бы, такие следы от зубов, хоть и не глубокие, но неприятные. Павел отодвинул от лица зловонную морду своей спасительницы и сел, держась за голову. Сх*угги вопросительно заскулила, заглядывая Стражу в лицо до ужаса разумными глазами.
– Всё в порядке, – сказал он ей. – Спасибо… Не ожидал.
Сх*угги радостно отряхнулась, вильнула хвостом и, развернувшись, потрусила по своим делам. А Павел сидел на сухой земле и думал о том, что если даже животные здесь понимают, что такое благодарность, то у всего измерения есть шанс.
Нина
Риодин прекратил бегать по тоннелю и пропал в недрах Вулана. Потом портал вздрогнул, и из него ударило взрывной волной. По крайней мере, я так подумала, потому что «лужа» выгнулась и опала, а через мгновение вновь превратилась в обычное зеркало.
Но Павел по-прежнему не приходил в себя, только на его руке проявились как будто следы зубов, и мы не могли понять, всё кончено или нет. Поскольку портал вроде бы закрылся, другое зеркало Тим унёс обратно в спальню. Павел пришёл в себя только через час, заставив нас изрядно понервничать.
– Чёрт, ну и задание в этот раз выдалось, – устало пробормотал он. – Ребята, если я не посплю хотя бы часа три, то будет совсем плохо, а я не знаю, что ещё нам приготовили наши «друзья», и должен быть в форме… хотя бы частично.
– Конечно. Я сейчас постелю.
– Да не нужно, мне бы только подушку, – и, упав на диван, он тут же вырубился, словно тумблер выключили.
Тим пошёл к родителям. А я, вымотанная бессонной ночью, тоже решила поспать. Раздвинула кресло, достала из шкафа вторую подушку и плед. Завела будильник, чтобы поспать три часа. Потом подумала, что торопиться особо некуда. Город от психоза мы вроде как спасли. Алексей пока в безопасности. Ольга, как я поняла, вообще за городом, где самый страшный зверь – соседская кошка, а самый изощрённый преступник – глава администрации, злоупотребляющий бюджетными деньгами. Машины у неё нет, в Новобержск, где хозяйничают вуланцы, вернуться не на чем, так что ничего ужасного ей не грозит. Поэтому плюнула и выключила будильник вообще. Сколько проспим – столько проспим. Нам ещё неизвестно сколько, неизвестно с кем и неизвестно где биться придётся. Нужно отдохнуть, а то враг свалит наш нестройный отряд одним чихом.
В итоге проснулись мы ближе к часу дня. Точнее, я проснулась, Павел ещё спал.
Я отправилась на кухню варить кофе. Позвонила Тимке. Он последовал нашему примеру – бессовестно проспал. С родителями всё было в порядке, они отсиделись на даче и приехали поздно вечером, когда город уже спал, поэтому ничего особенного не заметили. А конфликт, вспыхнувший на пустом месте (на даче не смогли договориться, где именно весной будут ставить теплицу), списали на счёт плохого настроения и магнитных бурь. Тётя Лариса уже помирилась с мужем и успела настряпать булочек, которые Тимка тут же пообещал принести.
На запах кофе и горячих булочек в кухню выполз Павел. Ну, сейчас он принципиально от вуланца не отличался. Такой же бледный и красноглазый, только у вуланцев красным радужки отливают, а у нашего Стража – белки. Кофе его немного взбодрил, и минут через десять он таки поинтересовался, сколько времени.
– Половина второго… точнее, уже без пятнадцати, – охотно сообщила я.
– ***! – выругался Павел совершенно спокойным тоном. – Теперь мне точно крышка. Получается, доеду я до Лукошкино только часам к пяти. Это если поедем прямо сейчас. А то, может, и к семи, если опять железнодорожный переезд закрыт. А я её запер.
– Боишься? – веселилась я. – Это тебе не вуланцев пачками валить, да? А я предупреждала!
– Я боюсь, что за это время она уже нашла способ выбраться, и чем теперь занимается, неизвестно. Нужно звонить, – он принялся шарить по карманам. – Надо было ещё ночью.
– Я звонила. Полчаса назад. Она трубку не берёт.
– Попробуй ещё раз. А я, наконец, позвоню в Москву.
Павел уединился в маминой приёмной для конфиденциального разговора. А я снова набрала Ольгин номер. Длинные гудки… бесконечно длинные гудки…
Через десять минут Страж вышел из кабинета с непроницаемым лицом. Интересно, что ему наговорили? С нами он ничего обсуждать не стал, только поторопил сборы.
