Читать онлайн Ржев. Сталинград. Победа! бесплатно

Глава 1. Командирами не рождаются?

Почему же Ржев, такой незаметный для многих, в годы войны вдруг стал особо значимым? Ответ может оказаться достаточно простым: город находится на узле шоссейных и железных дорог, всего-то в 150 километрах от Москвы. Отсюда гитлеровцам было удобнее начинать новое наступление на столицу, чтобы отомстить Советам за позорное поражение в своей первой битве под Москвой в декабре 1941 года. Неслучайно Гитлер держал под Ржевом почти самую многочисленную и сильную группу армий «Центр» в семьдесят дивизий различного назначения, постоянно напоминая советскому верховному командованию, что при определенных обстоятельствах на немецком Восточном фронте эта армада в любой момент может прийти в движение и продолжить боевые действия с целью захвата столицы СССР. Ставка ВГК также отдавала себе отчет в этом и стремилась если не уничтожить эту группу немецких армий, то хотя бы заставить фашистов вообще не думать о нападении на главный город страны и безвылазно находиться в обороне. Но как такого добиться? Решение напрашивалось само собой – дивизиям Красной армии требовалось активно наступать и заставлять противника постоянно защищаться. При этом немецкие генералы должны были даже не помышлять о наступательных действиях, а сохранять свои рубежи обороны, чтобы не дать возможности советским частям осуществить прорыв с дальнейшим наступлением на Смоленск, где у фашистов находился штаб группы армий «Центр» во главе с фельдмаршалом Гюнтером фон Клюге. Следом за Смоленском гитлеровцам угрожал захват Минска, Прибалтики, Восточной Пруссии, а там уж и до Берлина было недалеко. Понятно, что ни при каких обстоятельствах Гитлер не мог допустить прорыва советских войск в этой полосе Восточного фронта. Однако чтобы успешно сдерживать фашистов в узде, от солдат Красной армии, их командиров требовались не только полная самоотдача и самопожертвование, но и верные решения на поле боя. Особенно это касалось высшего военного командования и его руководителя – И. В. Сталина. Здесь уместны такие вопросы: «Мог ли он в условиях войны со своей подготовкой недоучившегося семинариста разработать стратегию ведения боев против гитлеровских агрессоров? Была ли у него необходимая требовательность, присущая командирам такого ранга? Мог ли он стать реальной и основной фигурой в борьбе советского народа против фашистских захватчиков и другого верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера? Были ли у него возможности, умения и навыки для успешного ведения войны, а не просто задатки политического деятеля, хоть и в ранге вождя народов СССР?». Я обратился к документам и воспоминаниям соратников Иосифа Виссарионовича, чтобы понять всю значимость фигуры вождя в те годы и определить место, которое он занимал в военной структуре советских вооруженных сил, а также исследовать, что же предпринимал Сталин для организации отпора Германии при нападении на СССР во время Великой Отечественной войны, и, в частности, в 1942 году. Какое отношение к Ржевской битве имела его деятельность? Мог ли он в принципе быть военным руководителем Красной армии и реально влиять на ход боевых действий? Как говорится в хорошей поговорке, «командирами не рождаются». И вот какой ответ на эти вопросы у меня получился в ходе продолжительных поисков и размышлений.

Редкая фотография Сталина. Здесь он совсем другой, таким его, пожалуй, что мало кто видел. Снимок этот, сделал фотограф из «Комсомольской правды», главный редактор, распорядился негатив и отпечатки уничтожить. Фотография сохранилась чудом: уборщица выносила мусорную корзину и фотограф, случайно, увидел в ней эту свою фотографию, забрал и сохранил… Точная дата и место неизвестны. Предположительно, это конец августа -сентябрь 41-го. Да… ТАКОГО Сталина, мало кто видел. Нет, по фотографии видно, что нет никакой растерянности, видна лишь усталость. (См.: Fandorin).

Начнем с того, что на нем как на Верховном главнокомандующем лежал огромный груз личного участия в замысле, планировании, подготовке, руководстве каждой крупной операцией на театре военных действий советских фронтов. Кроме того, Сталин возложил на себя основную ответственность за успех или провал, за судьбы миллионов воинов, участвовавших в этих сражениях. Перед ним постоянно стоял сложнейший вопрос: сумеет ли он, как высший военный руководитель и вождь всего советского народа, провести страну через все испытания и проложить путь к полной победе над врагом? Все это требовало от него предельного напряжения умственных и физических сил. Работа проходила (особенно в первый период войны) в крайне напряженной, нервной, стремительно менявшейся обстановке, изобиловавшей острейшими кризисными ситуациями. Это был самоотверженный труд, работа на износ. В годы войны он был:

1. Председателем Государственного Комитета Обороны (ГКО). Этот Комитет являлся чрезвычайным высшим государственным органом СССР в годы Великой Отечественной войны. 30 июня 1941 года за подписями М. И. Калинина, И. В. Сталина издается постановление Президиума Верховного Совета Союза ССР, СНК СССР и ЦК ВКП (б) об образовании Государственного Комитета Обороны (ГОКО, как именовали его раньше) в составе: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков, Л. П. Берия (на снимках, слева направо):

Пункт второй постановления гласил: «Сосредоточить всю полноту власти в государстве в руках Государственного Комитета Обороны». (Выделено мной. – В. М.)

Пункт третий постановления обязывал всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные органы беспрекословно выполнять решения и распоряжения Государственного Комитета Обороны. Однако ГКО не имел своего аппарата и использовал аппарат Совета народных комиссаров (правительства) и ЦК ВКП (б). Многие вопросы, связанные с мобилизацией в интересах войны материальных и людских ресурсов, решались на совместных заседаниях Политбюро ЦК партии и ГКО. В заседаниях участвовали члены и кандидаты в члены ЦК ВКП (б), приглашенные ответственные работники наркомата обороны, Генерального штаба Красной армии, командующие различными родами войск, а также лица, имеющие непосредственное отношение к обсуждаемому вопросу. Решения, принятые на этих заседаниях, оформлялись как постановления ГКО (реже – как приказы наркомата обороны).

2. Был Председателем Совета народных комиссаров СССР – Совета министров того времени. И руководил наркоматами реально, немедленно освобождая от должностей тех работников, которые не справлялись с возложенными на них обязанностями.

3. Наркомом обороны СССР.

4. Верховным главнокомандующим советских Вооруженных сил.

5. Председателем Ставки Верховного главного командования.

6. Секретарем ЦК ВКП (б).

