Читать онлайн Незнакомец из подсознания. Книга 2 бесплатно

ЧАСТЬ I

ПОСЛЕДНИЙ ПОЦЕЛУЙ УХОДЯЩЕГО ЛЕТА

Бойтесь своих желаний – они имеют свойство сбываться.

М. Булгаков, «Мастер и Маргарита»

Глава 1

– Иди ко мне, – прошептал Дима, обняв за плечо и легонько притягивая к себе.

– Ты что! На самом интересном месте! – запротестовала Алла, вцепившись в подлокотник.

– Мы зачем на последний ряд билеты брали? – пробубнил Дима, сползая на край кресла.

Вместо экрана, перед Аллой возникло лицо.

…Очнулась она от вспышки яркого света. Щурясь и моргая, воскликнула удивлённо:

– А что, фильм уже закончился?! Хм, и как я вообще оказалась у тебя на коленях?

По лицу Димы скользнула довольная улыбка.

– Неужели и правда не помнишь?

Толпа вынесла влюблённых из душного зала в приятную прохладу августовских сумерек и быстро рассосалась, освободив улицу для неспешной прогулки.

– А у нас девчонки из группы замуж повыскакивали, – бросив озорной взгляд, сказала Алла.

– Все? – усмехнулся Дима.

– Нет, конечно, но половина группы точно. Многие до сессии окольцевались. Знаю, что трое на лето свадьбы намечали.

– Перед последним курсом. Наверняка с распределением связано, – невозмутимо предположил Дима, и, помолчав, добавил: – Я вот тоже подумываю.

Алла вздрогнула. За четыре года знакомства он заговорил об этом впервые.

– По той же причине? – бросила она с лукавой улыбкой, уверенная, что Дима пустится в объяснения о большой любви, признается в желании наконец-то обладать любимой целиком и наговорит всяких прочих приятностей.

– Ну, да, – неожиданно спокойно ответил он. – У нас на военной кафедре намечается распределение. Преимущество будет у женатиков.

Алла сникла, но вида не подала. Взяв себя в руки, тем же игривым тоном уточнила:

– И на ком жениться собираешься, если не секрет?

– Ал, шутишь, что ли? Разумеется, на тебе! Больше не на ком!

Алла вспыхнула.

– Не на ком?! Полно́ девчонок вокруг, выбирай любую, будущий лейтенант! – бросила язвительно.

– Да они все пустоголовые, – с усмешкой ответил Дима.

– Ах, вот оно что! Ну, спасибо! Оценил!

– Ал, что разошлась-то? – он попытался обнять, но Алла увернулась.

– В самом деле не понимаешь?! – размахивая руками, закричала ухажёру в лицо. – Стало быть, ты меня выбрал за неимением лучшего?!

– Да нет же, нет! Я… Я хотел сказать: кто с тобой сравнится?

– Вот так бы и говорил, – Алла развернулась, пошла быстро, почти побежала.

Уязвлённое самолюбие отдавалось стуком в висках, но шаги за спиной понемногу успокаивали.

У подъезда остановилась.

– Я же сегодня уезжаю, – печально проговорил Дима. – Неужели вот так и расстанемся?

– Проехали, – буркнула Алла. – В следующий раз думай, что говоришь.

Дима взял её руки и, глядя в глаза, прошептал:

– Ты ведь выйдешь за меня?

– Подумаю, – бросила Алла кокетничая.

Дима схватил её в охапку.

Последний поцелуй лета был долгим и страстным.

***

Алла поднималась домой в мечтательной задумчивости. Обнаружив, что ступени как-то неожиданно закончились, усмехнулась. Сбежала на этаж ниже. Слегка коснулась кнопки. Звонок вяло блямкнул.

– Доченька, наконец-то! – воскликнула мама, впуская в квартиру. – А почему так робко звонишь?

– Боялась тебя напугать, мам. Тишина круго́м, а наша музыкальная табакерка такие трели выдаёт, – Алла хихикнула. – И угораздило же меня ключи забыть.

– Ты же знаешь, что я не сплю, пока тебя нет дома… Дочь, да ты вся светишься! А ну, рассказывай!

Алла смотрела, широко улыбаясь. Мгновение она подбирала слова, потом зажмурилась и выпалила:

– Мам, мы с Димкой скоро поженимся!

Снова распахнув глаза, увидела восторженное лицо, бросилась маме на шею.

– Счастлива за тебя, моя девочка, – мягко проговорила та, нежно обнимая дочь. – Когда это случится?

– Пока не знаю, но точно – до окончания института.

– Хорошо, тогда в детали сейчас углубляться не будем.

Алла насторожилась.

– В какие детали?

– Ну, к примеру, я пока даже не знакома с Димиными родителями. И потом, надо решить, как отметить торжество. Думаю, придётся остановиться на самом скромном варианте: нашу ситуацию с финансами ты знаешь, Дима пока учится, посмотрим, что его родители предложат.

– Да-а. Я обо всём этом даже не подумала. Надо будет с Димкой обсудить, – задумчиво проговорила Алла, но все эти сложности мгновенно улетучились из головы.

Долго ворочаясь в постели, раз за разом Алла мысленно проигрывала последний разговор с Димой, предложение о замужестве и прощальный поцелуй.

Однако неизбежное забытьё всё же поглотило, окунув в знакомое сновидение: озеро, красный зонт, парень, к которому непреодолимо тянет…

Глава 2

В институтской столовой, как обычно, толпился народ.

– Голодные студенты приступили к учёбе, – усмехнулась Лола, протягивая Алле поднос. – Держи, а то, пока в очереди стоим, только грязные останутся. Нам бы побыстрее поесть и бегом в турклуб. Сегодня собрание.

– Да-а, не хотелось бы опаздывать.

– Я вот думаю, жаль, что Командор с нами так мало поработал.

Алла, поперхнувшись, закашлялась.

– Что с тобой? – постукивая подругу по спине, забеспокоилась Лола.

– Всё нормально… Слюной захлебнулась, – Алла натужно улыбнулась.

– А-а! Ну так вот, помнишь, как все убивались, когда узнали, что он в имтех переводится…

Лола разошлась, развивая тему. Алла старалась не слушать – от любого воспоминания о злополучном походе на двоих, куда Командор лживо заманил её, чтобы нагло домогаться, она ощущала отвратительные тошнотные позывы.

Алла оказалась единственной из студенток, которую безумно обрадовал уход Попова из института. О его повышении тогда молчал разве что немой. Кругом горевали, особенно в турклубе.

Она видела все эти слёзы и сопли, а в душе́ ликовала, что теперь не обязательно оставлять клуб и можно будет по-прежнему бывать в походах с ребятами, ставшими уже родными.

Не меньше радовало и то, что куратором учебной группы вместо Андрея Владимировича назначили Татьяну Аркадьевну, которая на первом курсе принимала экзамен по психологии и между делом пыталась донести до Аллы сущность Попова, предостерегая от излишней доверчивости.

– Ал, поговаривают, что у Танюшки – психологички нашей – мужчинка появился, – словно считывая мысли подруги, сообщила Лола.

– Да-а? У неё же ребёнок, – удивилась Алла.

– А ты смешная, – Лола хмыкнула. – Что ж, ей после развода всю жизнь в одиночестве сидеть? Ребёнок – не приговор. Есть нормальные мужики, для которых это не проблема.

Алла согласно кивнула.

– Только вот кавалер у неё какой-то странненький, говорят. И к тому же – страшненький.

– Кто говорит?

– Кто-то из наших видел. Тот как-то приходил Танюшку с работы встречать.

Очередь двигалась быстро. С длинной столешницы, разделяющей алчущих студентов и поваров на раздатке, Лола подхватила две пиалы с капустным салатом.

– Рис с котлетой, пожалуйста, – попросила она краснощёкую повариху в высоком колпаке.

– Осталось только пюре с рыбой, – отрезала та.

Удерживая в пухлой руке одновременно две тарелки, повариха с размаху кинула на них половником по ляпку мятой картошки, полила растопленным маргарином, сбоку пристроила золотисто-обжаренные кусочки рыбы, выставила на столешницу.

– Ненавижу рыбу, – пробурчала Лола.

– Бери, я съем. Если хочешь, своё пюре тебе отдам, – отозвалась Алла.

Дополнив скромный набор компотом и булочками с корицей, подруги уселись за свободный стол у окна. Алла стянула с «хвостика» резинку. По плечам рассы́пались крупные золотистые завитушки.

– Ого, подруга! Да ты никак меня решила послушать – волосы за лето отрастила! Четыре года с пацанской стрижкой ходила. А я говорила, что тебе клёво будет с длинными!

Лола усмехнулась, поняв, что шумным восхищением привлекла внимание парней из-за соседних столиков. Поймав очередной взгляд, высунула язык. В ответ конопатый парнишка покрутил у виска.

Алле стало неловко, что она одним жестом спровоцировала такой сыр-бор.

– Никак не привыкну. Когда волосы стянуты, голова начинает болеть, – прошептала она в оправдание и, увидев отделяющуюся от раздатки огромную фигуру Бориса с двумя подносами еды, радостно добавила: – Смотри-ка, начальник ещё не отобедал, можно не спешить.

***

Всякий раз, появляясь в турклубе после каникул, парни и девчонки радовались как дети. С визгом бросались друг другу в объятия, чмокались, отвешивали комплименты, шутили.

– Ребят, налетай на чай. Рассаживайтесь прямо с кружками, будем начинать, – прогромыхал Борис.

Три года назад, до того как уйти, Командор передал ему бразды правления. Хоть народ и грустил по бывшему руководителю, но к новому привык быстро – Борис всегда был в авторитете. Вот только почётное звание «Командор» по наследству не передалось, что несказанно обрадовало Аллу.

– Долго размусоливать не буду, – начал Борис, отхлёбывая из кружки. – Послезавтра – региональный турслёт. От нашего клуба нужна команда всего из пяти человек. Но, чем больше будет группа поддержки, тем лучше, поэтому призываю поучаствовать всех.

– Мы ещё учиться толком не начали, – удивилась Алла. – Первый день не в счёт.

– Так и решили, чтобы потом не прерываться. К тому же пока тепло. Сентябрь балует.

Борис огласил фамилии участников, уточнил организационные моменты, в заключение добавил:

– Команда едет на ПАЗике. Везём с собой палатки и остальное снаряжение. Группа поддержки добирается самостоятельно. Подробный маршрут на доске объявлений. Теперь, кажется, всё сказал! Приступаем к сборам!

Глава 3

У Аллы дрожь пробежала по телу, когда она наконец-то поняла, куда идёт автобус. На соседнем кресле весело болтала Лола, это немного успокаивало.

– Выходим! – вскоре прощебетала та.

Алла словно приросла к сиденью.

– Ал! Конечная! Дальше не повезут! – всё так же весело подбадривала подруга.

С трудом преодолев оцепенение, Алла поднялась и, будто под гипнозом, вышла вслед за Лолой.

– Всё плохо, – пробормотала она, глядя на тот же ржавый навес и покорёженную табличку с буквой «А».

– Что плохо, Ал? Что с тобой вообще? – не на шутку забеспокоилась Лола.

– Ужасное место… плохое предчувствие, – снова пробормотала Алла себе под нос.

– Да брось ты! Пошли, перебежим через дорогу. А потом вон та широкая просёлочная дорога приведёт нас, как Страшилу и Железного Дровосека, в Изумрудный Город.

Поняв, что лагерь разбит в противоположном направлении от той злопамятной стоянки с Командором, Алла немного успокоилась, но полностью тревога не отступила.

Лола схватила вялую руку, потащила подругу за собой.

– Ал, а ты знаешь, что Борис с Файкой летом поженились?

– Нет! – встрепенулась Алла.

– Ну вот, теперь знай. И, главное, всё-о-о как я предрека-а-ала, – протянула Лола. – Боря в аспирантуру поступил. Они расписались. Теперь Файке распределение в какую-нибудь из местных школ гарантировано. Когда мы паковались после собрания, мне Зоя шепнула, что Файка в залёте. И уже до свадьбы была. А Бориске врала, что таблетки противозачаточные пьёт. Он-то, сама знаешь, не по любви – по договорённости на ней женился, помочь хотел.

– И что теперь?

– Как что? Теперь ему желанного развода не видать.

– Ну и да-а! Ты, Лол, провидица.

– Вот так ушлые девицы парней облапошивают! Учись, студент!

– А что у тебя самой-то? Всё между Юркой и Стасом мечешься?