Впрочем, я находилась уже в состоянии нарастающей паники, поэтому торопить меня не было никакой необходимости. Мы заперли дверь, вышли из подъезда, погрузились в машину и рванули в сторону шоссе. Тим прихватил с собой булочки, поэтому голод в дороге нам не грозил. Зато беспокойство за сестру грызло изнутри мелкими крысячьими зубками. Я звонила уже раз двадцать. По-прежнему без ответа.
Павел
Сотовый командира округа Валеры Махонькова (или, как его все ласково дразнили в Центре, «Махонького», что было особенно забавно, учитывая исполинские габариты парня) был забит в быстром наборе под номером один. Павел привычно прослушал Моцарта раза три, не особо надеясь дозвониться, но вдруг сонный голос Валеры недовольно пробурчал:
– Утричка. Чего названиваешь?
– И тебе утро доброе, – с упрёком откликнулся Павел, – у нас, правда, уже день. Ты издеваешься, что ли? Вообще-то, я жду объяснений. Есть у меня ощущение, что ты был в курсе насчёт Новобержска и при этом ничего мне не сказал. Выкладывай. Какого чёрта ты трубку не брал все эти дни?
– Слушай, – виновато начал Валера, – я бы с удовольствием, ты же знаешь, но…
– Выкладывай, говорю!
– Шеф запретил говорить с тобой.
– Как это? – не понял Павел. – Вы что, действительно ЗНАЛИ, что здесь происходит, и не только не предупредили меня, когда я поехал в Новобержск, но ещё и бросили здесь без помощи? Я правильно понял? Это что – такое доверие мне бесконечное, или меня выперли из Ордена, а сообщить забыли?
– Да успокойся ты, ладно? – примирительно заговорил Валера. – Да, мы в курсе, что творится в Новобержске. Но ситуацию курирует Трибунал, так что нам вмешиваться не велено.
– Что? Трибунал? Курирует?
Операции такого уровня на памяти Павла вообще ни разу не проводились. Он о них только слышал.
– Валер, ты не возражаешь, если я всё же позвоню шефу? Не то чтобы я тебе не верил, но…
Прыгать через голову прямого руководства некрасиво, но Павлу не оставалось ничего другого.
– Звони, конечно. Я всё понимаю. Он, кстати, вчера только сказал, что пора тебе позвонить. Но на твоём месте я бы не рассчитывал на откровения, – Валера перешёл почти на шёпот, – всё засекречено. Даже то, что мы сейчас разговариваем, уже нарушение прямого приказа Папы. Но ты – мой друг, я не мог тебя не предупредить. Представляю, как ты там крутишься.
– Не то слово, если честно. Но спасибо. Правда. Сейчас я благодарен за любую помощь.
– Удачи, Паш, – он замолчал и после какой-то странной глухой паузы всё же тихо скороговоркой выдал: – Если вдруг станет совсем хреново, есть аварийный портал на любую мерность. Я пришлю тебе координаты сообщением.
– Я твой должник, Валер.
Павел отключил соединение, сел в кресло, крутанулся на нём. Вот, значит, как. Раз Трибунал курирует ситуацию в Новобержске, значит, то, что здесь творится, не простое преступление, а что-то крайне важное, и ничего не было случайным. Трибунал наверняка всё просчитал: мельчайшие детали – психотипы и проблемы участников событий, все варианты решений, корректировка всей схемы с учётом каждого решения – сложнейшие немыслимые вычисления на самых высоких уровнях. Выходит, Этель тоже знала всё с самого начала? И предупреждала… Ну, так, как ОНА могла предупредить.
Павла задевало, что его использовали втёмную, ничего не объяснив и оставив без помощи, но тут приходилось мириться. Трибунал никогда ничего не объясняет. Никому. Он только подводит события к нужному результату.
Зато Папа кое-что точно может прояснить. Даниил Серафимович Терещенко. Он же «Папа», он же «шеф», он же глава Центрального отделения Ордена Стражей, а с недавнего времени, после хорошей книги и плохого фильма, ещё и «Гесер». На самом деле его грас Роланд. С тех времён, когда вместо БМВ у него был мощный рыцарский конь, а вместо дорогого костюма – латы. В отличие от Павла, Даниил Серафимович помнил около сотни своих воплощений и пользовался знаниями и навыками, которые получил в них. А вот и подтверждение этому факту.
– Слушаю! – Павел с готовностью ответил на неожиданный звонок с неопределившегося номера.
– Здравствуй, Павел, – этот хрипловатый голос до сих пор Павлу редко приходилось слышать по телефону – не тот уровень. Но Страж его сразу узнал.
– Здравствуйте, Даниил Серафимович.
– Насколько я понял, у тебя накопились вопросы? Будет несправедливо держать тебя совсем без информации. Спрашивай.