В связи с тем что Сталин одновременно возглавлял ГКО, Ставку, наркомат обороны, был Верховным главнокомандующим, иногда не просто было определить, где проходила грань, например, между Сталиным – председателем Ставки и Сталиным – наркомом обороны. Но при этом в дни войны такое совмещение обязанностей резко сокращало время принятия ответственных решений и обработки документов, касающихся обороны СССР. Структура, как показали итоги войны, оправдала себя. Стратегическое руководство вооруженной борьбой осуществлялось через Ставку Верховного главнокомандования, которая была создана 23 июня 1941 года. В нее вошли: народный комиссар обороны С. К. Тимошенко (председатель) (до 10 июля 1941 года. После этой даты Ставку ВГК возглавил И. В. Сталин. – В. М.), начальник Генерального штаба Красной армии Г. К. Жуков, И. В. Сталин, В. М. Молотов, К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов.

На снимках (слева-направо) члены Ставки ВГК: С. Тимошенко, Г. Жуков, В. Молотов, К. Ворошилов, С. Буденный, Н. Кузнецов. https://yandex.ru/is/search

На протяжении всей войны Ставка находилась в Москве. Это имело большое моральное значение. В связи с угрозой вражеских ударов с воздуха в начале июля 1941 года она была переведена в район Кировских ворот, в небольшой особняк с надежным рабочим помещением и связью, а через месяц поблизости, на перроне метро станции «Кировская», расположились и операторы Генерального штаба – рабочего органа Ставки. Понятно, что на стольких постах один Иосиф Виссарионович вряд ли мог справиться со всеми сложнейшими вопросами руководства страной и ее вооруженными силами. Но Сталиным была подобрана команда, которая работала подобно ему – деятельно, ответственно, умело. В частности, о том, как распределялись нагрузки на руководящих работников страны, говорят следующие данные:

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

«Секретно»

ПОСТАНОВЛЕНИЕ: ГКО-1241 4 февраля 1942 г.

1) Распределение обязанностей между членами:

т. МОЛОТОВ В. М. – Контроль за выполнением решений ГОКО по производству танков и подготовка соответствующих вопросов.

тт. МАЛЕНКОВ Г. М. и БЕРИЯ Л. П.

а) контроль за выполнением решений ГОКО по производству самолетов и моторов и подготовка соответствующих вопросов.

б) контроль за выполнением решений ГОКО по работе ВВС КА (формирование авиаполков, своевременная, их переброска на фронт, оргвопросы и вопросы зарплаты) и подготовка соответствующих вопросов.

т. МАЛЕНКОВ Г. М. – Контроль за выполнением решений ГОКО по Штабу минометных частей Ставки Верховного главнокомандования и подготовка соответствующих вопросов.

т. БЕРИЯ Л. П. – Контроль за выполнением решений ГОКО по производству вооружения и минометов и подготовка соответствующих вопросов.

т. ВОЗНЕСЕНСКИЙ Н.А.

а) контроль за выполнением решений ГОКО по производству боеприпасов и подготовка соответствующих вопросов.

б) контроль за выполнением решений ГОКО по черной металлургии и подготовка соответствующих вопросов.

т. МИКОЯНА. И. Контроль за делом снабжения Красной Армии (вещевое, продовольственное, горючее, денежное и артиллерийское) и подготовка соответствующих вопросов.

Подчинить контролю члена ГОКО т. Микояна все органы снабжения НКО по всем видам снабжения.

Утвердить заместителем члена ГОКО т. Микояна по артиллерийскому снабжению т. Яковлева.

2) Каждый член ГОКО должен иметь заместителя по контролю выполнения наркоматами решений ГОКО по порученной ему отрасли работы.

Председатель Государственного Комитета Обороны И. Сталин АПРФ. Ф. 3. On. 52. Д. 322. Л. 14—15,19, 21. Копия 2.

А теперь, уважаемый читатель, попробуй примерить на себя роль, которую Иосиф Виссарионович Джугашвили (Сталин) исполнял на самом высоком уровне. Из шести высших постов в советском государстве три были чисто военными. Как можно было ему оставаться в стороне от руководства отражением фашистской агрессии при таких должностях?! Хотя, в принципе, он мог с высоты своего положения вождя советского народа лишь наблюдать за всем происходящим и давать «ценные указания», поручив непосредственное руководство всеми действиями по защите страны своим генералам. С другой стороны, как ни прикрывался бы Сталин в ходе войны высоким положением, его несостоятельное командование вооруженными силами сразу открылось бы всему советскому народу и остальному миру. В итоге Советский Союз при плохом высшем военном руководителе уж точно не смог бы решительно противостоять гитлеровским войскам и в конце концов завершить войну победой над фашистами. Здесь мне хочется привести мнение человека с большим опытом в военной области – президента Академии военных наук, доктора исторических и военных наук, генерала армии, а главное, участника Великой Отечественной войны, воевавшего под Ржевом, – Махмута Ахметовича Гареева, который в свое время написал так: «Разговоры о том, что победил народ, а не руководство, не полководцы, такие разговоры несерьезны, несостоятельны, потому что ни один самый самоотверженный народ никакую победу не может одержать без руководства, без управления, без руля и ветрил». [3]

Однако нужно вместе с этим понимать, что Сталин, хоть и сделал многое для максимальной централизации власти в годы войны, не оставался «наверху» один. Он каждодневно опирался на настоящих профессионалов – наркомов СНК, качества которых проверялись буднями тяжелейшего труда. Но работу даже этих специалистов своего дела нужно было организовать. Для лучшего понимания оценки деятельности Сталина в то время хочу привести сообщение графа фон Шуленбурга, посла Германии в СССР, своему правительству по поводу назначения И. В. Сталина на пост Председателя СНК:

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

ПОСОЛ ШУЛЕНБУРГ – В МИД ГЕРМАНИИ

Телеграмма

Москва, 7 мая 1941—14.02

Срочно!

11092 от 7 мая

Секретно!

Сталин, сменив Молотова на посту Председателя Совета народных комиссаров СССР, таким образом, возглавил правительство Советского Союза. Молотов занял должность заместителя Председателя Совета Народных Комиссаров и наркома иностранных дел. Это изменение объяснено перегруженностью Молотова работой; но на самом деле означает реальное падение его авторитета. Причину этого следует искать в недавних ошибках во внешней политике, которые привели к охлаждению дружественных германо-советских отношений, за создание и сохранение которых Сталин постоянно боролся, в то время как личная инициатива Молотова часто направлялась на защиту собственной позиции.

В новом качестве Председателя Совета Народных Комиссаров, то есть премьер-министра Советского Союза, Сталин берет на себя ответственность за все действия советского правительства, как во внутренних, так и во внешних сферах. Это положит конец неестественной ситуации, когда власть признанного и бесспорного вождя народов Советского Союза не основывалась на Конституции. Сосредоточение всей власти в руках Сталина означает повышение авторитета правительства в СССР и новое возвышение Сталина? который, очевидно, полагает, что в ситуации, которую он считает серьезной, он лично должен взять на себя полную ответственность за судьбу Советского Союза. Я убежден, что Сталин использует свое новое положение для того, чтобы принять личное участие в деле сохранения и развития хороших отношений между СССР и Германией.