– И не говори. В прошлом году мы, вроде как, начали со Стасом сближаться. Сама помнишь, что он от меня в походах ни на шаг не отставал. Но и Юрка по-прежнему преследовал. Вот, думаю, то ли остаться с рыжеволосым красавчиком без копейки в кармане, то ли со страшненьким расчётливым прохиндеем, у которого всё схвачено.

– Лол, Стас добрый. Думаю, он своим умом со временем многого добьётся.

– Вот-вот, наверное, всё-таки с ним попробую.

– Смотри не упусти. На него Наташка наша – из конского двора – вешается.

– Воронова, что ли? Хм, не замечала.

– Думаешь, она просто так по весне в турклуб припёрлась? Сначала Борису глазки строила. Её Файка шуганула, так она на Стаса перекинулась. Ты же Ворону знаешь – всё по-тихой делает.

– Да-да, с виду такая лапочка, пушистым цыплёнком прикидывается, а втихаря свои делишки тёмные стряпает – настоящая ворона. Я ещё на абитуре заметила, как она охотится за парнями… А вот Стаса что-то проморгала, хотя должна бы, наоборот, бдительность включить!

– Кстати, а почему его на собрании не было, не знаешь, случайно?

– Не-е, мы после каникул ещё не виделись. Вообще-то, странно. Да и Ворона не приходила. Ой, ну хватит уже о ней. У тебя-то само́й как дела сердечные?

– Не без новостей, – Алла улыбнулась. – Мне Дима буквально перед отъездом предложение сделал.

– Вот это да! И ты четыре дня молчала?! На свадьбу-то пригласишь?!

– Лол, просто пока ни времени, ни места не назначили. Всё только на словах.

Алла поймала удивлённый взгляд подруги.

– Да-да, всё как-то странно. Мы с ним уже четыре года встречаемся. Вроде много, но по сути – раз в месяц и в каникулы. А теперь, когда это пресловутое распределение замаячило, Дима о женитьбе заговорил.

– Ал, это нормально. Станешь женой офицера, по стране поездишь. Классно же!

Сзади зашелестела листва. Подруги одновременно оглянулись. Неподалёку из придорожных кустов с трудом выбрался человек. Из-за близорукости Алле виделось лишь большое, чёрное, мотающееся в разные стороны пятно.

– Бежим! – крикнула она.

– Ло-ла! – прохрипело пятно. – Ло-ла-а-а!

– Ал, постой. Это же Юрка!

Подруги замерли в ожидании. Неуверенной походкой к ним приближался небритый, всклокоченный однокурсник. Блуждающий взор, мешки под глазами, лицо – местами розоватое, местами синюшное – всё красноречивее слов подтверждало, что сегодня хоть и не самый убойный, но точно не первый день возлияний.

– Ло… ла, поехали в аб… щагу, – взмолился Юра, слегка заикаясь и по-щенячьи преданно глядя Лоле в глаза.

– Юрка, ты что, совсем одурел! Знаешь же, что не переношу пьяных! Ты же обещал никогда не пить!

– Лол, давай па-а-агаварим, пжалста. Алк, ты иди… Иди, куда шла.

– Ну уж нет, – Алла схватила Лолу за руку и потянула вперёд.

Юра пустился следом. Он спотыкался, но не отставал.

– Что тебе надо? – жёстко проговорила Лола.

– Только па-агаварить. И ещё, чтобы ты вернулась со мной в а-абщагу.

– Не собираюсь я с тобой – с пьяным – беседы разводить. Приеду после слёта, тогда и поговорим.

Накопившийся страх больше не умещался внутри Аллы, просачивался вздрагиваниями.

– Алка, по-человечески прошу: иди вперёд, оставь нас ад-них, – зловеще прошипел Юра.

– Я подругу не брошу, – прошептала Алла, взглянув на него полными слёз глазами, и разразилась рыданиями, но не выпустила руки Лолы, продолжала идти вперёд.

– Ой, только не плачь, пжалста. Не плачь, говорю, – пролепетал Юра, как-то неожиданно обмякнув. – Не могу видеть, когда женщины пла-а-ачут. Маму напоминает, она слишком много пла-а-акала, – он шмыгнул носом, смахнул со щеки пьяную слезу.

Какое-то время шли молча. Алла перестала всхлипывать.

– Скоро лагерь, – шепнула Лола.

– Да уж, там наши парни с ним разберутся.

– Эй! Эй! О чём вы там?!

– Тебя не касается, – отрезала Лола.

– Лучше не разговаривай с ним, – одёрнула Алла. – У него аффект, не видишь?

Юра рванул чуть вперёд, перегородил подругам дорогу, покачиваясь на широко расставленных ногах.

– Спрашиваю, о чём трепались?! – злобно крикнул он, перекидывая острый, прищуренный взгляд с одной на другую. Верхняя губа его время от времени мелко подрагивала, отчего перекошенная гримаса становилась ужасающей.

Юра был безобразен и страшен. Алла заплакала снова. Лола принялась было утешать, но она только сильно сжала руку подруги и замерла, глядя на Юру огромными синими глазами, источающими такие же огромные слезинки, струящиеся по щекам.

Расчёт оказался верным. Юра затрясся всем телом, рухнул на колени, уткнулся головой в землю и, прерывисто дыша, беззвучно зарыдал.

Алла рванула остолбеневшую от невероятного зрелища Лолу за руку. Подруги, что было сил помчались в сторону лагеря.

Приближающийся вечер стелил длинные, зловещие тени.

– Кажется, мы бежим уже целую вечность, – задыхаясь и хватаясь за правый бок, проговорила Лола. – Давай сбавим немного.

Подруги перешли на быстрый шаг в надежде отдышаться, чтобы потом снова рвануть. Сзади донёсся отчаянный крик:

– Сто-о-ой! За-ар-рою твоего хахаля! Убью прямо на твоих глазах!

Оглянувшись, Алла увидела, как Юра пытается бежать, поднимая пыль заплетающимися ногами. Упал. Поднялся. Чёрные джинсы и куртка приобрели грязно-серый оттенок.

– Ну, что застыла! Бежим! – вскрикнула Алла, срывающимся голосом.

– Ал, мне его жалко, – плаксиво пробормотала Лола.

– Испугалась?! – взревел Юра. – Молодец! Стой там!

Подруги рванули.

Дорога уходила вправо. За поворотом Лола заметила палатки, замахала руками, завопила что есть мочи:

– Ребята-а-а! Помоги-и-ите!

Навстречу побежали двое. Совсем скоро Алла узнала в них Бориса и Стаса.

Встретившись, девчонки, жестикулируя и перекрикивая друг друга, пустились сбивчиво объяснять, в чём дело.

– Спокойно, – прервал Борис. – Идите в лагерь.

– А вы? – озабоченно спросила Алла, пытаясь унять дрожь.

– Не волнуйся, просто внушим товарищу, чтобы отправлялся домой, проспался и наутро шёл учиться, как все добропорядочные студенты.

– Только не бейте его, пожалуйста, – взмолилась Лола, мелко стуча зубами.

– Мы же не хотим, чтобы нас дисквалифицировали и изгнали с позором.

Аргумент оказался внушительным, подруги поплелись на стоянку турклуба. Лола смотрела вперёд пустыми глазами и беспрерывно всхлипывала. Алла оглянулась. Вид энергично удаляющихся широких спин, крепких ног и мощных рук, играющих мускулами, вместо успокоения растревожил её ещё больше. «Изобьют. Точно изобьют», – застучало в голове.

Подруги еле добрели до костра. У обеих подкашивались ноги. Без сил опустились на бревно.

Окружили ребята. Посыпались вопросы. Кто-то сунул по кружке кипятка, заваренного лесными травами, кто-то – по миске гречи с тушёнкой.

Алла с Лолой принялись безучастно ковырять еду, давая понять, что от них ничего не добиться.

Народ заговорил о предстоящих соревнованиях.

Алла понемногу оттаивала. Стал ощущаться вкус каши, приправленной дымком от костра. Вскоре миска опустела. Вернулись силы.

У соседней палатки девушка развешивала бельё. «Надо же, начало сентября, а кто-то вздумал купаться», – удивилась Алла. Прищурилась, желая разглядеть смельчака, и поперхнулась последним глотком чая – это была Наташа. Рядом с мокрым полотенцем и купальником она закидывала на верёвку мужские плавки.

Алла закашлялась сильнее. Лола бросила беспокойный взгляд, но она кивнула в сторону дороги. Возвращались Борис и Стас.

– Где он? Что? Что вы ему сделали? – вскочив и ринувшись парням навстречу, слабым голосом запричитала Лола.

Все трое остановились неподалёку. До Аллы донеслось, что Юру преспокойно отправили на ПАЗике, который с утречка доставил сюда команду клуба, а теперь как раз собирался возвращаться.

Алла взглянула в сторону палатки, где до этого крутилась Наташа, но та больше не появлялась. Алле даже показалось, что она ошиблась.

– Лол, может, пойдём спать? Меня всё ещё потряхивает.

– Я тоже пока не пришла в себя, но уединяться – не вариант. Здесь хотя бы отвлечёмся от этого кошмара.

Ребята сплотились у костра и бурно обсуждая детали завтрашних состязаний.

Всё вокруг погрузилось в беспросветный мрак. Алла заметила это лишь тогда, когда Стас, шагнув от огня, тут же пропал из виду, а через несколько мгновений вынырнул с гитарой в руках, как из-за чёрной завесы. Следом, тоже с гитарой, появилась Фая.

Повсюду виднелись светящиеся точки, доносилось пение, но Алле казалось, что именно у этого костра всё самое-самое: и ребята, и песни, и тепло. Поддерживая своих, она горланила изо всех сил, ощущая, как дверца клетки, сковывающей внутренность, постепенно приоткрывается и душа воспаряет. Особенно когда запели любимую.

– А свечи пла-ачут за люде-ей,

Кто тише пла-ачет, тот сильне-ей.

И никогда они-и горячих слё-о-оз не утира-ают… – самозабвенно тянула Алла. Вдруг она застыла с открытым ртом.

С противоположной стороны костра возник Командор. Расцвеченный багряными отблесками пламени, он будто материализовался из огня. Ворвался, как всегда, неожиданно, взрывая всё на своём пути безудержной энергией, и тут же заглушил радостные возгласы приветствий громогласным:

– Гип-гип!

– Ура-а-а-а! – громом прокатилось в ответ.

Алла не могла пошевелиться. Командор виделся ей сейчас сущим дьяволом: мечущие искры глаза, саркастическая улыбка, пляшущие красно-жёлтые пятна на лице. Казалось, вот-вот через взъерошенную шевелюру на макушке пробьются рожки.

В полном смятении она наблюдала за происходящим: девчонки с визгом и писком набрасываются на нежданного гостя, вешаясь на шею; парни, довольно улыбаясь, пожимают ему руку; все наперебой интересуются – что да как? Лола зачерпывает из котелка, протягивает кружку Командору, влечёт того на бревно, где до этого сидела рядом с Аллой. Он присаживается и задорно восклицает:

– О! И недотрога здесь! Почему не здороваемся?!

– Здравствуйте, Андрей Владимирович.

Аллу прошибла противная дрожь. «Вдруг кто-нибудь уже в курсе того злополучного тренировочного похода. А вдруг Командору вздумается сейчас делиться прошлым приключением, да ещё прилюдно», – парализующие мысли удерживали Аллу, не позволяя покинуть неприятное общество.

– С чевой-то она недотрога? – шутливо поинтересовался Борис.

– А ты матроса Покровскую за четыре года хоть раз с кем-нибудь видел? – лукаво осведомился Командор.

– Есть у неё парень. Просто в другом городе учится, – выдала Лола.

– Да что вы к ней прицепились? – вступилась Фая. – Рассказывайте лучше, Андрей Владимирович, как вам новым коллективом командуется. Завтра с химтехом выступать будете, не стрёмно против своих бывших идти?

– Ничего не поделаешь, ребятки! Где работаю, там и туристов собираю. Что ж, побегу к своим новым – не могут без меня долго. Рад был всех увидеть! За чай спасибо, научил заваривать. Завтра посмотрим, научил ли крепкие узлы вязать.

– Ал, поиграй пока с Файкой, я Командора провожу, – попросил Стас и протянул гитару.

Алла автоматически приняла инструмент, зная, что ослабевшие пальцы не смогут извлечь ни единого звука.

Фая заиграла, ребята запели. Никто и не заметил, как вторая гитаристка, прислонив инструмент к брёвнышку, упорхнула в палатку.