– Хорошо. В Новобержске творится что-то странное. Есть один вуланец – Дистар. Он воплощённый, но сейчас замышляет что-то очень тёмное. И чтобы его остановить, мне нужно знать больше. Вы поможете?
– Что ты думаешь о смерти Анны Бергман?
– Бабушки? Вы знаете, что я думаю, – мрачно проговорил Павел, – её убили. Я уверен. И убил её вуланец. Определённо.
– И почему тебя отстранили от дела и отправили на стажировку в Липецк? Помнишь?
– Отлично помню. Вы сказали, у меня недостаточно профессионального опыта, к тому же я лично заинтересован в деле.
– Совершенно верно. Но с тех пор твой профессиональный уровень сильно изменился, не так ли? Трибунал решил доверить тебе операцию в Новобержске.
– Трибунал решил? – усомнился Павел. – И с чего вдруг? Чем это я так отличился?
– Я говорил с Шайном.
– С кем?! – не поверил Павел.
Существо с непроизносимым именем, которое все называли для краткости Шайн (Сияние), относилось к высшему из доступных измерению Селиврен и возглавляло Трибунал.
– Он сказал, это одно из твоих главных заданий в этом воплощении. Дистар не просто какой-то вуланец, нарушивший Договор, как ты, должно быть, и сам догадался.
– Да уж догадался, – снова мрачно ответил Павел. – Это он убил бабушку.
– Верно, но не это главное. Он нарушает Договор постоянно, уже на протяжении нескольких воплощений. Его ни разу не удалось поймать, так сказать, за руку. В случае с Анной доказательств тоже не было. А сам факт убийства с точки зрения Трибунала – это не нарушение Закона. Это нарушение УК, а уголовниками Трибунал не занимается. Даже если гибнет Страж. Даже если они гибнут пачками.
– Значит, это правда? – возмутился Павел. – Здесь гибли люди, а вы просто наблюдали и не вмешивались?
– Ты судишь, не видя всей картины.
– Так объясните, наконец!
– Хорошо. Во-первых, Анна стала первой в череде «загадочных» смертей. Стражи гибли не только в Москве, но ещё в Санкт-Петербурге, в Туле и других городах. Орден провёл расследование. След украденных Кристаллов привёл нас к единственному кандидату – Дистару. Очень древняя осознанная сущность с Вулана, наш старый знакомый. Сегодня его зовут Николай Рогов. Проблема, как всегда, в том, что предъявить ему снова нечего и доказательств никаких нет. Я всю Москву и область на уши поставил, но безрезультатно. Мерзавец уже смылся, ушёл на дно. А потом вдруг засветился в Новобержске. Мы даже команду наблюдателей снарядили, но вмешался Шайн. Он отменил операцию и запретил вмешиваться, что бы там ни происходило. Сказал, у Трибунала есть свой план по нейтрализации Дистара. Он выстроен в несколько этапов и разворачивается вторую сотню лет. Смысл в том, чтобы поймать его с поличным.
– Я ушам своим не верю, – покачал головой Павел. – Вы позволили погибнуть людям ради этого гада! Хорошим людям!
– Ты меня не слышишь? Тем, кто погиб, было так предначертано. Никто не погиб специально для Дистара. У каждого были свои личные причины. Ничего не происходит без причины. Вселенная крайне рациональна, ты же знаешь. Я очень хорошо помню Анну, твою бабушку. Сильная, мудрая женщина. Мне её очень не хватает. И я точно знаю, что она передала тебе Знак нарочно накануне своей гибели. Она чувствовала.
– А как же Краснова? Тураева? Холмогоров? У всех была причина умереть?
– Холмогоров не умер, насколько мне известно. И сказал он тебе не всё, что знает. Но ты мальчик умный, сам всё сложил. Смерть – это не конец. Это, скорее, новое начало. Старая избитая истина. Но пока это просто слова, ты не осознаешь всей сути этих слов. Это нужно хлебнуть, так сказать, самому, чтобы понять смысл. Отчасти ты выбран для задания и по этой причине тоже.
– Хотите сказать, что я тоже умру? – насторожился Павел.
– Ну что ты, – хмыкнул Папа, но Павел ему не поверил ни на секунду.
– Ладно, насчёт смерти я понял. А что насчёт Кристаллов Памяти? Это тоже было запланировано?
– Нет. К сожалению, Анна не успела их спрятать. Так тоже бывает. Но ты пойми, что это сейчас неважно. Сейчас важно сосредоточится на текущих событиях.
– Я понял, что помощи от вас ждать не стоит, – констатировал Павел. – Ладно, хотя бы скажите, что мне делать? Кто-то будет меня прикрывать?