Шуленбург.

(Выделено мной. – В. М.) [4]

Чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что Сталин не оставался в стороне от главных событий в жизни страны, находясь на таких высоких и важнейших постах в СССР, нужно вспомнить и стиль его работы. Главным было то, что Иосиф Виссарионович никогда не подходил к решению вопросов по любому наркомату небрежно. Все справки, которые шли ему по обязательному перечню, и те, которые он запрашивал сам, отрабатывались Сталиным тщательно, не спеша, и в итоге – всегда с достижением положительного результата. Если представить себе масштабы совершаемой им работы, то будет понятно, что это действительно нелегко.

По приказу Сталина, например, переместили громадное количество предприятий на восток СССР. Даже американские и английские историки, далеко не беспристрастные, относят это к величайшим техническим достижениям Второй мировой войны. Приведем некоторые цифры. За первые полгода в восточные районы было перебазировано 1523 предприятия, работавших на оборону. И они сразу же начинали изготовлять продукцию! За войну труженики тыла дали фронту 96 тысяч танков, 108 тысяч самолетов, около двух миллионов артиллерийских орудий и минометов различных калибров. И это наилучший показатель конкретного руководства всей военной промышленностью, взаимодействия фронта и тыла. Все было подчинено единой воле. [5]

Как уже говорилось выше, в те годы на Сталина легла огромная тяжесть руководства сопротивлением фашистской агрессии, в том числе и в качестве Верховного главнокомандующего. Целая плеяда выдающихся полководцев, таких как Василевский, Ватутин, Говоров, Жуков, Конев, Малиновский, Мерецков, Рокоссовский, Толбухин, Черняховский, Шапошников и другие, безусловно, понимала логику войны, могла принимать обоснованные оперативные и стратегические решения, а связать их все воедино и обеспечить эти решения материально мог только лидер страны. Об этом понятно сказал Маршал Советского Союза Дмитрий Язов: «Есть и другие примеры, когда фигура Сталина вдруг открывается сегодня совсем с неожиданной стороны. Многие вполне заслуженно называют Г. К. Жукова „Маршалом Победы“. Но если Жуков – „Маршал Победы“, то Сталин тогда кто? Только политический деятель? Но ведь ни одна военная операция, разработанная его маршалами и генералами, без согласования со Сталиным просто не проводилась. И ни один военачальник на уровне фронта, армии сам не обеспечивал свои части. Их обеспечивала Ставка ВГК, Генштаб, тыл, народ. Кто руководил фронтом и тылом? Ответ снова один – Сталин. И при таком „раскладе“ в структуре властей кто же мог руководить страной, в том числе и военными, кроме вождя?». (Выделено мной. В.М.) [6]

Как же работал в таких условиях Верховный?

Его рабочий день начинался примерно в одиннадцать часов. Спать он ложился в четыре-пять утра, обычно засыпал там, где работал. Особенно если это было на его Ближней даче. Вызывал охрану и просил постелить ему. Просыпался около девяти-десяти, если его не будили какие-нибудь экстренные дела. Что ему приготовить на завтрак или обед, Сталин писал накануне. Именно для этого на столе всегда был листок бумаги и ручка. Готовили четыре сменных повара. После завтрака и просмотра почты, донесений Иосиф Виссарионович принимал решение, ехать ему в Кремль или нет. Дежурные на пульте отмечали движение «Хозяина», как его называла охрана, по дому и ждали вызова. О желании Сталина выехать с дачи тут же передавали в гараж. К назначенному часу машина стояла у парадного входа. Правда, во время войны в 1941—1945 годах периоды сна еще больше сократились. Никаких выходных дней или отпусков не было. Сталин продолжал работать по 13—15 часов каждый день в Кремле и на Ближней даче, располагавшейся недалеко от села Волынское вблизи бывшего города Кунцево, куда его доставляли на автомобиле за пятнадцать минут.

Заседания Государственного Комитета Обороны, как и работа Ставки Верховного главнокомандования, проходили в предельно скромном кабинете вождя в Кремле. Все здесь было предназначено для напряженного труда, принятия наиболее выверенных решений. Каждый день в этом кабинете проходило пять – семь, а то и более заседаний ГКО, Ставки с руководителями наркоматов и разведки, учеными и конструкторами, представителями Штаба партизанского движения и т. д. Кто только из ответственных работников того времени не побывал у Верховного главнокомандующего! Здесь воистину билось сердце, а также сосредоточенно работал основной мозг страны. И. В. Сталин умел заставить людей трудиться. Режим работы ГКО, Ставки ВГК был практически круглосуточным. Тон задавал сам Верховный главнокомандующий. Основное внимание он уделял оперативно-стратегическим вопросам, проблемам вооружения, подготовке людских и материальных ресурсов. Объем его работы был таким, что, казалось, он превосходит человеческие возможности. Маршал Г. К. Жуков подчеркивал в вожде «свободную манеру разговора, способность четко формулировать мысль, природный аналитический ум, большую эрудицию и редкую память». И отмечал: «Взгляд у него был острый и пронизывающий. Говорил он тихо, отчетливо отделял одну фразу от другой, почти не жестикулируя. Говорил с заметным грузинским акцентом, но русский язык знал отлично и любил употреблять образные сравнения, литературные примеры, метафоры. Юмор понимал и умел ценить остроумие и шутку. Писал, как правило, сам от руки. Читал много и был широко осведомленным человеком в самых разнообразных областях знаний. Поразительная работоспособность, умение быстро схватывать суть дела позволяли ему просматривать и усваивать за день такое количество самого различного материала, которое было под силу только незаурядному человеку. Он обладал сильной волей, характером скрытным и порывистым». [7]

СВИДЕТЕЛЬСТВА ОЧЕВИДЦЕВ

https://yandex.ru/is/search

Вспоминает член Политбюро ЦК ВКП (б) Анастас Иванович Микоян (на снимке): «Верховный был высокоорганизованным руководителем. По степени важности свои решения он писал красным, синим, зеленым или простым карандашом. Он имел цепкую память и знал состояние и местонахождение каждой дивизии, фамилию и звание их командиров, к тому же имел маленький блокнот со справочными данными по фронтам, резервам, в том числе и боевой технике. Ему подражали Шапошников, Жуков, Василевский и наркомы». (Выделено мной. – В. М.) [8]

К этим словам присоединяется, сказанное маршалом Советского Союза А. М. Василевским (на снимке), дважды Героем Советского Союза.