Забившись в угол двухместного спальника, Алла силилась уснуть, но не могла, как ни старалась. Мысли накатывали, перехлёстывая друг друга: стычка с Юрой, Наташа, развешивающая купальник возле палатки Стаса с Борисом, а главное, встреча с Командором спустя три года, и завтра он снова будет поблизости.

Алла пыталась отгонять навязчивые мысли, но они тучей роились, как неистребимая чёрная, жалящая мошкара. Тем спасительнее оказалось появление в палатке головы Лолы.

– Ал, куда пропала? Спишь, что ли?

– Нет, тебя жду. Давай уже, залезай.

Лола замерла на мгновение и занырнула внутрь.

– Что-то больше не поют, – промямлила Алла, пока подруга затискивалась в спальник.

– Ты сбежала, Файка устала, а без музыки петь как-то не очень, сама понимаешь.

– А Стас?

– Хм… Он так и не вернулся… Странно. Я его толком не поблагодарила за сегодняшнее спасение от безумного Юрика. Да и, вообще-то, хотелось с ним многое обсудить. Мы же не виделись с конца прошлого учебного года. А-а, говорила уже.

Алла молчала в нерешительности.

– Уснула, что ли? – прошептала Лола, слегка тронув её локтем.

– Нет, – тихо отозвалась Алла. – Думала, надо ли рассказывать. И всё же решила, что скажу.

– Только не пугай. Я сегодня так натерпелась, еле-еле отпустило.

– Лол, я серьёзно. Мне показалось, что видела здесь Ворону. Она купальник и полотенца у Стасовой палатки развешивала.

– Да не может быть! Почему же её у костра не было? И вообще, я её нигде не встречала.

– Не знаю. Говорю же, возможно, я ошиблась…

Лола стала выкарабкиваться из спальника.

– Ты куда?

– Надо проверить. С таким доносом не уснуть.

– Подожди. Я с тобой.

У костра мирно болтали.

– Стаса там нет, – присмотревшись прошептала Лола. – Вороны тоже.

Еле касаясь травы мягкими резиновыми подошвами кедов, подруги прокрались к нужной палатке. Бельё всё ещё болталось на верёвке.

– Точно, Алк, плавки Стаса. Помню их с прошлого лета. А рядом девчоночий купальник.

Алла поднесла палец к губам.

– Тс-с-с.

Прислушалась к возне в палатке. Вскоре стал явно различим женский щебет.

– Разве Стас не с Борисом заселился? – прошептала Лола на ухо.

– Должны были. Но, кажется, поменялись.

Лола рванула обратно. Алла – за ней. Они больше не остерегались – неслись, пиная шишки, хрустя сухими ветками.

– Кто здесь?! – донёсся голос Стаса, выбравшегося из палатки.

Но подруги уже заныривали в своё вре́менное жилище.

***

Ранним утром Алла и Лола – бледные, с распухшими от слёз и бессонной ночи глазами – тряслись на заднем сидении старенького докторского «Москвича» в сторону города.

– Вот зараза эта Ворона, – промямлила Лола и снова принялась всхлипывать.

– Да уж. Из-под носа парня увела. А я говорила тебе. Говорила, что нельзя так со Стасом! Такого парня держать надо было, а не играть его чувствами, – с досадой зашептала было Алла, но осеклась.

Обняла подругу, которая разревелась не на шутку.

– Ладно хоть Борька поверил, что мы заболели, и по домам отправил, – сказала, а про себя подумала: «Слава Богу, от этого проходимца – Командора – снова удалось избавиться. Теперь я точно в турклуб ни ногой. Да и Лолка вряд ли там останется».

– Никогда ему этого не прощу-у-у, – страдальчески протянула Лола.

– А вообще-то, всё к лучшему, – вдруг убеждённо проговорила Алла. – Если бы Стас тебя любил по-настоящему, он бы ни на какие соблазны не поддался. Вовремя он своё настоящее лицо показал.

– Наверное, – согласилась подруга, промакивая глаза белоснежным носовым платком.

– Лол, я не пойму, а как Юра-то в лесу оказался?

– Так, он из ревности постоянно за мной шпионит. Вот и про слёт разведал: когда, где да как добраться? – Лола длинно, прерывисто вздохнула. – Приставал, чтобы не ездила. Тогда я с ним совсем перестала общаться. Вот его и накрыло – запил, а тут уж понесло во все тяжкие. До леса, думаю, добрался на автобусе, как и мы с тобой, только пораньше приехал и засел в кустах, караулить.

– Э-эх, довела парня. Даже жалко стало.

Алла обняла подругу и, взглянув через её плечо в окно, воскликнула:

– Смотри-ка, Лол, уже доехали! Общага!

Глава 4

Алла знала, что лучшее лекарство от тревожных мыслей – полезное дело. Неважно какое, главное, занять голову или руки, а лучше – и то и другое. «Мне в этом смысле повезло – на последнем курсе института столько всего нужно успеть», – подумала она, перешагнув порог квартиры, и незамедлительно села за книги.

Учёба затянула. На лекциях Алла строчила за преподавателями, не поднимая головы. Дома выполняла задания. Готовилась самозабвенно. На каждом семинаре тянула руку.

За всей этой учёбой она так глубоко погрузилась в себя, что не заметила плавную смену настроения Лолы и была совершенно ошарашена, когда та в перерыве между лекциями, отозвав в сторонку, вручила складную открытку. Там на фоне безоблачного неба красовались два рельефных голубка, держащие в клювиках золотые кольца. Алла застыла в изумлении.

– У нас свадьба третьего октября. Приглашаем вас с Димой, – сияя, проговорила подруга.

– Как свадьба? Какая свадьба? С кем? Я что, что-то пропустила? – забормотала Алла под весёлый смех Лолы.

– Обычная свадьба! С Юрой.

Алла онемела.

– Стой тут, за блюдцем сбе́гаю! – задорно воскликнула Лола.

– За каким блюдцем? Что несёшь?

– Ну-у, ты так таращишься, глаза того гляди вывалятся, моя ладошка мала, чтобы поймать.

– Лолка, совсем меня задурила. Давай, выкладывай, что там в твоей гениальной голове перевернулось? И почему раньше не сказала?

– Вот это ты точно подметила – правда перевернулось. Приехали мы с того дурацкого слёта, я в кровать упала и до самого вечера спала. Девчонки с пар пришли, не могли добудиться. Когда очухалась, смотрю – на столе букет хризантем. Такой нежный-нежный. Его даже банка трёхлитровая не испортила.

Я встала с кровати. В углу на стуле Юрка сидит. Весь сияющий, чистенький, выбритый, трезвёхонек. «Лолочка, – говорит, – ну что мне сделать, чтобы ты меня простила? Знаешь ведь, что не пью. Вчера из ревности набрался». Передо мной прошлый день пронёсся. И решила я этому гаду – Стасу – отомстить. Короче, тут у нас с Юркой всё и случилось.

– Что случилось? – как заворожённая, не своим голосом промямлила Алла.

– Да очнись ты наконец! Ну, то, чем влюблённые обычно занимаются.

– Так, выходит, ты с ним переспала в отместку Стасу?

– Выходит, Ал. Но потом оказалось, что всё не так плохо. Юрка – он внимательный, заботливый, не предаст – это уж точно!

– Это ва-ажно, – задумчиво проговорила Алла. – Я почему-то в Диме тоже уверена… А как вам так быстро регистрацию разрешили? Надо же месяц ждать.

Лола снова засветилась.

– Неделю назад меня какая-то немощь начала одолевать. Пошла в студенческую больничку, а они в гинекологию отправили. Оказалось…

– Ты что, залетела?

– Да-а-а, – запищала Лола, хлопая в ладоши. – Мы уже на съёмную перебрались. Юра всё купил – и платье, и туфли, и кольца, и себе костюм. Праздновать будем в студенческой кафешке, здесь неподалёку.

– Лолка! И ты столько времени молчала!

– Ал, извини-извини, Юра просил никому не говорить, чтобы не сглазили.

***

После ЗАГСа на машинах с лентами и воздушными шарами студенческая свадьба покатила по городу, делая остановки у памятников.

Алла с лёгкой завистью наблюдала, как Лола грациозно ступает по вымощенной «Аллее революционеров», как цветущий от счастья Юрка бережно переносит любимую через лужицы на руках, как молодые нежно обнимаются, позируя фотографам.

– У вас очаровательная невеста! – на ходу бросил прохожий Диме и, обернувшись, добавил: – И ничего, что без фаты, так даже современнее.

Дима наморщил лоб, словно догоняя смысл. Алла смущённо улыбнулась, а сама подумала: «Я пока ещё и не невеста вовсе. Странно, что так выгляжу со стороны».

Она опустила глаза. Из-под подола пальто виднелось воздушное платье молочного оттенка.

«А-а-а, поня-я-ятно! Такое вполне могло сойти за свадебное, – мысленно согласилась она с прохожим. – Наверное, не следовало надевать этот наряд сегодня».

На пути в кафе Аллу одолевали размышления о том, как же, наверное, обидно Лоле, что первая брачная ночь потеряла для неё тайну. «Близость – это наверняка самое интересное, что ожидает молодожёнов в ночь после свадьбы. А теперь какой интерес? Ну, расписались, ну, посидят в компании, дальше-то что?»

Уютное студенческое кафе оказалось довольно вместительным. Лола с Юрой пригласили всю группу. Кто-то не смог, зато другие завалились парами.

Алле не особо нравилось находиться в таких разношёрстных компаниях. Как она и предполагала, после нескольких тостов с возгласами: «Горько!» началось беспорядочное движение по залу. К ней приставали девчонки с фужерами. Дули губы из-за отказа выпить. В шутку бранили за то, что она столько лет держала в секрете Такого Парня. Пели дифирамбы Диме. Пытались склонить его к тостам на брудершафт. Однако он тоже, как мог, отказывался.

На трезвую голову Алле было чудно́ слушать весь этот пьяный бред. Она не могла взять в толк, для чего все так упиваются.

«Можно же веселиться просто потому, что здорово быть вместе. Лучше же поздравлять молодых в незамутнённом сознании, говорить именно о них, в конце-то концов, а не нести всякую чушь!» – думала Алла, глядя в осоловелые глаза совсем недавно красивых девчонок и парней, слушая их невнятные речи, произносимые заплетающимися языками.

Алла то и дело встречалась глазами с Лолой, находя невесту единственной, кто разделял сейчас её недоумение. «Может, ещё Дима думает так же? Хотя это не в счёт. Вряд ли он вообще обращает на кого-то внимание. Пойти-то согласился исключительно ради меня».

Зазвучал вальс. Новобрачные нежно покружились ему в такт. Но лишь растаяли последние звуки, как свет погас, засверкали цветные огни, пятачок наполнился веселящейся на полную молодёжью.

Дима давно перестал жевать, но сидел за столом, не выпуская вилки.

– Димк, ты будто к стулу прилип, – стараясь перекрыть гулкие басы, крикнула Алла и кокетливо толкнула плечиком. – Пойдём повихляемся со всеми!

– Не-не, ты давай, а я полюбуюсь издалека.

Алла поняла, что уговоры бесполезны. Пошла одна. Влилась в круг ближе к жениху с невестой, подхватила бёдрами ритм.

– Лол, что-то ваши мамы сторонятся друг друга. Или мне кажется?

– Так и есть. Они обе были против свадьбы. Начинается слияние семей. Ничего хорошего не жди.

Диджей решил дать народу передышку – завёл медляки.

У Аллы затрепетало сердце – к ней направлялся Дима. Дождавшись, она упала в его объятья и снова ощутила себя самой счастливой. Больше никого не было рядом. И не потому, что все разбрелись покурить, выпить, закусить, а потому, что их просто больше не существовало.

Алла, прикрыв глаза, плыла в танце. Ощущала на лбу и щеках тёплые прикосновения губ. По телу разливался сладостный дурман. «Вот моё вино», – думала она, всё больше погружаясь в блаженство.

Композиции менялись, а единственная пара продолжала медленно двигаться, не останавливаясь даже во время пауз между песнями.

– Ал, давай подадим заявление, – мягко прозвучало в ухе.

Алла замерла, распахнула глаза. Дима смотрел спокойно и серьёзно.

– Когда? – прошептала она.

– А прям завтра.

– Горько! Горько! – раздалось за столами.

Дима обнял Аллу и прикоснулся к губам. Гости громко считали. Наконец все смолкли. В полной тишине раздался зычный бас:

– Эй, вы там, на пятачке! Дольше жениха с невестой целуетесь! Негоже так!