– У тебя прикрытие высших сфер, тебе мало?
– Высших сфер, говорите? – с сарказмом усмехнулся Павел. – И где оно, ваше прикрытие? На Вулане меня чуть не сожрали сх*угги. Где прохлаждался в это время Превенс или…
– Превенс лично? – от души расхохотался Папа. – Высший маг Вулана? Они никогда не вмешиваются лично. Во всяком случае, я такого не помню. Они следят, что-то подсказывают, быть может. И потом – тебя не сожрали же? Даже помогли.
– Откуда вы знаете?
– Шайн сказал.
– Вы и раньше с ним так часто общались? – засомневался Павел.
– Нет, конечно. Я же сказал: это очень важное задание для Трибунала. Шайн лично за всем присматривает и за тобой.
Павлу как-то стало нехорошо от осознания такой ответственности, но он промолчал. Решил отвлечь внимание Папы в другую сторону, пока тот не почувствовал его смятение.
– Не знал, что эти твари, сх*угги, способны помогать кому-то.
– В принципе, все существа в любом состоянии способны на многое. У каждого есть шанс всё исправить. В этом и заключается великое милосердие Вселенной. Та сх*угги совершила поступок, который поднял её изначальную частоту, и потому она уже вошла в канал Воплощения.
– Я никогда не предполагал, что сх*угги воплощаются.
– А кто такие сх*угги, по-твоему? – усмехнулся Папа. – Есть собаки, которые рвут людей. Есть собаки, которые сидят на блокпостах и ненавидят даже тех, кто придвигает им миску с едой. Есть и те, что сбиваются в стаи на окраинах городов или нападают на детей, короче, те, которые нарушили свой основной долг, а именно – оберегать человека. Куда они попадают после смерти? Они так ненавидят людей, что и после смерти преследуют их, мстят за боль, которую им причинили. Да, они тоже воплощаются снова, чтобы отдать долг. Ты очень помог той сх*угги. Теперь она родится щенком с благополучной судьбой.
– Я думал, все псы попадают в рай, – пошутил Павел.
– Попадают. Все. Рано или поздно. Как, впрочем, и люди.
– Тогда почему бабушки нет в Крастолле? Это же был её частотный индекс.
– Она в Крастолле. Но ей запрещено тебя видеть. Пока запрещено.
– Опять запреты? – вознегодовал Павел. – Бабушку-то почему нельзя видеть?
– Ты должен быть сосредоточен на настоящем. У тебя нет права отвлекаться. Сейчас ты себе не принадлежишь. Либо смирись с этим, либо…
– Либо что?
– Откажись. Но знай, что ситуация никуда не денется. И в следующий раз всё равно придётся столкнуться с ней, только она примет уже совсем другие формы. Тебе кажется, сейчас всё сложно? Но если ты сейчас не справишься, дальше будет только хуже. Прими то, что должен сделать, и делай.
– У меня ещё один вопрос, – мрачно сказал Павел после паузы.
– Слушаю.
– Почему я? И почему у меня такое чувство, что вы не всё мне сказали?
– Хм, ты прав, – честно признался Папа. – Правильный вопрос. Я скажу только то, что ты и так, видно, понял. Вы встречались с Дистаром в прошлом. Очень давно. Поэтому выбрали именно тебя. Вас слишком многое связывает. Это в полном смысле слова ТВОЁ дело. Так что… разберись с ним.
– Я не уверен, что смогу.
– Ты сможешь, – подбодрил Папа. – По крайней мере, я верю в тебя. Пора тебе стать настоящим Мастером Стражи. Ты готов. Считай, что это твой выпускной экзамен.
– Спасибо, конечно, за лестные слова, – иронично хмыкнул Павел, – и я, безусловно, сделаю всё, что смогу. Но тут ещё есть люди. Они не Стражи, и я отвечаю за их жизни. Поэтому хотелось бы каких-то гарантий для них. На всякий случай.
– Ты о сёстрах Тураевых, что ли? Ничего с ними не случится. Во-первых, если они проявят себя достойно, я подумаю об их зачислении в Орден. А чтобы тебя успокоить, скажу: на самый крайний случай есть запасной план. Если всё полетит в тартарары, мы вмешаемся. Но в твоих интересах разрулить всё самостоятельно.
– Это я понял. Спасибо.
– Удачи, мальчик.
Телефон отключился. Павел ещё минуту пялился на гаснущий экран, потом встряхнулся и пошёл на кухню поторопить ребят.