https://yandex.ru/is/search?p=6& text

Он, более двухсот раз за войну встречавшийся со Сталиным в его кабинете, вспоминал: «И. В. Сталин обладал не только природным умом, но и удивительно большими познаниями. Его способность аналитически мыслить приходилось наблюдать во время заседаний Политбюро, ГКО и постоянной работы в Ставке. Его заключения являлись немногословными, но глубокими по содержанию и, как правило, ложились в основу постановлений, директив и приказов… Работать с ним было интересно и вместе с тем неимоверно трудно, особенно в первый период войны. Он оставался в моей памяти суровым волевым военным руководителем, вместе с тем не лишенным личного обаяния… По моему глубокому убеждению, И. Сталин, особенно со второй половины Великой Отечественной войны, являлся самой сильной и колоритной фигурой стратегического командования. Он успешно осуществлял руководство фронтами, всеми военными усилиями страны на основе линии партии и был способен оказывать значительное влияние на руководящих политических и военных деятелей союзных стран по войне». (Выделено мной. – В. М.) [9]

Секретарь Московского комитета и МГК ВКП (б) в годы войны Г. М. Попов (на снимке). Родился в Москве в семье служащего. Член КПСС с 1926 года. В 19261928 годах – на комсомольской работе. С 1928 года работал в Центральном институте труда, закончил машиностроительный факультет Промышленной академии. В 1938 году – инструктор орготдела ЦК ВКП (б). В ноябре того же года избран вторым секретарем МГК ВКП (б). Летом 1941 года возглавлял строительство оборонительных сооружений в Смоленской, Орловской и Калининской областях. Он краток в своих воспоминаниях: «Я пробыл со Сталиным всю войну. Знал всех членов Политбюро, их качества в работе, но разумнее, последовательнее, более масштабно мыслящих, предвидящих будущее я никого из членов Политбюро не назову, кроме Сталина. Это была та ось, вокруг которой вращалось, активно действовало все нижестоящее руководство, готовое отдать жизнь ради спасения Родины. Сталина тогда заменить было невозможно. Хотя солдат и решал победу на полях сражения, но он верил Сталину, верил, что только с ним можно победить фашистскую гориллу мирового масштаба». (См.: http://vlastitel.com.ru/stalin/vov/st_front.html). (Выделено мной. – В. М.)

Из воспоминаний бывшего командующего МВО генерал-полковника П. А. Артемьева (на снимке): «Когда нависла угроза над Москвой, все мы не были уверены в успехе наших войск. Тут и Жуков не выдержал. Он позвонил Сталину и попросил разрешения перевести свой штаб из Перхушкова на Белорусский вокзал. Сталин ответил: „Если вы попятитесь до Белорусского вокзала, я займу ваше место“». [10]

Можно перечислять еще и еще воспоминания тех людей, которые работали вместе с вождем. Но для этой небольшой главы и вышеприведенных примеров, думается, достаточно. Понимая, что ему приходится заниматься вплотную военными делами, Верховный главнокомандующий не жалел времени на учебу этому нелегкому ремеслу. Он помнил завещание одного из ведущих мировых военных теоретиков немца К. Клаузевица: «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно». Поэтому частыми гостями его кабинета были не только полководцы, но и наркомы, возглавлявшие производство самолетов, танков, артиллерийских орудий и всей остальной военной продукции, другие специалисты.

В книге «Государственный Комитет Обороны постановляет. (1941—1945)» генерал-полковник Ю. А. Горьков уточняет: «Из принятых за время войны Государственным Комитетом Обороны 9971 постановлений 2256 постановлений, касающихся Вооруженных сил, он (Сталин. – В. М.) подписал лично. И не просто подписал: одни он написал сам, другие подготовлены под его диктовку, третьи он существенно переработал, что-то добавил и уточнил. Все это укладывается в 536 дел Российского центра хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ), как теперь называется Российский государственный архив социально-политической истории. И. В. Сталиным подписано, утверждено множество документов Политбюро ЦК ВКП (б), Совнаркома СССР, наркомата обороны, около 1000 приказов и директив Ставки.

И в каждом из них виден почерк Сталина, его стиль изложения: мыслей кратких и тесных по объему, но широких по смыслу». [11]

Так как же квалифицировать эту работу вождя СССР – руководил он военным делом в стране или просто смотрел на нее со стороны, с высоты своих больших постов? В ответ на некоторые, иногда вовсе пренебрежительные, оценки военной деятельности вождя можно заметить, что он предметно разбирался в проектах приказов и директив. Ему было подвластно то, что было необходимо в вооруженной борьбе, – от норм снабжения вооруженных сил носовыми платками и «фронтовыми ста граммами» до утверждения планов кампаний войны и стратегических операций, а также мобилизации и службы в вооруженных силах около 34,5 млн мужчин и женщин. Здесь уместно привести характерный пример о работе тыла Красной армии. Центральные управления снабжения и обслуживания НКО в начальный период войны практически бездействовали.

http://www.istorya.ru/book/ww2/img/tmp11B-40.jpg

30 июня 1941 года главный интендант Красной армии генерал-лейтенант А. В. Хрулев (на снимке): докладывал начальнику Генерального штаба генералу армии Г. К. Жукову: «Дело организации службы снабжения действующей армии находится в исключительно тяжелом положении. Ни я, как главный интендант, ни Управление устройства тыла, вооружения и снабжения Генерального штаба на сегодняшний день не имеем никаких данных по обеспечению продовольствием и интендантским имуществом фронтов. Подвоза также нет, так как Главное интендантское управление не имеет данных, куда и сколько нужно и можно завозить». Тогда Георгий Константинович с присущей ему прямотой ответил Хрулеву: «Мы сами не имеем никаких связей. И не знаем, что войскам требуется». (Выделено мной. – В. М.) [12]

Генерал А. В. Хрулев раньше других понял, что система управления военно-экономическим обеспечением войск не соответствует условиям начавшейся маневренной войны. Требовались решительные меры по централизации управления службами снабжения и обслуживания. Начали с изучения опыта управления тылом в период Русско-японской, Первой мировой, Гражданской войн, а также опыта снабжения западноевропейских армий предыдущего периода Второй мировой войны. Группой офицеров из состава Генерального штаба и Главного интендантского управления в сжатые сроки на основе изученных материалов, а также старого «Положения о полевом управлении войск», утвержденного Николаем II в 1914 году, были разработаны положения о Главном управлении тыла Красной армии и об Управлении тыла фронта (армии) в военное время.