Компания разразилась смехом.

Алла отпрянула от Димы. Повернула голову, увидела, что Лола весело машет.

– Горько! Горько! – закричала Алла в ответ.

– Для вас придётся повторить! – только и успела проговорить невеста.

– Раз, два, три… двадцать! Ура-а-а! – дружно гремела компания.

Алла с Димой уселись поближе к молодым. Вчетвером чокнулись фужерами с минералкой. Выпили за долгую и счастливую семейную жизнь.

Юра поднялся, пошёл к своей маме. Подхватил её под руку, потащил танцевать.

– Лол, смотрю, из «конского двора» никто не появился. А, кстати, не знаешь, что с Римкой? Я её в этом году ещё ни разу в институте не видела.

– Так ты не в курсе?! Её же отчислили!

Брови у Аллы медленно поползли вверх.

– Со мной Татьяна поделилась, – продолжала Лола. – Она в курсе всех сплетен, сама знаешь. Так вот, оказывается, Римка ещё на втором курсе с каким-то богатым женатиком связалась. Тот поначалу ей рестораны обеспечивал, одёжку подгонял и даже брюлики. Да, видно, скоро надоела – бросил. Она по рукам пошла. Помнишь, начала лекции пропускать. Потом семинары. А в прошлом году так вообще редко появлялась. Говорят, ей академ предлагали взять, отказалась. Тогда совсем отчислили.

Алла слушала, качая головой.

– Вот странная. Год осталось доучиться… – помолчала и добавила: – Ну, Нэля, понятное дело, без неё на свадьбу не пошла. А Ворона? Ты ж её не стала приглашать, надеюсь?

– Сначала хотела назло позвать, показать, что у меня всё в сто раз лучше. Потом подумала, вдруг она и этого дебила с собой притащит.

Алла уловила в голосе подруги горькие нотки. «Как её жаль. Только бы у них с Юркой всё сложилось».

Сзади неслышно подошла однокурсница. Склонилась к уху, шепнула:

– Тебя там на улицу вызывают на пару слов.

– Оль, – ещё не успев толком повернуться, отозвалась Алла – она узнала бы этот неподражаемый грудной тембр даже во сне. – Кто вызывает?

– Просили передать, там что-то с экзаменами связано, – ответила однокурсница и заторопилась к танцплощадке.

– Дима, я выйду на минутку. Кому-то не терпится учёбу обсудить, – усмехнувшись, сообщила Алла. – А ты расскажи пока Лоле, что мы надумали.

Она забежала в гардеробную. Стянула с крючка пальто, накинула. Выскочила на крыльцо, слабо освещённое тусклой лампочкой. Огляделась. Слева в темноте огромной тенью чернела фигура. На уровне предполагаемого лица, петляя, маячил красный огонёк.

– Фу, табачищем несёт, – прошептала Алла, не понимая, кого и где ей искать.

– Алк, это ты, что ли? – послышалось со стороны тени.

– Борис? – Алла шагнула в его сторону. – Напугал.

– Да ты красавица! Не хуже невесты!

– Скажешь тоже, – Алла смутилась, но быстро оправилась. – Ну, что там стряслось? Кому моя помощь понадобилась?

– Отойдём немного. Вон в той машине человек, которому надо с тобой кое-что обсудить.

Алла смело пошла за Борисом.

Тот распахнул перед ней дверцу новеньких «Жигулей». В салоне включился свет. За рулём сидел Командор.

Первым порывом Аллы было – убежать, но присутствие Бориса успокаивало, и она осталась.

– Ну, здравствуй, Покровская! Давно не виделись, – вальяжно проговорил Командор.

– Месяц назад встречались, – облокотившись на открытую дверцу, невозмутимо ответила Алла.

– Ты же тогда сбежала. А мне о-о-очень хотелось с тобой пообщаться.

– Знаете, Андрей Владимирович, я замуж выхожу. Кстати, и жених мой здесь.

– А, ну да, ну да, понимаю. Начинается жизнь по часам. Себе мы больше не принадлежим, – с издёвкой подначивал Командор. – Садись в машину. Да не бойся ты. Просто посидим, поговорим по-человечески.

Алла вскипела.

– Вы что, меня совсем за дурочку держите?! – прокричала она, забыв о всяческих приличиях. – И ты туда же! – бросила стоя́щему рядом Борису. – Жена беременная, а ты с этим старым развратником шляешься! Оставьте меня в покое! Оба!

Алла бешено рванула в сторону кафе. «Зачем Командор устроил этот спектакль? – недоумевала она, задыхаясь от волнения и страха. – Что ему от меня надо? Проверял, не сломаюсь ли на этот раз? Или до сих пор покоя не даёт, что существует кто-то, кто посмел ему отказать?»

Она обернулась. Поняв, что погони нет, крикнула напоследок:

– Ненавижу вас, кобелей старых!

Вбежав в кафе, скинула пальто, бросила на одинокий стул у гардеробной. Заскочила в туалет, защёлкнула шпингалет.

Её трясло: от возмущения, что этим гадким мужикам удалось так легко её выманить, от страха, что нагрубила, от хамства, которое опускало её в собственных глазах.

Сидя на крышке от унитаза, Алла сцепила пальцы, сложила руки на груди и принялась бормотать единственную знакомую молитву. Твердила её много раз подряд.

Наконец почувствовала несказанное облегчение. Руки больше не тряслись. Внутри воцарилось умиротворение. Снова всё радовало: и свадьба подруги, и ожидание завтрашнего похода в ЗАГС, и окончание института, хотя до этого был ещё целый год.

«А это, случайно, не грех – молиться в туалете? – мелькнула мысль. – Прости меня, Господи”, – прошептала Алла и выскочила из своего убежища.

Глава 5

Поход в ЗАГС оказался на редкость удачным. В очереди сидеть не пришлось – её просто не было. Даже время регистрации Алле с Димой разрешили выбрать на своё усмотрение – мало кто желал устраивать свадьбу в середине недели, да ещё в канун ноябрьских праздников.

– Ал, вообще-то, я хотел расписаться по-тихому, а родичам уже потом сказать, – пробурчал Дима, убирая во внутренний карман куртки талоны на покупку колец в свадебном салоне. – А ты какое-то знакомство придумала и вообще всё это сборище после ЗАГСа.

Они запрыгнули в автобус.

– Дим, это же торжественное событие! Такой день должен остаться в памяти на всю жизнь.

Новоявленного жениха прорвало:

– Боюсь, что с моими сумасбродными родственничками точно останется надолго, только не в хорошем смысле, а как кошмарный сон! Знаешь же, что отец пьёт и за бабами, пардон, за женщинами волочится. Мать за ним подслеживает. Из-за этого дома постоянно скандалы.

– Да, странная у вас семейка. С виду приличные люди: отец – препод, мама – воспитатель, а поглубже копнёшь…

– Вот и я о том. Может, отменим все эти церемонии? Распишемся по-простому, мороженца в кафешке поедим да в кино на последний сеанс, а?

– Ну уж нет! Я так не согласна. Сейчас идём маме помогать стол накрывать, а вечером будем знакомить её с твоими и обговаривать детали.

***

Ароматы жареной курочки смешивались с запахами тушёной картошки, душистого перца, майонеза и зелени.

– Как вкусно па-а-ахнет, мамочка! Вот бы уже пое-е-есть! – жалобно простонала Алла.

– Да где ж это видано, чтобы хозяева до прихода гостей за стол садились?! Доча, чем себя дразнить, лучше помоги – принеси салатнички. Я их из комода в стенку переставила, не помню точно, куда именно. Посмотри за глухой дверцей на второй полке. Если там нет – на третьей. А заодно и красивые тарелки достань.

Алла оставила Диму в комнате в «компании» с Джеком Лондоном, сама отправилась выполнять задание.

Напевая под нос, она откинула створку шкафчика, пробежалась взглядом по разнокалиберной посуде. Салатники не попались на глаза, но обнаружился набор нужных тарелок.

Алла заглянула на верхнюю полку. Поднявшись на цыпочки, принялась доставать и выставлять на стол один за другим элементы сервировки: стопку пиал, супницу с рюмками внутри.

«Во-от вы где!» – воскликнула, обнаружив в большом хрустальном салатнике несколько средних, аккуратно уставленных один в другой.

Прежде чем убрать лишнюю посуду обратно, Алла забралась на стул, проверить, не завалялось ли в глубине ещё что-нибудь ценное, и… беззвучно ахнула: из-под забившейся в угол сахарницы торчал уголок конверта.

«Тот самый! – догадалась она и протянула было руку, но, помедлив, решила, что сейчас не время. – Главное, теперь я знаю, куда перекочевала запрещёнка».

Однако Алле хватило секунды, чтобы снова передумать. Озираясь на дверь, она вытащила конверт. Судорожно приподняла клапан. Удостоверилась, что там всё та же колода карт с обнажёнными телами. Сунула находку в карман и вернулась к посуде.

Лишь только предметы сервировки заняли свои законные места на расшитой льняной скатерти, в дверь позвонили.

Алла подоспела, когда гости уже стояли в прихожей и сурово знакомились с улыбающейся мамой. Из другой комнаты вяло вышел Дима.

– Ну, привет, сын, – с ехидцей проговорил Семён Михайлович. – Смотрю, ты тут уже обосновался.

– Отстань от него! И в гостях дёргаешь! – металлическим голосом оборвала мужа Зинаида Ивановна.

– Гости дорогие, дети уже заждались. Проходите к столу, – примирительно сказала Екатерина Михайловна.

Пропуская будущих «родителей» вперёд, Алла вдруг обнаружила, насколько сильно изменился Димин отец за четыре года с их первой встречи. Блюдечко залысины разрослось до размера тарелки. Верхушки ушей теперь прикрывали обрубленные, почти полностью поседевшие остатки того, что раньше было волосами. Мешки под глазами отяжелели. Щёки обвисли – так и хотелось подтянуть их вверх и зажать с двух сторон прищепками. Нос с сильно утолщённым кончиком стал сизым и напоминал сливу.

Увидев бутылку «Столичной», Семён Михайлович оживился: глазки забегали, пальцы сначала мелко заиграли, постукивая друг о друга, а потом начали нервно тереться тыльными сторонами.

Екатерина Михайловна взяла инициативу в свои руки.

– Знаю, что Дима с Аллой горячительное не употребляют, поэтому ребятам – морс. А мы по рюмочке выпьем и всё обсудим. Семён Михайлович, на правах мужчины открывайте, не стесняйтесь!

Димин отец ловко сковырнул с пробки фольгу. Откупорил бутылку. Подрагивающей рукой наполнил рюмки.

– За приятное знакомство! – выкрикнул он и, не дожидаясь остальных, опрокинул рюмку.

Занюхал куском чёрного хлеба. Налил себе снова. Выждав пару минут, поднял рюмку для следующего тоста.

– Катерина Михална – тёзка по отчеству – а вы, однако, отменная хозяйка! Умеете гостей принимать! Давайте – за вас!

– Да вы ещё ничего и не попробовали из моей стряпни, а уже хвалите, – смущённо ответила она.

– Ага, слушайте-слушайте! Ему, Катерина Михална, кто бутылку поставит – тот и друг первейший, – металлическим тоном отчеканила Зинаида Ивановна и, злобно зыркнув, напомнила мужу: – Мы сюда приехали не глаза заливать, а важные вопросы обсуждать.

– Дык обсуждай. Я-то всегда за, – пробурчал тот под нос и налил себе ещё.

«Димина мама лет на десять младше отца, не меньше, – отметила Алла. – А он, наверное, эту грымзу только из-за возраста выбрал. Кого же она напоминает? То ли кобру очкастую, то ли Снежную королеву без короны: такой же ледяной тон, сидит, словно кол проглотила. Только вот росточком не вышла».

Пока Алла пыталась разгадать сущность будущей свекрови, выяснилось, что у Диминых бабушки с дедушкой по материнской линии есть ещё две сестры с мужьями. Те живут в Москве, но их тоже непременно надо пригласить на свадьбу. Оставалось решить участь многочисленных дальних родственников.

– Ну-у, квартирка здесь приличная, – обгладывая после очередной рюмки куриное бёдрышко, довольно произнёс Семён Михайлович. – Второй стол подставим и все усядемся.

Алла вопросительно посмотрела на будущего свёкра.