Глава 3. Плен
Ольга
В голове царил вакуум. Сквозь плотную пелену мне слышались какие-то голоса и звуки, похожие на удары. Потом в ноздри вонзился неприятный сладкий запах. Наконец перед глазами стали проявляться смутные образы, и я почувствовала, что у меня связаны руки за спиной.
Прямо по курсу красивые дорогие мужские туфли негодующе перекатывались от носка к пятке и обратно, а их обладатель громко орал на владельца поношенных кроссовок, казавшихся до боли знакомыми. Вывернуть голову, чтобы увидеть их лица, мне не удалось, и я поняла, что лежу на полу в самой неудобной позе.
– Кажется, девка очухалась, шеф, – произнёс грубый голос за спиной.
Дорогие туфли развернулись в мою сторону, кроссовки были оттянуты куда-то прочь.
– Поднимите её.
Чьи-то ловкие сильные руки мгновенно придали мне вертикальное положение. Теперь картинка приобрела некоторую завершённость.
Уже знакомая гостиная с камином в доме советника губернатора была залита январским вечерним солнцем, лучи которого свободно проникали внутрь благодаря огромному окну в пол. Плотные портьеры шоколадного цвета удачно гармонировали с настоящим дубовым паркетом (губа-то у него не дура!). А роскошный мягкий ковёр вкупе с кожаным диваном и домашним кинотеатром в самом центре комнаты так и манили насладиться приятным вечером в кругу семьи. Вот только у Рогова семьи никакой не было. Его легче представить сидящим за барной стойкой в гордом одиночестве с бокалом виски. Это предположение убедительно подкрепляла початая бутылка французского коньяка и пустой бокал в открытом баре. Классическая пара кресел у камина и журнальный столик из тонированного стекла довершали атмосферу современного полностью «упакованного» особнячка.
В одно из этих самых кресел и швырнул меня громила Рогова. Я вгляделась в лицо этого охранника, которое показалось мне смутно знакомым. Так и есть. Эта рожа ломилась ко мне через зеркало в ванной. Второй, такой же здоровый верзила, оттеснял к стене рядом с баром перепуганного, но злого Гайнора. А прямо передо мной возвышался Рогов во всей красе, как я запомнила его, когда смотрела через окно. Крепкий мужчина лет тридцати с лишним. Взгляд чёрных глаз гипнотизирующий, как у змеи. Волосы тёмные, коротко стриженные. Аккуратная тонкая бородка нелепо смотрится на широкой челюсти и вообще на лице с такими крупными чертами. Одет Рогов просто, но дорого: футболка, джинсы. Одним словом, ничего особенного. Только поверх фирменной футболки болтается цепочка с интересным кулоном: уродливая голова какого-то чудища с яркими красными глазками. И я сразу вспомнила о Знаке.
– Ну? – криво усмехнулся он, внимательно разглядывая меня. – Давай знакомиться?
– Господин Рогов собственной персоной, я полагаю?
– Правильно полагаешь. А вот каким ветром к нам на огонёк занесло дочь Ланы или как её здесь звали? Анастасия?
– Случайным.
– Что ж, очень рад. Даже не так. Я польщён знакомством со столь очаровательной леди.
– Неужели? Жаль, что ты не тянешь на джентльмена.
В следующую секунду у меня искры посыпались из глаз, потому что «радушный» хозяин, не задумываясь, двумя лёгкими движениями сначала дёрнул меня из кресла, а затем отвесил по моей физиономии тяжёлой рукой так, что я полетела на пол, а во рту появился солёный привкус. Гайнор рявкнул что-то, очень похожее на «подонки». У меня взгляд не фокусировался и в ушах ещё звенело, поэтому я толком не расслышала.
– Убери его отсюда, – приказал Рогов. – У нас с госпожой Тураевой будет личная беседа.
Возня и хлопок двери. И вот уже более-менее восстановившемся зрением я увидела, как «очень близкий друг губернатора» наклоняется ко мне.
– Я вижу, нам придётся поработать над взаимопониманием. Но, к сожалению, у меня мало времени.
Он кивнул, и верзила, которого я про себя прозвала «неандерталец», неделикатным рывком усадил меня обратно в кресло.
– Итак, – Рогов скрестил руки на груди, – я задам тебе всего один вопрос. Ответишь на него правильно, и никто не пострадает. Обещаю. Где сейчас твоя сестра?
– Я не знаю.
– Я же просил, – раздражённо перебил он, – подумать над правильным ответом. Но женщины никогда не слушают. От этого все проблемы в мире. И несмотря на то, что меня не сочли джентльменом, я всё же даю леди второй шанс. Где твоя сестра?