28 июля 1941 года проекты документов лежали на столе у Сталина. Члены ГКО собрались на станции метро «Кировская». В эту ночь немцы бомбили Москву. Прочитав документы, Верховный главнокомандующий молча протянул их начальнику Генерального штаба Г. К. Жукову, тот быстро ознакомился с проектами и заявил категорическим тоном: «Я не согласен. Авторы этих документов хотят, чтобы органы тыла подмяли Генеральный штаб». Сталин вспылил: «Вы в этом ничего не понимаете. Никакой вы не начальник Генерального штаба, вы просто кавалерист». Взял документы обратно и сразу же подписал их. [13] Здесь следует еще сказать, что впоследствии документы были доработаны и заново подписаны 30 июля 1941 года. Тогда же были утверждены «Положение об управлении тылом Красной армии на военное время», «Схема организации органов управления тылом». А 1 августа 1941 года был подписан приказ народного комиссара обороны об организации Главного управления тыла, управлений тыла фронта и армии и об утверждении соответствующего положения. Этим же приказом учреждались должности начальника тыла Красной армии и начальников тыла фронтов и армий. Уже после войны, касаясь вопросов, связанных с реформой тыла, Г. К. Жуков говорил, что до 1941 года он не представлял себе гигантских масштабов и необычайной сложности в работе тыла в современную войну, а касаясь причин освобождения его с поста начальника Генерального штаба, заметил, что, возможно, И. В. Сталин при решении этого вопроса имел в виду разногласия по поводу не только обороны Киева, но и реорганизации тыла. [14]

Особо деятельность И. В. Сталина как военного руководителя стала видна в ходе отражения фашистской агрессии. За время войны Верховный главнокомандующий 157 раз вызывал командующих фронтами и войсками с докладами о планах предстоящих операций. Находил время неоднократно принимать членов военных советов фронтов (в прошлом партийных работников), вызывать для беседы командиров партизанских соединений и отрядов, а также командующих танковыми и воздушными армиями. Его 1413 раз посещали лица руководящего состава вооруженных сил – начальник Генштаба и его заместители, начальники главных управлений НКО, начальник тыла.

Кроме того, к вождю ежедневно вызывались члены ГКО, Ставки, Совнаркома, наркомы всех отраслей промышленности, представители общественности и иностранные дипломаты. По итогам войны чаще других Сталин встречался с первым заместителем начальника Генерального штаба вооруженных сил страны (с февраля 1945 года – начальника Генерального штаба) А. И. Антоновым. Таких встреч с ним в годы войны у Сталина было 238, в том числе в 1943 году – 85, в 1944-м – 93, в 1945-м – 60. Около 200 раз в кабинете Сталина был А. М. Василевский – заместитель начальника, а с июня 1942 года – начальник Генштаба, с февраля 1945 года – член Ставки Верховного главнокомандующего.

К. Е. Ворошилов был 152 раза, 131 раз приглашался к Сталину Г. К. Жуков и т. д. Соратники по Политбюро заходили к Сталину каждый день, а то и по несколько раз в день. Это были Л. П. Берия, Г. М. Маленков, В. М. Молотов. Реже бывали А. А. Андреев, Л. М. Каганович, А. И. Микоян. [15] Постепенно возрастало число иностранцев, принятых Сталиным. В 1942—1943 годах у Сталина были Уинстон Черчилль – 3 раза, Антони Иден – 3 раза, Эдуард Бенеш – 1 раз, Арчибальд Керр, посол Великобритании, – 1 раз. А вот Аверелл Гарриман, посол США, довольно часто бывал принят вождем СССР. Он только в 1945 году посетил Сталина 15 раз. Часто были у Сталина деятели компартий стран Европы – Морис Торез, Пальмиро Тольятти, Долорес Ибаррури и другие. Если все вышеназванные цифры сложить вместе и разделить их на 1418 дней Великой Отечественной войны, то можно реально представить себе нагрузку Верховного главнокомандующего в те дни, и лишь после этого будет легче ответить на вопрос: «Мог ли он предметно, со знанием дела руководить военными действиями советских вооруженных сил?» Для исключения каких-либо собственных предпочтений к фигуре Сталина (вроде культа личности) привожу выдержку о работе вождя из воспоминаний иностранца – личного представителя президента США Ф. Рузвельта Гарри Гопкинса (на снимке), который был поражен тем, как вел себя Верховный главнокомандующий:

«Не было ни одного лишнего слова, жеста, ужимки. Казалось, что говоришь с замечательно уравновешенной машиной, разумной машиной. Иосиф Сталин знал, чего он хочет, знал, чего хочет Россия, и он полагал, что вы также это знаете… Если он всегда такой же, как я его слышал, то он никогда не говорит зря ни слова… Кажется, что у него нет сомнений. Он создает у вас уверенность в том, что Россия выдержит атаки немецкой армии.». [16]

http://img-fotki.yandex.ru/get/4114/na-blyudatel.10/0 250e2 4f4fc6ca L

Но лишь один человек, верный секретарь Иосифа Виссарионовича – Александр Николаевич Поскребышев (на снимке, справа), смог справиться с огромной подготовительной работой для того, чтобы люди, нужные Верховному, были у него тогда, когда этого требовали обстоятельства. Дело в том, что в течение дня в кремлевском кабинете проходило пять-семь заседаний и совещаний ГКО и Ставки, с наркомами, членами ЦК партии, работниками Штаба партизанского движения, руководителями разведки, конструкторами и т. д.

Рассаживались за длинным столом. Нередко только заканчивалось одно заседание, как Поскребышев впускал другую группу товарищей. Сталин ни с кем не связывался сам по телефону, не тратил время. Этим занимался Александр Николаевич, дежурный секретарь или дежурный генерал. Исключение составляли только сугубо личные звонки из квартиры или с дачи, и то очень редко. Работоспособность А. Н. Поскребышева, этого холодного человека с колючим взглядом, была поразительной. «Конвейер» в кремлевском кабинете вождя начал работать медленнее лишь в 1944 и 1945 годах, когда для всех стало ясно, что разгром оккупантов – дело времени. Если до войны Сталин успевал прочесть-просмотреть в день, кроме шифровок, 5—6 книг объемом до 400—500 страниц, то теперь – не меньше военных, дипломатических, политических, хозяйственных документов. Как итог такой титанической деятельности по самосовершенствованию можно привести следующие цифры. В СССР еще в первой пятилетке (1929—1932 гг.) каждые 29 часов в строй входило новое предприятие. Во второй – каждые 10 часов, в третьей (вплоть до 22 июня 1941 года) – каждые 7 часов, а в первой послевоенной, когда только экономический ущерб составлял 2,6 триллиона настоящих, а не современных «деревянных» рублей, – каждые 6 часов! [17]

Прошу правильно понять, что здесь моя цель – не восхвалять вождя, не возвращаться к культу его личности, а привести конкретные цифры. Не более того. И пусть читатель сам делает выводы об итогах и стиле работы И. В. Джугашвили (Сталина) в качестве руководителя СССР. Можно думать что угодно, но «недоучкам», «неумехам», несобранным и безответственным или зазнавшимся людям подобное было совершенно не по плечу. После всего перечисленного вряд ли какой-либо беспристрастный человек сможет сказать, что Сталин не был грамотным и талантливым, как сегодня говорят, менеджером всесоюзного масштаба, сильнейшим управленцем.