– Х-хэ, не у нас же ты предлагаешь праздновать? Вам-то никого расселять не надо, а у нас вон сколько родни понаедет, – аргументировал тот.

– Да и жить вы всё равно тут будете – это вопрос решённый, – безапелляционно заключила Зинаида Ивановна.

Алле стало жаль маму, которая, будучи в полной растерянности от такого напора, обводила без пяти минут родственников блуждающим взором.

Незаметно толкнув жениха локтем в бок, Алла шепнула:

– Дим, скажи что-нибудь.

– Не знаю, что говорить. Я предупреждал, с ними разговаривать – легче сразу повеситься.

– Сын, ты кого из друганов собираешься приглашать? – не унимался раскрасневшийся Семён Михайлович.

– Никого, – отрезал Дима.

Алла заметила, что будущий свёкор даже не пытается вникнуть ни в настроение, ни в состояние сына. Ей захотелось сбежать из дома, но это означало бы бросить маму на растерзание этих людоедов.

– А ты, невестка? – обратился Семён Михайлович к Алле.

Она собралась с духом и спокойно ответила:

– Мои институтские подруги, скорее всего, на ноябрьские по домам разъедутся. Обязательно Лолу с мужем приглашу. Ира должна приехать, возможно, с парнем, тогда их тоже вдвоём. Вообще-то, надеюсь, Ира в свидетельницы согласится.

– Ух ты, размахнулась с подругами! – взвилась Зинаида Ивановна. – А на какие деньги такой банкет собираешься заказывать, интересно?! У нас бюджет ограничен, если только жених раскошелится или вон мама твоя.

– Вы же своих родственников не отодвигаете! Зачем же Аллу ограничивать? – вступилась за дочь Екатерина Михайловна.

– Так у неё просто подруги, а у нас род-ствен-ни-ки. Понимаете разницу?

– Что же делать, если у нас больше никого нет?

– Радоваться! Очень солидная экономия получается. Мы, пожалуй, свой список тоже подсократим. А в целом, думаю, договорились. Да, и ещё – расходы пополам.

– Пополам? Разве затраты не пропорционально количеству гостей делятся?

– Пополам полагается, – добавив металла в голос, непререкаемым тоном заявила Зинаида Ивановна. – Дима, собирайся. Мы на машине, захватим тебя, а то поздно уже.

– Ал, может, я правда поеду? – шепнул Дима.

– Хх-э! Димк, ты разрешения спрашиваешь, что ли? Ещё не женился, а уже подкаблучник?! – развеселился Семён Михайлович.

Качнувшись в сторону Аллы с мамой, он уставился осоловелыми глазами, протянул мозолистую ладонь и промямлил заплетающимся языком:

– Катерина Михаллл-на, позвольте облобызать вашу милейшую руч-ч-чку.

– Так, Семён, прекращай свои пьяные выходки! Смотреть тошно! – рявкнула Зинаида Ивановна.

Она подтолкнула мужа к выходу. В дверях обернулась, виновато проговорила:

– Не обращайте внимания. Целую бутылку в одно лицо уговорил, теперь дурью мучается, – поджала губы и шагнула за порог.

Дима вышел следом, щёлкнув замком.

Алла вернулась в комнату, упала на стул. Мама тяжело опустилась на диван напротив.

– Такой неприятный осадок, – после длительного молчания проговорила Алла. – Может, мы зря всё это затеяли – со свадьбой? Дима предлагал вообще никому ничего не говорить, просто расписаться. Я настояла. Как теперь отвертеться?

– Не расстраивайся, милая. Как бы там ни было, я постараюсь сделать всё, что от меня зависит, лишь бы ты была счастлива. И денег займу, и гостей приму – нам не привыкать, – мама расплылась в искренней, добрейшей улыбке, от которой Алла воспрянула духом.

Она вскочила со стула, подбежала, залезла на диван с ногами, прижалась, прошептала:

– Спасибо, мамочка. Я тебя так люблю.

Какое-то время сидела, уткнувшись носом в мамино плечо, как в детстве. Ощущала всё тоже приятное тепло, наполнялась уверенностью. Потом спокойно, но твёрдо сказала:

– Мам, сделаем по скромному. Тем более что и Дима так хотел. В ЗАГС нас его отец отвезёт, а свидетели могут и на троллейбусе добраться. Обойдёмся без всех этих машин расфуфыренных и фоток у памятников. Пусть у нас будет не как у всех.

Мама хотела возразить, но Алла прикрыла ей рот ладошкой.

– И не спорь, – проговорила мягко. – Всё решено. Не собираюсь смотреть, как ты из долгов выкручиваешься. Да и продавать-то нам больше нечего. Пианино ещё денег стоит, но оно неприкасаемое.

Алла смахнула слезинку, катившуюся по маминой щеке.

– Завтра кольца купим. Надеюсь, платье ты мне сошьёшь? Самое обычное, чтобы потом по праздникам носить можно было. Пышное не хочу. В таких невесты выглядят как куклы на чайник.

Сказав это, она так задорно рассмеялась, что у мамы снова заблестели глаза, на лице расцвела улыбка.

Глава 6

Алла запрыгала от радости, когда в дверях появился Дима.

– Вот, приехал за день до назначенной даты, – весело сообщил он с порога. – Бросил вещи дома и помчался к тебе.

Ворковать жениху с невестой на этот раз не пришлось – накрыла предсвадебная суета. Алла хлопотала по хозяйству. В перерывах между нарезкой салатов она бегала с тряпкой, в который раз смахивая с мебели мифические остатки пыли.

Дима помог разложить дополнительный стол. Мама оторвалась от плиты, достала две новёхонькие белые скатерти, припрятанные для торжественного случая. Алла с Димой в четыре руки принялись расставлять приборы.

Круговерть продолжалась до глубокого вечера, пока мама с Аллой, совершенно обессилев, не упали в кресла. С чувством выполненного долга Дима отправился восвояси.

Не прошло и пяти минут после его ухода, как звонок сначала блямкнул, а потом разразился безудержным перезвоном.

– Ирка-а-а! – взвизгнула Алла, всплеснув руками.

Подруга ввалилась в прихожую и чуть не снесла хозяйку. Улыбка расплылась так широко, что скулы Иры приподнялись, превратив роскошные азиатские глаза в искрящиеся щёлки.

– Алка! Невеста! Дай-ка я тебя обниму поскорее!

Алла с визгом бросилась в распростёртые объятия.

– Ир! Я так боялась, что ты не приедешь!

– Что болтаешь-то, дурёха! Как это я к лучшей подруге и на свадьбу не приеду? – ласково подтрунила Ира.

– Да у нас тут гости один за другим отпадают. Ты проходи, проходи, расскажу.

Подруги закрылись в комнате, радуясь редкой возможности вот так, как раньше, поджав ноги, залезть на диван и вести разговоры обо всём на свете.

– Представляешь, Ир, Димин двоюродный брат собирался быть свидетелем, но в последний момент вообще отказался приезжать. У него – у Димки – все родственники припудренные какие-то. Разобиделись, что мы, видите ли, пригласительные слишком простенькие отправили и не каждому в отдельности, а семейные. Ну, знаешь, по несколько человек перечислили в каждой открытке. А с каких доходов нам дорогие пригласительные-то покупать? Но их не колышет. Бойкот устроили. Нам-то, правда, ещё и лучше. Только вот, что теперь со свидетелем делать? Дима сказал, всё уладит, но я волнуюсь… А если бы ещё и ты не приехала…

– Да-а-а! Дела-а-а! Видела родственников с разными закидонами, но таких – впервые! – Ира в задумчивости покачала головой. – А кто из молодёжи будет?

– Ты да я, да мы с тобой. Институтская подруга домой на выходные уехала, там на сохранение угодила. Считай, они с мужем тоже отпали. Ну, с одногруппниками мы всё равно потом в общаге соберёмся. Завтра, конечно, скучновато будет, но ничего, посидим по-семейному.

– Поня-я-ятно. Ал, а почему ты не разрешила мне конкурсы проводить, какие принято? Я бы подготовилась.

– Ой, какие конкурсы! Выкупа за невесту у Димки всё равно нет. Да он и не стал бы перед всем домом паясничать – позориться. А деньги с пола веником мести мне унизительно. К тому же неудобно у гостей вымогать. В общем, я не сторонница подобных развлечений.

– Как знаешь. А Гоши, случайно, на свадьбе не будет? – у Иры в глазах сверкнула искорка надежды.

– Нет. Жаль, конечно. Он очень давно не приезжал. Никак не возьму в толк, что же у вас с ним всё-таки случилось?

Ира, нервно откинув с лица прядь, торопливо заговорила:

– Завтра вот ровно четыре года с нашей последней встречи. Помнишь, когда на первом курсе мы с девчонками из Москвы на ноябрьские приезжали, вместе собирались? Потом Гоша меня к себе позвал, и мы всю ночь целовались. Ну, помнишь, я рассказывала?

– Обижаешь, Ир, конечно, помню.

– Так вот, после той ночи мы стали переписываться. К лету мне пришлось со съёмной к родичам переехать, им служебную квартиру выделили. Как-то ушлая маман, пока я на учёбке была, порылась в столе и переписку откопала. Они с отцом такую баню мне устроили! Сто раз позавидовала Дэнчику, что вовремя свинтил подальше от дома. В общем, после этого отец стал усиленно меня с Николашкой сводить.

Алла закатила глаза, стараясь вспомнить, кто это.

– Ну, тот парень – будущий дипломат. Его отец – такой же управленец, как мой, вместе в администрации заседают.

– А-а, припоминаю.

– Вот-вот. Но у нас с этим Николашкой, кроме дружбы, ничего. Пу-сто-та-а-а. А недавно он сообщил, что влюбился.

– В тебя?!

– Да нет же, – печально усмехнулась Ира. – Я не стала выяснять, в кого конкретно. Да мне и само́й он не нужен. Вот Го-о-оша – другое дело. Не знаю, любила ли я его, но нравился очень, тянуло. Сейчас бы поманил, побежала бы без оглядки. Вот и выходит, что собственные родители всю жизнь мне похерили.

– Ир, не убивайся, – выдержав паузу, проговорила Алла. – Ты Гошу не знаешь. Он очень изменился. Не хотела тебя расстраивать, но, раз уж так повернулось, скажу. Он с тех пор домой только пару раз приезжал. Ко мне даже не зашёл – друг называется. Только в окно его видела. И каждый раз шлялся в обнимку с разными девицами.

Алла поймала изумлённый взгляд подруги и продолжила:

– На самом деле пропал наш Гоша безвозвратно – и как мой друг, и как твой парень. Так что завязывай о бывшем однокласснике печалиться.

Ира выдавила подобие улыбки.

– Эх, Алк, везучая! А я не на своей, так хоть на твоей свадьбе напьюсь!

Ира помолчала и тихо добавила:

– Вот, говоришь, бедненько всё у вас, денег не хватает. А у моих родичей – полно́, только счастья-то на них не купишь.

Глава 7

Горбатый «Запорожец» в лентах и воздушных шарах важно подкатил к Дворцу бракосочетания. На крыльце с букетиком роз в ожидании молодых уже стояла Ира.

– Ал, а где свидетель? – тревожно поинтересовалась она, заглядывая через Димино плечо, в то время как тот помогал невесте выкарабкиваться с заднего сиденья.

– Сейчас найдём, – ответил он за Аллу.

Пока невеста расправляла примятые складочки платья, а Ира в недоумении махала руками, причитая, что Дима по беспечности сорвёт всё мероприятие, тот вернулся с каким-то случайным прохожим.

Серьёзное выражение лица парня несколько контрастировало с джинсами, ветровкой и зачёсанным кверху легкомысленным чубом.

– Вот вам и свидетель, – отрапортовал жених. – Андрюха согласился подписать всё, что потребуется. Знакомьтесь и – вперёд, а то и правда опоздаем.

Алла с Ирой представились, глядя на новоявленного свидетеля, задрав головы. Тот приветливо улыбнулся, подставил Ире локоть. Она, не мешкая, подхватила парня под руку.

Пары миновали парадное крыльцо и чинно проплыли к административному входу.

Процедура – без заученных речей, марша Мендельсона и позирования для однотипных фотографий – заняла не более десяти минут. Сияющие окольцованные молодожёны, сопровождаемые поздравлениями свидетелей, снова вышли к кованым воротам перед ЗАГСом.

– Счастья вам, ребят! – в очередной раз крикнул Андрей, протягивая Диме руку для прощания.