Я молчала. Какой смысл сотрясать воздух, если мой ответ его всё равно не устроит? Следующий удар пришёлся по правому глазу так, что мне показалось – он сейчас лопнет. И вот я снова валяюсь на полу, как мешок с картошкой.
– Хм, забавно, – криво скалился Рогов, – обычно я получаю изрядную порцию Си во время подобных процедур. Люди, особенно леди, испытывают жуткий страх. Мне нравится доводить их до животного исступления. Тогда Си получается плотная, насыщенная и такая аппетитная… Но не с тобой, да? Не сейчас?
А ведь действительно странно. Я должна была бы дрожать от ужаса, но моё сознание почему-то словно заморозилось. Страх где-то внутри бьётся дрожащим ручейком, но не наполняет мой разум отчаянием.
– Ты смелая, да? Или просто не понимаешь, куда ты попала и что я с тобой сделаю, если будешь продолжать настырно торчать между мной и Знаком Ланы?!
– Мне всё равно, – честно призналась я. – Знака у меня нет, и сказать мне нечего.
– Ты права. Знака у тебя нет. У тебя только половина. Но мне он нужен целым, и я получу его любыми средствами. Просто, как истинный джентльмен, – Рогов противно сморщился, как хищный зверёк, – я даю тебе возможность разрешить наши маленькие разногласия наименее болезненным способом, хотя это лишит меня сытной трапезы. Неужели ты не оценишь мой благородный порыв? Со мной вообще такое впервые.
Его губы скривились в издевательской ухмылке.
– Делай, что хочешь.
Я ощущала нелепую уверенность, что в данных обстоятельствах было лишено всякой логики. Мне показалось, частично эту внутреннюю силу даёт кошечка с изумрудными глазами. Но в остальном уверенность исходила из какого-то другого неведомого источника, которому я была безмерно благодарна.
– Если ты настаиваешь…
Рогов собственноручно расстегнул мою куртку и сорвал цепочку с шеи. Минут пять он разглядывал кошечку, затем засунул ее в карман.
– Я крайне занятой человек, и у меня мало времени. Но попробуем ещё раз. ГДЕ. ТВОЯ. СЕСТРА?
– Дистар!
В комнату ворвался один из его верзил с перекошенным от ужаса лицом.
– Ну что ещё? Не видишь, я занят!
– Там Прация… У неё плохие новости.
– Ладно, чёрт с ней. Зови.
Рогов будто только сейчас заметил, что по гостиной разливается солнечный свет, и поморщился. Он кивнул, и «неандерталец» кинулся задёргивать тяжелые портьеры.
Через пару минут двери решительно распахнулись и на пороге возникла девица из разряда «секс-бомба». Точёная фигура обтянута эффектным красным платьем с умопомрачительным декольте. Огромные завораживающие глаза с поволокой. Шикарные густые волосы каскадами спадают на плечи. И вся она излучает такую сумасшедшую энергетику, что даже мне стало не по себе.
– Чем обязан, Прация? – недовольно вопросил Рогов, наливая себе коньяк у барной стойки.
Она окинула меня сканирующим взглядом и брезгливо поморщилась.
– Развлекаешься?
– Так ты по делу или так, меня проведать?
– По делу я, по делу! Пока ты тут… – она снова глянула в мою сторону. – Кто это?
– Прация!
– У нас проблемы, Дистар! Большие проблемы, ясно?!
– Слушаю.
– Портала больше нет, – просто сказала она.
Рогов чуть не подавился коньяком и побагровел.
– Повтори.
– Нет портала.
– Как так?! – он с грохотом швырнул бокал об барную стойку.
– Прости, но твои люди…
– МОИ люди?! – взревел он и вскочил со стула. – Я поручил это ТЕБЕ! Тебе, Прация! Какого дьявола, я спрашиваю, ты снова всё испортила?!
– Ищешь виноватого? – оскалилась она, и за аккуратно накрашенными губками блеснули удлинившиеся, прямо как у вампира, клыки. – Нечего валить всё на меня! Если бы я лично охраняла портал, то справилась бы, будь уверен! Но ТЫ оставил там СВОИХ людей. И вот что получилось! ТВОИХ людей уделал один-единственный Страж! Не меня!
– Да ты даже с той идымской девчонкой не смогла разобраться! – орал Рогов вне себя. – Как я мог поручить тебе охрану портала?!
– Да если бы не я, этот страж ушёл бы безнаказанно! Хорошо, что я поставила сигнальный маячок на такой случай, – защищалась Прация. – Пришлось, правда, спалить всю комнату «очищающим огнём» вместе с твоими недоумками.
– Так он мёртв? – смягчился Рогов.
– Кто?
– Не беси меня!
– Я не знаю, – призналась она. – Скорее всего, да.