Но как все-таки быть с военным руководством страны Советов? Здесь снова нужны железные доказательства для того, чтобы стереть из истории откровенное вранье Хрущева перед делегатами XX съезда партии о Сталине как о слабом военном руководителе. Наверное, многие согласятся с тем, что для получения звания «полководец» нужно выиграть хотя бы одну войну у противника. И здесь самое время напомнить о том, как вождь страны Советов смог, являясь Верховным главнокомандующим Вооруженных сил СССР, выиграть свою первую войну, начавшуюся с нападения фашистов 22 июня 1941 года. Он заставил потерпеть поражение другого верховного главнокомандующего – Адольфа Гитлера. Проигранная фюрером война в истории называется по-разному: «план (вариант) „Барбаросса“», «блицкриг», «молниеносная война» и т. д.

Но при любом ее названии она была настоящей войной – полномасштабной, четко спланированной, суровой и трагичной. Также очевидно, что, начавшись, любые боевые действия должны обязательно иметь какое-то завершение, какие – то результаты. Из них победа – лучший исход сражений. Заключение мира с противником – как бы ничья. И еще есть поражение, что, естественно, не славит ни руководителей государств, ни их генералов. Теперь спросим себя: «А когда же и как закончился „блицкриг“, или „молниеносная война“, для Гитлера и для Сталина?» Многие помнят знаменитый афоризм генерала Дугласа Макартура (MacArthur): «Цель войны – победа, а не продолжение неопределенности. На войне замены победе не существует». Как ни странно, но многие историки, и у нас, и за рубежом, как-то специально не акцентируют внимание на позорном для Гитлера завершении войны по плану «Барбаросса».

А ведь это было полное поражение фюрера в первой войне против СССР как вождя немецкого народа, как верховного главнокомандующего. Можно услышать или прочитать утверждения, что «блицкриг» вдруг просто «рухнул». С чего бы это?! «Молниеносная война» бесславно закончилась «ничем». Гитлер «неправильно» рассчитал время нападения. Части немецкого вермахта, ведомые своими генералами, вдруг получили еще одного противника со стороны Советов под именем «Генерал Мороз». И так далее и тому подобное.

https://yandex.ru/is/search?text

О нем, «Русском Генерале Морозе», генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель (на снимке) написал, кстати, так: «11 декабря 1941 года мы вернулись в ставку из Берлина, с внеочередного заседания рейхстага по поводу вступления Японии в войну. Буквально за несколько дней распутица на Востоке сменилась чудовищными морозами со всеми вытекающими последствиями для действующей армии. Самое страшное заключалось в том, что вслед за автопарком отказал и железнодорожный транспорт: немецкие локомотивы и водокачки превращались в глыбы льда. В этой тяжелейшей ситуации Гитлер отдал первый приказ по Восточному фронту: держаться, ни шагу назад! Отступление – неважно, на 5 или 50 км – означало бы невосполнимую утрату тяжелого вооружения, что делало армию практически беззащитной перед лицом противника. Инстинктивно принятое, это решение фюрера было в целом правильным: чтобы не повторить печальную судьбу отступавшей без тяжелого вооружения „Великой армии“ Наполеона в 1812 г., следовало не отступать и, стиснув зубы, сражаться. Это не исключало тем не менее организованного отхода на заранее подготовленные позиции.». [18]

Давайте подумаем, уважаемый читатель: а можно ли при развертывании полномасштабной войны, даже с определением «молниеносная», и желая победы, упускать из виду что-то, что могло бы помешать военному торжеству над противником? Именно о скорой победе над «недочеловеками» почти на каждом углу кричали подчиненные Геббельса. Да и сам фюрер постоянно подстегивал себя тем, что неоднократно объявлял, как превосходно выполняется план «Барбаросса», что СССР уже повержен. Были даже приготовлены специально украшенные пригласительные билеты на парад фашистских завоевателей на Красной площади. После этого и Москву, и Ленинград следовало разрушить, а на их месте выкопать моря, чтобы навсегда скрыть под водой память о главных городах страны Советов. Что-то вроде: «И концы в воду.».

Но ничего у Гитлера не получилось. Почему? Потому что среди других препятствий на его пути к победе был другой Верховный, как оказалось, более умный, прозорливый и оказавшийся более успешным в военном деле – И. В. Сталин. И никто другой. Как было сказано выше, все нити военного руководства советскими вооруженными силами сходились в его кремлевском кабинете. Тогда как же могло получиться, что через полгода после начала войны Гитлер потерпел поражение в «блицкриге»? От какого-то недоучившегося священника?! Понятно, что если один Верховный терпит неудачи в военных действиях, то другой выигрывает. Чтобы разобраться в этом, не надо применять сложные законы логики и какие-то особые расчеты. Ответ один: в «молниеносной войне» победил тот, кто был сильнее и умнее, несмотря на чудовищную ситуацию, сложившуюся в первые месяцы фашистской агрессии.

То есть победу над фюрером и его вермахтом смог организовать будущий маршал Сталин. Как же ему это удалось сделать? Более того, как он смог проявить эти высокие качества успешного военного руководителя? Здесь следует напомнить читателям, что Ставка Верховного главнокомандования руководила фронтами, авиацией, флотами и т. д. Ставила им задачи, утверждала планы операций, обеспечивала их необходимыми силами и средствами, подключала к борьбе против агрессора Центральный штаб партизанского движения и т. д. Основным рабочим органом Ставки ВГК являлся Генеральный штаб Красной армии, тесно взаимодействующий с управлениями Народного комиссариата обороны и Военно-морского флота. Маршал Г. К. Жуков писал по этому поводу: «Деятельность Ставки неотделима от имени И. В. Сталина. Мне очень нравилось в работе И. В. Сталина полное отсутствие формализма. Верховный главнокомандующий сделал все возможное, чтобы Ставка и ее рабочий аппарат – Генштаб и Военные советы фронтов стали мудрыми и искусными военными помощниками в деле достижения победы над фашистской Германией». [19]

Потому-то и нравилась работа Ставки Жукову, так как никакого бюрократического специального аппарата у нее не было, так как роль ее штатных сотрудников выполняли те, кто уже нес другие свои основные нагрузки, а Сталин руководил работой этого серьезного аппарата так же, не оставляя свою деятельность на других государственных постах. Записи в «Журнале посещений кремлевского кабинета» Сталина сегодня дают ответ на многие спорные вопросы. Сошлюсь еще на мнение маршала А. М. Василевского: «За более чем 30-месячный период моей службы в должности начальника Генерального штаба, а в дальнейшем и в бытность членом Ставки, она полностью в утвержденном ее составе ни разу не собиралась». (Выделено мной. – В. М.) [20]