– Нет-нет! Так не пойдёт! – запротестовала Ира. – Оба свидетеля должны быть за столом. Не буду же я одна отдуваться, как дура!

– Конечно, Андрей! Поехали с нами! – подхватила Алла.

Взглянув на кивающего Диму, свидетель согласился.

– Только я на своей машине, – предупредил он.

– Здо-о-орово! – воскликнула Ира. – Теперь и мне есть на чём добираться!

– А где ваш свадебный кортеж? – поинтересовался Андрей.

– Мы во-о-он на том нарядном жучке, – кивнула Алла в сторону «Запорожца».

– О-ого, как необычно! Такому чуду из чудес, наверное, прохожие вслед платочками машут?

– Не только прохожие, – Алла хихикнула. – Ещё и машины клаксонами салютуют…

Во двор горбатый красавчик въехал под раскатистые сигналы белой «Волги»…

Первые минуты за праздничным столом оказались для Аллы сущим мучением: косые взгляды московских двоюродных бабушек Димы, перешёптывание, похожее на змеиное шипение, колкие замечания по любому поводу от приглашений до организации торжества.

Однако после нескольких тостов мрачные лица прояснились, и скоро компания отплясывала так, что было не унять.

В какой-то момент Алла заметила повышенное внимание Андрея к Ире. И совсем уж удивилась, когда нешуточный интерес стал очевидным и взаимным. Усевшись рядом, свидетели заводили долгие разговоры, прерываясь лишь на тосты. Танцевали в тесных объятиях, будто пара влюблённых.

Уходя последними, они – раскрасневшиеся, мечущие глазами искорки – весело балагурили в прихожей. Ира, задержавшись, шепнула подруге на ухо:

– Еду к нему.

Глава 8

Алла открыла глаза, не понимая, где она. Повернула голову. На соседней подушке мирно посапывала голова Димы, освещённая едва проснувшимся солнечным лучиком.

Шевельнула ногой. Едва ощутимая, ноющая боль в паху возвратила Аллу в реальность. Явились воспоминания о долгожданной первой брачной ночи, обещавшей быть безумно романтичной.

«Поначалу всё так и шло, как в мечтах. И вдруг боль… боль… боль. Кошмар от боли! Почему я не сказала ему, что больно? Вроде сам понял – осторожничал… Что-то шептал, спрашивал. Что? Не помню. Наверное, я стонала, подумал – приятно. А может, я вообще отключилась?.. И как теперь? Вдруг всегда будет так больно?»

Дима зашевелился, вытащил руку из-под одеяла, накрыл ею Аллу. Подвинулся ближе. Приподняв веки, склонился над её лицом, стал нежно целовать.

По телу Аллы пробежала горячая волна, следом новая. Под страстными мужскими руками одиночные наплывы вскоре слились в единый горячий вал, накрывший с головой, захлестнувший всё её существо. Дыхание перехватило… Из груди вырвался протяжный крик, отразивший и наслаждение, и боль, и восторг.

Алла витала в неземных мирах. Она ощущала мягкие, тёплые прикосновения. Казалось, на их месте распускаются разноцветные фиалки. Когда же на теле не осталось ни единого места без цветка, охватило полное блаженство.

Прикосновения прекратились. Алла очнулась. Увидела перед собой восторженное лицо мужа и вновь затрепетала от нежного поцелуя.

***

По воле обстоятельств медовому месяцу суждено было сократиться до трёх дней. Ровно столько Аллу уносило в неизведанные дали ощущений. И вдруг всё оборвалось – Дима уехал.

«Почему так быстро кончается хорошее? Когда же прекратятся эти расставания? Сколько ещё нужно ждать нормальной жизни, такой, как у всех?» – разочарованно думала Алла, переходя из аудитории в аудиторию, встречая знакомые лица, разглядывая на стенах нескончаемых коридоров растяжки с расписанием и объявлениями.

Чтобы собраться в общаге по случаю бракосочетания, все ждали только возвращения Лолы. Как только её выписали, однокурсницы наскоро организовали импровизированный стол.

В кругу друзей, несмотря на поздравления и шумное веселье, Алла чувствовала себя одинокой.

– Тоскливо, наверное, сейчас без Димки? – участливо спросила Лола, потягивая сок.

– Знаешь, ощущение, как в сказке: карета снова превратилась в тыкву, а принц потерялся из виду. Но-о-о… я не унываю, – Алла натянула улыбку. – Он же скоро вернётся. Пусть ненадолго. Зато летом вместе на выпускном оторвёмся, а потом уж и вовсе заживём по-человечески.

Глава 9

О скором приезде мужа Алла узнала из письма. До самой встречи она сияла счастьем, которое просачивалось наружу. Глаза светились, улыбка не сходила с лица даже в самые серьёзные минуты сдачи зачётов. В походке появился несвойственный пружинящий шаг, будто ноги вот-вот пустятся в пляс. Алла ни с кем не спорила, никого не критиковала, ни на кого не обижалась.

Однажды, выскочив из аудитории, она подумала: «Первый трояк за реферат, а мне по барабану. Что-то странное происходит. Вот бы так всегда!»

Однако счастливое время пролетело стремительно. Два дня свиданий показались Алле сорванными с ромашки лепестками, чувственно покружившими в белом танце между небом и землёй, но неизбежно упавшими, канувшими в небытие.

«Как же несправедливо постоянно ожидать новых встреч с собственным мужем», – печально думала она, стоя на перроне, когда поезд под «Марш прощания Славянки» в который раз увозил любимого в Ленинград…

***

Выпускной год оказался сложным для обоих. Однако Дима зачастил с приездами. На этот раз не прошло месяца, как он вернулся.

Поздним вечером Алла, приняв ванну, надевала небесно-голубой шифоновый пеньюар и в мечтах представляла, как разыграется воображение мужа от неземного образа.

Войдя в спальню, при тусклом свете ночника она увидела распластавшееся по кровати, едва прикрытое одеялом мужское тело, и вдруг почувствовала нечто странное, а именно – не почувствовала ничего. Это было не то чтобы отторжение, но полное отсутствие влечения – того самого, что обычно появлялось при одной лишь мысли о близости.

– Иди же, не могу больше ждать, – прошептал Дима, привлекая жену манящим жестом. – Я так к тебе спешил!

– А-а, так ты только за этим?! – вырвалось у Аллы.

Возглас ей само́й показался неожиданно резким. Дима приподнялся на локте. С высоко подскочившими бровями, собравшими лоб в гармошку, и отвалившейся челюстью он выглядел обескураженно.

– Не-ет? Ну, тогда ладно, – спохватившись, примирительно проговорила Алла.

Она манерно сбросила полупрозрачный халатик – верхнюю часть пеньюара – и поплыла к кровати в голубой дымке кружевной ночнушки.

«Димка не сможет устоять», – подумала и не ошиблась. По решимости мужа стало ясно: отбросив мимолётную обиду, он вознамерился устроить новую фееричную ночь.

Алла ощутила влажные губы, подрагивающие пальцы, возбуждённое мужское тело и… снова удивилась, что ничего не чувствует.

Ласки становились активнее, а в её мозгу всплывали откровения однокурсниц об имитации наслаждения. Стыдясь своей последней выходки и не желая снова обидеть мужа, она начала то притворно вздрагивать, то постанывать. В голове же крутилась единственная мысль: «Хоть бы всё поскорее закончилось».

Наступивший день не принёс ничего хорошего. Утром Аллу взбесило, что Дима храпом разбудил её ни свет ни заря, а сам проспал чуть ли не до обеда.

– Ал, ты же знаешь, у меня хронический недосып, – пытался оправдаться муж. – Хоть дома нагнать.

– Не убедил. Я тоже учусь и также недосыпаю, – огрызнулась Алла.

– Ты всё-таки с мамой живёшь. А нам с парнями в общаге самим приходится и убираться, и готовить по вечерам.

Прогулка в парке немного охладила пыл, но ненадолго. Возвратясь домой, Дима оставил куртку на тумбочке в прихожей. «Почему я должна убирать одежду за взрослым человеком?» – водружая куртку на вешалку, с раздражением подумала Алла.

В тот момент, когда она вошла в комнату, муж, стянув свитер, издалека метнул его на спинку стула. В солнечном луче взвился пыльный столб.

– Ты соображаешь?! Неужели нельзя подойти и спокойно повесить, а ещё лучше – сразу убрать в шкаф? – в негодовании воскликнула Алла.

– Да что с тобой сегодня?! Осталось ли хоть что-то, что тебя не раздражает?

Вопрос немного привёл в чувства. Алла задумалась. Внутреннее напряжение не отступало.

– Дим, собирайся. Скоро поезд. Сегодня не поеду провожать на вокзал. Плохо себя чувствую.

Муж присел на диван рядом, обнял.

– Что-то болит? – спросил обеспокоенно. – Может, за лекарствами сбе́гать? Аптека рядом, всё успею.

– Не знаю… Плохо мне, – прошептала Алла дрожащими губами и, уткнувшись ему в плечо, беззвучно заплакала.

Вместе со слезами уходил приступ истерики.

Дима спешно собрался, помчался на поезд. Алла лишь помахала из окна.

Через несколько минут она уже лежала в постели. Уснула, не дождавшись мамы от подруги.

Проснулась ранним утром. Мутило. Пыталась вспомнить, что ела накануне.

«В любом случае лучше, если вырвет», – рассудила она, шаркая в туалет. Там сунула два пальца в рот. Начались рвотные потуги.

– Доченька, что с тобой?! – всполошилась мама.

– Кажется, отравилась, – чуть слышно пролепетала Алла.

– Сейчас воды принесу, промоем желудок, – крикнула мама на бегу и тут же вернулась из кухни с огромной кружкой.

Алла знала, что нужно выпить залпом, но не смогла. Вода пошла наружу, оставаясь чистой. С её остатками через горло вышло лишь несколько жгучих капель.

Алла почувствовала, что полегчало, поплелась в комнату. Легла в постель.

Поспала, но недолго. Снова разбудила дурнота. Побежала в туалет. В прихожей столкнулась с мамой. Та поправляла перед зеркалом шапку.

– Мам, мне опять плохо, – выдавила Алла.

Екатерина Михайловна задумалась, стала снимать сапоги.

– Одевайся. Если надо, я помогу, – сказала твёрдо.

– Зачем?

– Тебе необходимо показаться гинекологу.

Алла выпучила глаза.

– Думаешь, это Оно? Оно Самое?

Мама кивнула.

– Но я ни разу не была в женской консультации. Даже не знаю, как там ориентироваться.

– Вместе пойдём. Гинекология в том же здании, что и поликлиника, но картотека у них своя, придётся регистрироваться. Давай, давай, собирайся, а я пока твой паспорт достану.

***

Раннее декабрьское утро обдало морозцем. Алла вдохнула полной грудью, потом ещё и ещё.

– Мам, вроде уже совсем хорошо.

– Заметно. Вон как щёчки порозовели!

При виде поликлиники у Аллы ёкнуло внутри. Когда же поднималась по лестнице, затряслись руки.

У окна регистратуры выстроилась очередь. Оказавшись в её хвосте, Алла стала озираться. У кабинетов сидели и стояли женщины: одни с округлостями на месте талий, другие с огромными животами.

Страх отступил. Калейдоскопом замелькали мысли: «Неужели я тоже беременна? Вот было бы здорово! Наконец-то в группе меня перестанут считать маленькой. Кстати, интересно, а почему они обо мне такого мнения? Учусь вроде лучше многих, всем рефераты помогаю писать, в экспериментальной психологической лаборатории занимаюсь – на этот факультатив только нас с Лолой и взяли. Наверно, всё же из-за того, что снова волосы обкромсала да ещё постоянно в брюках хожу – выгляжу как подросток…»

– Адрес, – сухо прозвучало из-за стекла.

– Мы в первый раз, надо карточку завести, – объяснила мама, пока Алла соображала.

– Паспорт с собой?

Мама протянула документ.

– Проходите к десятому кабинету, занимайте очередь. Карточку принесу сама, – также сухо проговорила медсестра, собирая в стопку кучу заполненных бумажек.

Уселись на стулья у кабинета. Тошнотные позывы у Аллы бесследно исчезли. Она пари́ла в облаках при мысли, что сейчас её осчастливят, подтвердив предположение.

Очередь двигалась медленно. Наконец вышла медсестра и звучно проговорила:

– Купцова.

Алла вошла в кабинет.

– Раздевайтесь на стуле и залезайте на кресло, – строго сказала врач, взглянув поверх очков.

Алла смутилась, остановилась в нерешительности.