– Скорее всего?! – снова заорал Рогов.
– Зато я нашла Ключ! – поспешила сообщить Прация.
– Ключ? – глаза Рогова алчно заблестели. – И где он?!
– Собирает пыль в музее Новобержского института. Семь лет назад его нашла (бывают же такие совпадения!) наша идымская девчонка! Теперь он спокойненько валяется в музее. Забрать его оттуда – нет ничего проще, даже твои кретины справятся, – не без злорадства доложила секс-бомба, пока Рогов снова не взорвался. Но он, похоже, был потрясён известием и забыл о гневе.
– Таких совпадений не бывает! – покачал головой Рогов. – Она гораздо опасней, чем мы думали. Вечером Ключ должен лежать у меня, вот здесь, – он ткнул пальцем в поверхность барной стойки. – К твоему счастью, мы успели накачать достаточно энергии до разрушения портала. Иначе я не был бы таким добрым!
Стоп! В голове как-то прояснилось. «Идымская девчонка»? Нинка! Значит, «секс-бомба» – та самая Вера, о которой говорила сестра? Боже мой! «Не смогли справиться с одним Стражем»? Чёрт! Это же наверняка Павел. Нет, он не мог погибнуть! Мое природное упрямство не позволяло мне думать о худшем, я почти точно знала, что Павел жив. Но сердце все равно колотилось так, словно ещё чуть-чуть и разорвётся. Вероятно, оно стучало так громко, что его услышал Рогов, потому что он хищно развернулся в мою сторону.
– Что? Твоя сестрёнка везде умудрилась мне палки в колеса повтыкать. Гарантирую, что и на Вулане без неё не обошлось. Повеселилась она со своим приятелем? Ну, ничего. Теперь и мы повеселимся, да?
Цепкие пальцы обхватили моё горло и сжались кольцом. Осатаневшие глаза Рогова налились кровью и безмерно увеличились в размере (мне так показалось). Было трудно дышать, но хуже всего – навалившееся чувство безысходности. Всё стало бессмысленным и пустым. Я пыталась бороться с этим, но не смогла.
⁂
Очнулась я в сыром тёмном помещении. Жалкие отблески света проникали только в щель по контуру двери. В нём смутно угадывался чулан метров на восемь, без окон, в углу – вроде бы груда тряпья. Похоже, это был подвал в том же роскошном доме Рогова. Вероятно, мерзавец придушил меня до потери сознания. От голода кружилась голова и подсасывало под ложечкой. Губы пересохли, и кровь запеклась в уголке рта. Я чувствовала себя грязной и неопрятной. Это было противно, но сейчас неважно.
– Ты кто?
Я дернулась на голос. В слабом освещении трудно что-то рассмотреть. Я смогла различить только тусклый силуэт на сваленных в кучу тряпках, скорее всего, женский.
– А ты?
– Я первая спросила.
И голос показался мне знакомым.
– Мезра?
Она с трудом приподнялась, видимо, была совсем слаба.
– Откуда ты меня знаешь?
– Я видела тебя… как бы так сказать… во сне.
– Во сне?! – испугалась гостья из Ардо. – Ты – гдун? Или как у вас здесь называется?
– Нет… то есть не совсем. Не знаю, как объяснить. Вы были у меня в квартире, помнишь? Искали кое-что для Рогова.
Мезра села рывком, вложив в это движение остаток сил. Привычным движением я нащупала в кармане зажигалку. Теперь в свете пламени я видела её вполне отчётливо. Бледная, чудовищно худая, похожая на скелет, обтянутый кожей… Нелегко ей пришлось. И я вдруг поняла, что почти ничего о ней не знаю. Только те отрывки, что видела в видениях.
– Если ты хоть чуть-чуть гдун… или маг… можешь помочь мне? – с исступлённым отчаянием прошептала ардонка.
– Я… не знаю… а чем я могу помочь?
– Мой друг погиб, – сказала она с такой болью, словно сами эти слова причиняли ей страдания, – и я хочу отомстить. Мне терять нечего. Домой я не вернусь, а здесь мне недолго осталось. Мне, правда, нечего тебе предложить… кроме, разве что… Нет, сначала поклянись, что поможешь!
Мне стало так жаль её. Ну что она может сделать? И что могу сделать для неё я? Это просто отчаяние, без малейшего проблеска надежды. Но, заглянув в светлые глаза на измождённом лице, я увидела такую силу, такой внутренний огонь и решимость, что частица этого передалась и мне. Ощущение было невероятное.
– Слушай, Мезра. Ты сказала, твой друг погиб… Ты говорила о Гайноре?
– Ты знаешь его имя?