Да, тут есть о чем задуматься и о чем поразмышлять. Например, сколько я ни пытался найти для этой книги хотя бы одну фотографию официального заседания Ставки во время войны, сделать мне этого не удалось. Некоторые под Ставкой ВГК до сих пор подразумевают группу людей, имеющих свои кабинеты, технических работников в них, обязательную для таких учреждений охрану, график заседаний и т. д. и т. п. Оказывается, такого коллектива, как Ставка, в его привычном понимании не существовало. Вот что говорил известному историку, руководителю Центра военной истории России РАН академику Г. А. Куманеву начальник тыла Красной армии генерал армии А. В. Хрулев по поводу работы Ставки Верховного главнокомандования.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ОЧЕВИДЦА

А. В. Хрулев: Государственный Комитет Обороны – это кабинет Сталина. Что служило аппаратом ГКО? Особый сектор ЦК партии, аппарат Совнаркома СССР и аппараты всех наркоматов. А что такое Ставка? Это – Сталин (и ни одного человека в его секретариате), Генеральный штаб (он вызывал к себе с картой начальника Генерального штаба или помощника начальника Генерального штаба) и весь Наркомат обороны. Это и была фактически Ставка. Вызывает он командующего войсками какого-либо фронта и говорит: «Мы хотим вам дать директиву провести такую-то операцию. Что вам для этого надо? Тот отвечает: – Разрешите мне посоветоваться с фронтом, узнать, что там делается. – Идите к ВЧ. (Связь, использующая для передачи высокие частоты (ВЧ). – В. М.) Вся связь, которая была у Сталина, была ВЧ – один телефон, но все было подчинено ему. Как только сказал, сейчас все выключают и связывают его с тем, кого он хочет вызвать к телефону. Никаких радиостанций, ни телеграфных станций, ничего не было. Телеграф был у Наркомата связи в Генеральном штабе. В Генштабе имелись и радиостанции. Не было такого положения, что Сталин сидит где-то и может все обозревать. Он все к себе тянул. Сам никуда не ходил. Он приезжает, допустим, в 4 часа дня к себе в кабинет в Кремль и начинает вызывать. У него есть список, кого он вызывает. Раз он приехал, то сразу все члены Государственного Комитета вызываются к нему. Заранее он их не собирал. Он приезжал – и тогда Поскребышев начинал всех обзванивать. Вы, возможно, представляете себе все это так: вот Сталин открыл заседание, предлагает повестку дня, начинает эту повестку дня обсуждать и т. д. Ничего подобного! Некоторые вопросы он сам ста – вил, некоторые вопросы у него возникали в процессе обсуждения, и он сразу же вызывал: это Хрулева касается, давайте сюда Хрулева; это Яковлева касается, давайте сюда Яковлева; это Пересыпкина касается, давайте его сюда. И всем давал задания. И в Ставке, и в ГКО никакого бюрократизма не было. Это были исключительно оперативные органы. Руководство концентрировалось в руках Сталина. Обсуждались наиболее важные оперативные вопросы, которые заранее готовились соответствующими членами Ставки или ГКО. В течение дня принимались десятки решений. Причем не было так, чтобы Государственный Комитет заседал по средам или пятницам, заседания проходили каждый день и в любые часы, после приезда Сталина. Жизнь во всем государственном и военном аппарате была сложная, так что никто не уходил из помещения. Никто не декларировал, что должно быть так, так сложилось..Следует также иметь в виду, что если у вас имелось важное и неотложное дело, можно было прийти в кабинет Сталина и без приглашения. Я так делал неоднократно, и Сталин меня ни разу не выгонял. Да он и никого не выгонял. Надо было сидеть и слушать. Но когда создавалась какая-то пауза, я обычно говорил: – У меня есть один вопрос. – Сидите. (Что означало – этот вопрос он будет рассматривать) [21]

Можно приводить еще много высказываний тех, кто работал с И. В. Сталиным в годы Великой Отечественной войны. Но даже из того, что написано, становится ясно, что Верховный главнокомандующий советских вооруженных сил даром свой хлеб не ел. Вникал во многие дела, которые навалились на СССР с началом фашистской агрессии. Руководя действиями Красной армии на советских фронтах, учился искусству ведения боевых действий. Учился сам и учил других, как побеждать в ходе сражений.

Все мы имеем право на свое понимание жизни, истории, прошлого, настоящего, будущего. И всем нам нужно обращать больше внимания не на то, кто этот человек, а что он конкретно говорит, делает. Нечего скрывать, что сегодня для многих людей И. В. Сталин стал персоной нон грата (лат. persona non grata – «нежелательная персона», «нежелательное лицо») в связи с тем, что за годы его пребывания на высших постах СССР с советским человеком поступали так, как считало нужным руководство страны, где первой скрипкой, конечно, был ее вождь. Вот только небольшой перечень предъявляемых ему претензий:

Сталин – величайший преступник едва ли не всех времен, принесший народам СССР горести, от которых им никогда уже до конца не оправиться.

Сталин, разумеется, никакой гениальностью не отличался, он отличался невероятной жестокостью, полным отсутствием каких бы то ни было моральных запретов и глубочайшим пренебрежением к людям.

Это был человек средних способностей и не очень образованный (неоконченная духовная семинария). В прошлом веке возник такой тип политических «деятелей-полузнаек». Таким был и Гитлер.

Этот синдром в случае Сталина был отягощен патологической, параноидальной боязнью преследования и подозрительностью. Например, Сталин на всякий случай старался уничтожить всех, кто побывал или приехал из-за границы.

Сама индустриализация вовсе не заслуга Сталина. Она – продолжение крутого экономического подъема, наступившего в стране после отмены крепостного права. Известно, что средний годовой прирост промышленного производства в России с 1890 по 1913 год составлял 17 процентов. Почему-то это никто не называет индустриализацией и не ставит в заслугу царю.

Большим преступлением Сталина является варварская коллективизация, фактически – уничтожение насильственным путем крестьянства. А ведь этот класс, со всеми его достоинствами и недостатками, был становым хребтом русского народа.

Уничтожение им высшего комсостава Красной армии.

К началу войны в армии практически не оказалось крупных боеспособных танковых соединений.

Финская кампания 1939—1940 годов показала, что боеспособность армии низка.

С непонятным упрямством Сталин не верил десяткам предупреждений о нападении Гитлера. С ослиным упорством он запрещал препятствовать разведывательным полетам немецких самолетов над нашей территорией, вводить в приграничных округах режим боеготовности, проводить дополнительную мобилизацию. Объективно он вел себя в предвоенные месяцы как предатель и пособник врага.