– Женщина, нельзя ли побыстрее? Не задерживайте ни себя, ни меня. В коридоре ещё целая очередь.

«Что? Женщина? Впервые такое слышу в свой адрес».

Обескураженная резкими манерами врача, Алла принялась суетливо стягивать всё, что помешало бы осмотру. На цыпочках прошла по холодному кафелю за ширму. Взглянув на кресло с металлическими подпорками, мелко затряслась.

Подошла врач.

– Ты что, в первый раз кресло увидела?

Алла кивнула, уставилась в пол. Потом медленно перевела взгляд на гинеколога и ужаснулась – на фоне белого халата немыслимый оттенок помады казался кроваво-красным. Представилось, что эта агрессивная особа вот-вот вздёрнет подрагивающую верхнюю губу к носу, и наружу вылезут нечеловеческие клыки.

Алла зажмурилась, помотала головой, сбрасывая впечатления от недавно прочитанного «Дракулы» – новёхонький том Брэма Стокера, приобретённый неведомыми путями, ей подарила Ира на последний день рождения.

– Удивительно – молодая, замужняя женщина, а гинеколога не видывала. Ничего, теперь частенько будешь сюда захаживать, – с издёвкой, как почудилось Алле, продолжала врач, натягивая перчатки на длинные пальцы. – Давай пошустрее.

Она откинула край тёмно-коричневой пелёнки, оголив набор ужасающих металлических приспособлений для осмотра.

Алла в панике метнулась обратно к стулу. Стала бешено натягивать аккуратно сложенную одежду.

Гинеколог остолбенела. Медсестра подбежала к строптивой пациентке. Мешая одеваться, принялась уговаривать вернуться к осмотру.

Алла не сдавалась. Ловко уворачиваясь, она кое-как нацепила брюки, сунула ноги в сапоги, выскочила из кабинета, побежала к выходу, волоча по полу расстёгнутые голенища, на ходу затыкая батник под ремень.

– Доченька, постой! Что случилось?! – закричала мама, пустившись вдогонку.

Алла остановилась на лестничной площадке. Тяжело дыша, со страхом и мольбой уставилась на маму.

– Я не пойду, – прошептала подрагивающими губами. – Я больше туда не пойду.

Мама обняла, прижала дочь к себе, ласково заговорила:

– Милая, это нужно. Даже не столько для тебя, сколько для малыша. Просто необходимо наблюдать, правильно ли он развивается. На следующих приёмах тебя будут только взвешивать да измерять окружность животика. Но для начала надо понять, есть ли беременность.

Нежные мамины объятия и заботливые увещевания уняли истерику.

– Если хочешь, я пойду в кабинет вместе с тобой.

– Нет, мам. Я же взрослая, – по лицу Аллы скользнула улыбка. – Меня недавно женщиной назвали.

Врач отказывалась от повторного приёма. Мама пригрозила обратиться к заведующей отделением. Это сработало.

На этот раз медсестра помогла Алле правильно расположиться в кресле и осталась рядом, держа за руку до конца осмотра.

Время от времени сквозь стиснутые зубы Аллы прорывались короткие, тревожные звуки. Гинеколог требовала расслабить живот, ворча, что невозможно нормально осматривать в таком зажатом состоянии.

– Встаём на учёт. Срок – семь недель, – наконец сообщила она, освобождая руки от перчаток.

Алла вздохнула с облегчением. Медсестра улыбнулась и шутливо сказала:

– Всё, концерт окончен. Можно подниматься. Или решила на следующее отделение остаться?

Алла сползла с кресла. Бодро зашагала к стулу с одеждой. Пол обжигал пятки, но после пережитой экзекуции ей всё казалось нипочём.

– Как же она рожать-то собирается, если на обычном осмотре так хулиганила? – донеслось до Аллы, когда прикрывала за собой дверь кабинета…

Выйдя из поликлиники, мама сразу помчалась на работу.

Алла же, прикрывшись справкой от врача, решила «заколоть» денёк, несмотря на то, что началась зимняя сессия и вовсю шли предэкзаменационные консультации.

Дома она села за письмо. Сообщила будущему отцу грандиозную новость и во всех подробностях описала адскую сцену в стенах учреждения с милым названием «Женская консультация».

Запечатав конверт, наскоро оделась и по хрустящему снежку прогулялась до почты. Вернувшись, почувствовала непреодолимое желание уснуть.

Когда открыла глаза, в комнате было темно. «Я что, весь день проспала?» – удивилась Алла.

Однако и теперь вставать с постели не хотелось. Только магический запах жареной картошки, струящийся с кухни, заставил подняться.

«Кажется, мне что-то хорошее снилось, – вспомнила Алла, складывая постельное бельё. – Точно! Снова тот сон!»

Она присела на край дивана в обнимку с подушкой и задумалась, пытаясь вспомнить романтическое виде́ние. «Да-да, опять приснился Димка. Только уже не с красным зонтом, и вообще в другой обстановке. Мы танцевали… Почему я не видела его лица? М-м-м, кажется, не поднимала глаз… Обнимала его за плечи, на ощупь чувствовала волосы, почему-то длинные, забранные в хвост. Потом он обнял меня со спины, и мы плавно закачались под какую-то волшебную музыку, которую я тоже где-то раньше слышала… Боже! Как же чудесно это было!.. Странно только, что мы с Димкой так давно вместе, а я до сих пор не узнаю́ его во сне».

Глава 10

Следующее утро началось хуже предыдущего. Аллу мутило так, что она не могла ни учиться, ни куда-либо идти. Однако к обеду – тошноты, как ни бывало.

Побежала в институт. Больше для того, чтобы поделиться радостью с подругой.

Встретились в холле первого этажа. Алла заговорщически указала Лоле взглядом на нишу неподалёку от раздевалки и, схватив за руку, потащила туда.

– Поздравляю, подруга-а-а! – услышав новость, воскликнула Лола и бросилась обниматься.

Алла ощутила уперевшуюся под рёбра выпуклость.

– Лол, уже животик настоящий – беременный.

– Не завидуй, скоро у тебя такой же вырастет.

– И правда, чего уж теперь завидовать? Только вот меня по утрам мутит. Не знаешь, долго ли так будет продолжаться?

– Понятно – токсикоз. Дрянная штука. Мне повезло – всего месяц покрутило и прошло. У моей мамы так же было.

– Что-о-о?! Целый месяц?! Да так с ума можно сойти!

– Х-ха, удивляется она. Девчонки рассказывали: кто полгода мучился, а кто и до самых родов. У всех по-разному. У тебя, наверное, анемия. Железа не хватает. Гинеколог должна что-нибудь посоветовать.

– О-ой! Не говори ничего! Наша врачиха – натуральный жандарм. Спрашивать у неё боюсь. Придётся терпеть. Только бы пережить.

– Димка-то знает, что скоро отцом станет?

– Вчера, как только из больницы вернулась, написала ему.

– Через неделю Новый год. Наверное, быстрее бы получилось сказать при встрече.

– Он не приедет, Лол. Им экзаменов навалили кучу, будет разгребать. А главное, как обычно, сдавать начинают в первых числах января. Кажется, второго.

Девчонки так увлеклись, что разом вздрогнули, когда перед ними вырос Юра.

– Покровская! Как дела, боевая подруга?! – с прежней ехидцей бросил он.

– Эх, Юрка-Юрка, тебя в первые дни после собственной свадьбы, как подменили – таким счастливым, добродушным казался. Недолго же ты продержался. И, если что, я теперь Купцова.

– Да ладно, расслабься, Купцова. Я же шучу. У меня скоро сын родится. Нельзя отцу скучным быть, так ведь? Улыбаешься, то-то же.

– Юр, бросай привычку к Алле придираться. Она… – Лола прикусила язык, заметив, как Алла с бровями домиком и указательным пальцем у рта мотает головой из-за Юриной спины. – Она… и так на нервах, что муж далеко. Радуйся, что нам больше повезло.

Глава 11

До боя курантов оставался час. Алла обтирала салфеткой мандарины, сожалея, что их запах не будоражит, как бывало.

«В детстве всё ощущается острее, сказочнее, – думала она. – Хотя странно, ещё в прошлом году этот аромат просто сбивал меня с ног, а теперь кажется приторно-навязчивым. Наверное, я окончательно повзрослела».

Она увенчала последним мандарином наполненную вазочку, понесла под ёлку. На полпути настиг бойкий щебет звонка.

Алла подбежала к глазку и чуть не выронила из рук новогоднее угощение.

Дима – раскрасневшийся, с инеем на бровях – ввалился в квартиру, словно в невидимом леденящем облаке.

– Деда Мороза ждали?! – пробасил театрально.

– Такого – точно нет! – радостно и удивлённо воскликнула Алла. – Дим, ты же совсем недавно дома был, говорил, что на праздник не сможешь приехать.

Мама засуетилась на кухне, дав молодым уединиться.

После первых объятий и поцелуев Алла, выразительно глядя на мужа, спросила:

– Ну?

У того на лбу появились вопросительные складочки.

– Как тебе новость? – подначивала Алла.

– Постой. Не понял. О чём речь?

– Не придуряйся! Я в письме всё написала.

– Ах, в письме-е-е. Так, значит, я его ещё не получил, – у Димы в глазах замелькали вопросы.

Такой поворот Аллу даже обрадовал. Подмывало быстрее ошарашить мужа известием, но она несколько мгновений держала паузу, подогревая любопытство.

– Тогда сиди, чтобы не упасть! У нас будет… ребёнок!

Дима часто заморгал. Уголки губ нервно заходили, то растягиваясь в улыбке, то возвращаясь на место, придавая лицу чрезвычайно серьёзное выражение.

– Странная у тебя реакция. Не пойму. Ты рад или как?

– Ал… Я сам пока не понял… Это же такая ответственность… Как мы с малышом к месту моей будущей службы поедем? Думаешь, справимся?

– Ты что, обалдел! Вообще-то, это ты должен меня поддерживать и уговаривать, что всё хорошо будет.

Алла обхватила ладонями пылающие щёки. Она видела себя и без зеркала. Знала, что, будучи бледнолицей, рдеет раньше, чем проступает первая слезинка. Но это когда хотелось плакать, сейчас же был совсем другой случай. Аллу охватил боевой дух, будто она собиралась отстаивать своё дитя.

Но Дима неожиданно сдался без боя.

– Ой, Ал, прости! Вре́менное помутнение нашло. Конечно же, я рад… Я очень даже рад!

Муж сказал это так искренне, что Алла моментально остыла и без сопротивления упала в его объятия.

– Молодёжь! – позвала мама. – Праздник пропустите! Подтягивайтесь к столу! Надо бы вместе перешагнуть в наступающий год!

Под бой курантов члены общества трезвенников – так мама окрестила семью – чокнулись фужерами с морсом и набросились на мандарины.

Дима схватил самый большой. Ловко сняв кожуру, протянул его Алле. Она просияла, но передала оранжевый деликатес маме, зная, что та будет тронута таким порывом.

А Дима уже очистил новый. Отломил дольку, поднёс к губам Аллы. Она приняла лакомство, предвкушая, как во рту разольётся нежный кисло-сладкий сок. Однако, надкусив тонкую плёнку, почувствовала подкатывающую к горлу тошноту.

Побежала на кухню, выплюнула раскромсанную мякоть в мусорное ведро. Принялась полоскать рот. Вбежала мама.

– Не пугайся, родная. Вкусовые извращения – обычное дело для беременных, – мягко успокоила она. – Родишь и снова будешь уплетать мандарины с превеликим удовольствием.

– Даже сомневаюсь, что когда-то буду хоть от чего-то получать удовольствие, – пробормотала Алла, возвращаясь в зал.

Просидев у телевизора не больше получаса, она сослалась на усталость и отправилась в спальню. Дима поспешил следом.

В мыслях Аллы бродили амурные фантазии, но к разочарованию им не дано было воплотиться. В постели вновь настигла тошнота.

Аллу раздражало, что пропала чувствительность и снова приходится притворяться. «Что же происходит? Неужели так будет целых девять месяцев? – мысленно сокрушалась она, в то время как муж рассыпа́лся в ласках. – Хотя о чём я? В последние месяцы, скорее всего, совсем нельзя будет… А после родов и подавно! Целый год из жизни вон!»

***

За поздним завтраком выяснилось, что Дима остаётся писать диплом в Ленинграде.