– Да, как и твоё. Ты не переживай. Он жив. Я видела его там, наверху, только что… Ну или когда я там была.
Мезра недоверчиво отпрянула, её взгляд переменился.
– Это ОН подослал тебя?
– Кто?
– Этот мерзкий вуланец?
– Ты имеешь в виду Рогова? Ну, конечно, подослал, – съязвила я. – Поэтому я и валялась тут без сознания… Кстати, сколько времени я тут валялась?
– Не знаю… часа два-три.
– Шестое января, – я машинально глянула на часы, снабженные фосфоресцирующими полосками на стрелках, – полпятого… Чёрт, у меня номер выходит, а я торчу здесь.
– Что за номер?
– А, не обращай внимания.
Со мной творилось нечто странное. Я понимала, что Рогов забрал мой кулон и, видимо, изрядно истощил мою жизненную энергию, но… способности никуда не пропали. Я бы даже сказала, наоборот. Теперь я ощущала силу Знака гораздо отчётливее и ярче, чем всё это время. Может, он обладает каким-никаким своим собственным сознанием? И в момент опасности как-то активизировался? Надо только понять, как действовать.
– Скажи, э-э-э…
– Ольга. Ольга Тураева.
– Ты правда его видела? – Мезра с надеждой заглянула мне в глаза.
– Поверь, я тебе не враг. И я говорю правду. Он жив. Только зря вы связались с Роговым.
– С Дистаром, – поправила она. – Этот воплощённый называет себя именем высшего аспекта. Я знаю, что зря. Говорила Гайнору сто раз! Но он не слушал.
– А как вы попали сюда? Я знаю, вы бежали от твоего отца, но…
– Мы не просто бежали, – горько усмехнулась девушка. – То, что было с нами в Ардо… Моя семья – одна из пяти самых могущественных в Ардо. Мы в числе первых спустились туда – отец, братья и мать. Потом мать ушла в Воплощение и уже не вернулась… А я… я осталась с отцом и братьями. У нас очень могущественный клан. Мы принадлежим к гдунам – по-вашему, повелителям частот. Гдуны могут перемещаться по частотам, воруя раду – жизненную силу. Это главная ценность в моём мире, как у вас деньги. Если не удаётся украсть, её отбирают у других: рабов, должников. Но перемещаться между измерениями, изучать их свойства позволено только мужчинам. Женщинам это запрещено.
– Но ведь это ты переместила вас с Гайнором в наш мир?
– Не совсем. Каждый гдун творит свой собственный талисман для перемещения. У моего отца был такой. Я его украла. Ты спросишь, как я научилась им пользоваться? Очень просто. Мои братья не слишком умны, они часто похвалялись друг перед другом способностями к перемещению и мерились силой собственных талисманов. Я тайком наблюдала за ними, училась, впитывала всё, что они говорили. Они считали меня глупой и слабой, потому что я младшая и слишком не похожа на них… Они горько пожалели об этой ошибке.
В её глазах блеснул злорадный блеск. И я почувствовала всю ненависть, пропитавшую хрупкое тельце. Эта ненависть клокотала в ней, бушевала и стремилась вырваться на свободу. Мне стало понятно, отчего эти существа, так похожие на людей, принадлежат измерению Ардо.
– Осуждаешь меня? – усмехнулась Мезра, как будто повзрослевшая внезапно на несколько лет. – Ты просто не понимаешь. Мой отец – чудовище, мои братья – звери. Я ненавидела их тогда и ненавижу сейчас. Гайнор был единственным нормальным существом там. Он хороший, честный, преданный… У меня никогда раньше не было такого друга. У меня вообще никогда не было друзей. У нас не принято заводить друзей. Это мешает Игре.
– Игре? Какой игре?
– Ты не знаешь? Игра – это ещё одна ценность нашего общества. В Игре все граждане и рабы получают равные права и равные шансы на победу. Но это обман, приманка для легковерных дурачков.
Знаешь, у Гайнора был друг. Его звали Ларс. Вместе они мечтали о свободе и лучшей жизни. Ларс подал заявку на Игру. Хотел разбогатеть, получить имущество и много рады. Мой брат обыграл его. Ларс лишился свободы. Но он был непокорным рабом. Братья мучили его несколько месяцев, пока не высосали всю его раду. Ты знаешь, что происходит, когда кто-то теряет всю раду? Всю, до капли? Я – знаю. Он становится тенью… исчезает… исчезает из Ардо, чтобы переместиться ещё ниже – в такие миры, где всего два измерения и откуда выбраться практически невозможно. Я знаю, я читала об этом в книгах… тайком, потому что это тоже запрещено.