– Нужны регулярные консультации с научным руководителем. К тому же время от времени придётся ездить на сборы, ведь занятия на военной кафедре полностью не прекратились. Работа, опять же, – оправдывался он перед надувшейся женой.

– Выходит, обо мне всю беременность только мама будет заботиться? – буркнула Алла в ответ.

– Почему же? Я планирую приезжать.

– Раз в месяц, как и предыдущие четыре года?

– Ал, ну подожди, разделаемся с учёбой, тогда устроим жизнь, как у людей. Не бросать же институт на финишной прямой.

– Разве я предлагаю бросать? Просто ты сам собирался дома дипломом заниматься.

– Собирался, но кто же знал, как обстоятельства сложатся?

Неизвестно, сколько ещё продолжалась бы словесная перепалка, если бы Аллу не накрыл новый приступ тошноты. Вновь отделавшись имитацией рвоты, тело обмякло и потребовало покоя.

Алла опустилась на кровать. Дима сел рядом. Взяв руку жены, он то перебирал пальцы, то мягко поглаживал…

Когда Алла проснулась, мужа рядом не было.

– Дима! – позвала она.

В комнату вошла мама.

– Доченька, он уехал. Помнишь, вчера за столом говорил, что на одну ночь прилетел, только повидаться. Завтра у него экзамен. Не переживай, я проводила как положено: круп с собой дала, консервов. Он молодец – не стал будить. Понимает, что отдых для тебя сейчас – самое лучшее.

«Уехал… Что ж, отдых так отдых», – печально подумала и села за учебники.

Глава 12

Выйдя с последнего экзамена, Алла отметила, что сессия на этот раз прошла как-то сама собой, отдельно от неё.

Токсикоз усиливался день ото дня и вскоре превратился в постоянный кошмар, особенно по утрам.

Ложась в постель, Алла боялась просыпаться. Приходила в себя лишь к полудню. Тогда-то, пользуясь вре́менным облегчением, листала конспекты лекций, ездила на консультации, сдавала экзамены.

В один из дней она вышла из аудитории и неспешно побрела к выходу, обдумывая дипломную работу.

– Купцова! – окликнули сзади.

Алла вздрогнула, остановилась в замешательстве, оглянулась.

Быстрым шагом её догоняла Татьяна Аркадьевна.

– Алла! Купцова! Ты какая-то рассеянная стала.

– Извините, никак не привыкну к новой фамилии, всякий раз, когда слышу, сомневаюсь, ко мне ли обращаются.

– Ах вот оно что! Уверяю, это скоро пройдёт, – преподаватель улыбнулась и, как обычно, её веснушки задорно подпрыгнули вверх вместе со щеками. – А мне ты вот зачем понадобилась. Начинаются собеседования по распределению. Со студентами, особо отличившимися за время учёбы, декан намерен беседовать лично. На доске объявлений всё есть, но, коль уж мы так удачно пересеклись, лично сообщаю: тебе назначено на завтра в 15:00.

Гордость, на мгновение переполнившая Аллу, сменилась беспокойством. «А вдруг до этого времени мне не полегчает?» – подумала она, вежливо прощаясь с преподавателем.

На радость, токсикоз оказался «дисциплинированным» и к следующему полудню, как обычно, оставил страдалицу в покое.

Войдя в безлюдную секретарскую, Алла робко постучала в дверь с табличкой «Декан факультета иностранных языков».

– Ты уже здесь?! – раздался за спиной мелодичный голос. – Молодец, никогда не опаздываешь!

Татьяна Аркадьевна открыла дверь, пропустила Аллу вперёд.

В кабинете, едва уместившись в кожаном кресле, восседал непомерно расплывшийся декан и сосредоточенно изучал какие-то бумаги.

Через некоторое время он поднял голову, без церемоний серьёзно заговорил о деле:

– Итак, Купцова Алла Викторовна, вам, как одной из лучших будущих выпускниц, предлагается стажировка за границей. Если точнее – в Великобритании.

Сердечко дробно застучало где-то у горла. Алла нетерпеливо заёрзала на стуле, глазами умоляя декана продолжать. Понимала, что должны непременно последовать условия.

– Но… – Дмитрий Васильевич многозначительно поднял указательный палец. – Предстоит сделать выбор, и он будет непростым. В начале семестра вы, если не ошибаюсь, вышли замуж. Однако для предлагаемой стажировки предписаны определённые условия, в том числе: направление выпускника института в единственном числе.

Последние слова вернули в реальность. Алла почувствовала слабость, змеёй вползающую через макушку и по мере продвижения парализующую всю внутренность. Священный трепет в теле плавно трансформировался в тошнотные позывы.

– Алла, что случилось?! Ты бледнее мела! – в испуге воскликнула Татьяна Аркадьевна, сидевшая напротив.

– Можно выйти на минутку?

– Разумеется! Даже нужно! Помощь потребуется? – заподозрив неладное, уточнила куратор.

– Спасибо, я справлюсь, – ответила Алла, стараясь побыстрее покинуть кабинет.

Опыт последних дней подсказывал, что искусственно вызвать рвоту не удастся, но, если хотя бы попытаться, станет легче. Забежав в туалет, Алла, не задумываясь, проделала привычный фокус «с двумя пальцами в рот».

На выходе поджидала Татьяна Аркадьевна.

– Ты беременна? – спокойно спросила она.

Взгляд куратора-психолога был настолько проницательным, что врать показалось бессмысленным. Алла, уронив голову, уставилась в пол.

– Печально, – искренне произнесла Татьяна Аркадьевна. – Тебя ожидали невероятные перспективы. Скажи, а если бы не беременность, согласилась бы?

Алла медленно подняла глаза. Тихо, но твёрдо ответила:

– Нет, Татьяна Аркадьевна. Ни при каких обстоятельствах я не оставила бы любимого человека.

Та коротко вдохнула, будто собиралась сказать что-то ещё, но лишь протяжно выдохнула и понимающе закивала.

Они медленно побрели по длинному коридору.

– Хорошо. Передам Дмитрию Васильевичу твой отказ, – сказала Татьяна Аркадьевна и, придвинувшись ближе, заговорщически добавила: – А я, пожалуй, воспользуюсь выпавшим случаем.

Алла в изумлении остановилась, ожидая продолжения.

– Защищать диплом тебе придётся без меня – я в это время буду далеко.

Снова повисла пауза. Взлетевшие ещё выше брови Аллы и приоткрывшийся рот заставили Татьяну Аркадьевну улыбнуться.

– Мой, без пяти минут муж, везёт нас с дочкой в Америку.

Аллу хотя и подмывало, но она не могла допустить такой вольности, как пристать к преподавателю с расспросами, и лишь прошептала:

– Везучая вы, Татьяна Аркадьевна!

Глава 13

К марту утренние кошмары отступили. Алла просыпалась с лёгким недомоганием, но быстро разгуливалась за рутинными делами.

Дима приехал в день праздника. Войдя, протянул жене две веточки мимозы – одну для неё, другую для тёщи, которой не оказалось дома.

Не скинув куртки, он приложился к выпуклости, ставшей заметной под фалдами широкого халата Аллы.

– Живот шевелится! – воскликнул Дима, отдёрнув руки, будто обжёгся.

Аллу позабавил испуг мужа.

– Эх, ты-ы-ы – темнота! Конечно, шевелится! Только не живот, а малыш внутри возится.

– Правда, что ли?! Дай-ка ещё потрогаю!

– Нет уж, сначала руки помой, тогда и поиграемся с маленьким.

Пока Дима жарил себе глазунью, Алла рассказывала, как малыш в животе подрастает, как она гладит его, разговаривает, поёт песенки.

– Димк, а что, если он вундеркиндом станет?!

– Ой-ёй! Напугала! С чего бы?

– Ну, он ещё на свет не появился, а я его уже развиваю.

– Всё-таки не зря в педе учишься.

– Да в институте какую-то фигню проталкивают. Надо будет самой нормальные методики поискать…

– Хорошо-хорошо, поищешь, а пока иди ко мне, мамочка будущего вундеркинда.

Они повалились на кровать, забыв о существовании кого бы то ни было.

Утром до отъезда Диме удалось проводить Аллу в институт.

– Я мечтала, чтобы так было всё время, пока я учусь, – разоткровенничалась она на ступеньках перед входом.

– Потерпи ещё немного – всё будет, – сказал Дима, чмокнул её в щёку и распахнул дверь.

Алла, печально улыбнувшись, прошмыгнула внутрь.

И всё же обещание, которое слышала уже не раз, вдохновило. Считая ступени, она энергично зашагала на третий этаж.

– Кто же в таком интересном положении так лихо по лестницам бегает?

Алла подняла глаза и застыла от неожиданности. Навстречу спускался высоченный парень в серо-чёрном. Тот самый – единственный приятель Димы по студенческому лагерю, который сначала поразил её интеллектом и проницательностью, а потом – приступом эпилепсии.

– Павел?! Ничего себе!

– Обожаю такие случайные встречи много лет спустя! – воскликнул он и по-дружески коротко обнял Аллу. – Ты, я вижу, семьёй обзавелась. За Дмитрия вышла?

– Да, мы с ним расписались… А ты совсем не изменился.

«Соврала, сама не знаю зачем. Наверное, хотелось сказать что-нибудь приятное»,– подумала Алла, отметив, что Павел явно набрал в весе. Лицо округлилось, сравняв некогда впалые щёки со скулами. Прежними остались лишь великосветские манеры, спокойный, бархатный голос и пронзающий насквозь взгляд – устрашающий, но вместе с тем притягивающий.

– Не льсти, Алла. Знаю, что пора за себя браться. Скажи-ка лучше, очень торопишься? Могли бы чаю попить, поговорить о высоком, – он очаровательно улыбнулся, из-под густых бровей блеснули чёрные глаза.

Алла не могла пропустить редкий шанс пообщаться с одним из интереснейших людей, каковым считала Павла.

– С удовольствием составлю компанию.

Она развернулась и, опираясь на предложенную руку, пошла за спутником вниз по лестнице.

– Я точно не отвлекаю тебя от дел? – побеспокоился Павел.

– Абсолютно! До собеседования больше часа. Сегодня пораньше приехала, чтобы Дима смог и меня проводить, и на поезд не опоздать.

Столовая только что открылась. У раздатки суетилась горстка студентов.

– Выбирай, где больше нравится, – предложил Павел, обводя взглядом зал.

– Хочу вон туда – к окну.

– Не скучай, через пару минут принесу что-нибудь вкусное, – мягко говорил Павел, с подчёркнутым вниманием усаживая Аллу за желаемый столик.

Её переполняло восхищение. «Какой же он обаятельный. В обществе такого джентльмена чувствуешь себя настоящей леди», – думала Алла в предвкушении не столько вкусной еды, сколько захватывающей беседы. А когда на столе вместе с чаем и шоколадом появились любимые эклеры, и вовсе поплыла.

– Долго ли ещё учиться? – спросил Павел, галантно придвигая тарелку с пирожными ближе к собеседнице.

– В июне госники, защита диплома и-и-и – полная свобода!

– Выпускаешься – отлично! А вот по поводу свободы ты погорячилась. Думаешь, напрасно ваши мозги так тщательно нафаршировывали методиками воспитания Ушинского и Макаренко, а потом наглухо запечатывали, как консервы в банки? Открою страшную тайну – всё это делалось для обязательного применения в будущем. Не напрасно же знания по всем направлениям заливают в головы студентов, как молодое игристое в бутылки. Пять лет оно вызревает, а с наступлением срока пробки выстреливают, чтобы содержимое, бурля и пенясь, выливалось на головы молодого поколения. Ведь дети, как известно, созданы для экспериментов. Сначала воспитательно-педагогических, а потом и для социально-политических.

– Вот это ты сказа-а-ал, – протянула Алла.

Глазурь на нетронутом эклере таяла и липким шоколадом растекалась по пальцам.

– Алла, ты слушай, да не забывай наслаждаться маленькими радостями. Смотри – пирожное плачет, что ты о нём забыла.

Алла улыбнулась, откусила.

– Паш, а что ты думаешь о таких воспитательных мерах, как изоляция или демонстрация пренебрежения? Ну, например, не разговаривать с ребёнком до тех пор, пока не попросит прощения за проступок. А ещё лучше, отругать на пионерском собрании да призвать одноклассников ко всеобщему бойкоту, чтобы проштрафившийся лучше запомнил, как себя вести. Нам подобные приёмы преподносят как высоко педагогические, исключительно верные и эффективные.

Павел положил в рот дольку шоколада, некоторое время рассасывал её в задумчивости.