Существует общепринятое мнение, что Сталин внес большой вклад в победу над Германией. Но многие считают, что здесь то же, что и с индустриализацией: победа была одержана не благодаря, а вопреки руководству Сталина, его вредным ошибочным директивам… и т. д. и т. п. [22]

Естественно, обвинения вождя СССР не ограничиваются этими высказываниями. Но полемика с приведенными выше претензиями не является целью этой книги. Автор поставил перед собой задачу как можно глубже разобраться с тем, что же происходило в годы Великой Отечественной войны в 1942 году под Ржевом и в других ключевых местах сражений. Но и оставлять совсем без комментариев подчас просто клевету на советского руководителя как -то не с руки. Однако многие согласятся с тем, что к началу фашистского нападения вождь СССР вовсе не был по-настоящему подготовленным к руководству военными действиями. И таковым себя не считал. В управление войсками особо не встревал. Все больше доверял своим генералам. Особенно из кавалеристов. А сам, кроме другой деятельности, постоянно занимался обеспечением армии новой техникой, вооружением, боеприпасами.

Наиболее краткую прижизненную характеристику Сталину-главковерху в этом смысле дал маршал Советского Союза А. М. Василевский: «О Сталине как о военном руководителе в годы войны необходимо написать правду. Он не был военным человеком, но он обладал гениальным умом. Он умел глубоко проникать в существо дела и подсказывать военные решения». (Выделено мной. – В. М.) [23]

Но опять же, для объективности, следует отметить, что существует и другая характеристика И. В. Сталина как полководца. Генерал-полковник Д. А. Волкогонов в своей книге «Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина» написал так: «Сталин при наличии сильной воли и негибкого ума не мог опереться на профессиональные военные знания. Он не знал военной науки, теории военного искусства… Верховный не обладал опытом организации стратегической обороны. Думаю, в полном смысле слова Сталин не был полководцем.» и т. д. (Выделено мной. – В. М.) [24] Ему вторит писатель В. П. Астафьев. В интервью еженедельнику «Аргументы и факты» накануне празднования Дня Победы в мае 1998 года, ничуть не сомневаясь, он заявил: «Конечно, Сталин – это никакой не полководец. Это ничтожнейший человек, сатана, посланный нам за наши грехи». [25] К таким мыслям писателя-фронтовика присоединяется «строитель коммунизма» Хрущев. Уже будучи снятым со всех постов, он написал в своих мемуарах: «Удивляюсь некоторым крупным военачальникам, которые в своих воспоминаниях хотят обелить Сталина и представить его отцом народа, доказать, что если бы не он, то мы не выиграли бы войну и подпали под пяту фашистов. Это глупые рассуждения, рабские понятия. Что же теперь, когда нет Сталина, мы подпадаем под немецкое, английское или американское влияние? Нет, никогда!» [26]

История и здесь посмеялась над пророчествами Хрущева. Процесс разрушения партии и государства, начатый под лозунгом «борьбы с культом», привел страну к страшной катастрофе – уничтожению Советского Союза как такового, где отрицательный вклад заслуженного «кукурузника» виден, как говорится, невооруженным глазом.

http://www.sovross.ru/old/2007/23/3-1.jpg

Однако в противовес Хрущеву Главный маршал авиации А. Е. Голованов (на снимке), который был рядом с Верховным главнокомандующим всю войну, имеет свое видение действий Сталина-военачальника: «Контроль за ходом отданных Верховным распоряжений и указаний был с его стороны повседневен, если не сказать ежечасен, и спрос был суров. Я здесь хочу подчеркнуть, что не было ни одного товарища, несмотря на занимаемые должности, который бы мог, а сказать честнее, который посмел бы что-либо сделать на свой лад, на свое усмотрение, если он имел уже на сей счет определенные указания. Я хочу здесь засвидетельствовать и то, что ни одна операция, ни одно сколько-нибудь серьезное мероприятие никогда и нигде не проводились без санкции, без доклада Верховному. Он твердой рукой руководил проводимыми операциями фронтов, руководил работой своих заместителей и своих представителей Ставки на тех или иных фронтах, на тех или иных направлениях. Спрос со всех был одинаков, невзирая ни на чины, ни на занимаемую тобой должность. Он, не стесняясь, указывал каждому на сделанные просчеты или ошибки и давал рекомендации или прямые указания, как их исправить. Это касалось и командующих фронтов и армий, это касалось и начальника Генерального штаба А. М. Василевского, и заместителя Верховного главнокомандующего Г. К. Жукова.». [27]

Даже самый «заклятый друг» СССР – премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль (на снимке) – в свое время не преминул оценить, как недоучившийся семинарист понимает содержание военных действий на фронте. Передавая впечатление на реакцию Сталина при рассмотрении им плана операции «Торч» по высадке союзников в Северной Африке в 1942 году, Черчилль отметил следующую особенность стратегического мышления Сталина: «…Я затем точно разъяснил операцию „Торч“. Когда я закончил свой рассказ, Сталин проявил живейший интерес. Сталин, по-видимому, внезапно оценил стратегические преимущества „Торч“. Он перечислил 4 основных довода в пользу „Торч“. Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар. Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление. Оно показало, что русский диктатор быстро и полностью овладел проблемой, которая до этого была новой для него. Очень немногие из живущих людей смогли бы в несколько минут понять соображения, над которыми мы так настойчиво бились на протяжении ряда месяцев. Он все это оценил молниеносно». (Выделено мной. – В. М.) [28]

Тот же В. М. Молотов в середине 1970-х о начале войны говорил: «Мы знали, что война не за горами, что мы слабей Германии, что нам придется отступать. Весь вопрос был в том, докуда нам придется отступать – до Смоленска или до Москвы, это перед войной мы обсуждали. Мы знали, что придется отступать, и нам нужно иметь как можно больше территории. Мы делали все, чтобы оттянуть войну. И нам это удалось – на год и десять месяцев. Хотелось бы, конечно, больше. Сталин еще перед войной считал, что только к 1943 году мы сможем встретить немца на равных.. Да к часу нападения никто не мог быть готовым, даже Господь Бог! Мы ждали нападения, и у нас была главная цель: не дать повода Гитлеру для нападения. Он бы сказал: „Вот уже советские войска собираются на границе, они меня вынуждают действовать!“» (Выделено мной. – В. М.) [29]

https://www.wikireading.ru/img/23670874i059.jpg

Германское руководство, наоборот, было полно восторгов и оптимистичных ожиданий. 3 июля 1941 года генерал-полковник Франц Гальдер (на снимке), начальник Генерального штаба сухопутных войск, так оценил обстановку на фронте: «В целом теперь уже можно сказать, что задача разгрома главных сил русской сухопутной армии перед Западной Двиной и Днепром выполнена. Поэтому не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней. Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель. Когда мы форсируем Западную Двину и Днепр, то речь пойдет не столько о разгроме вооруженных сил противника, сколько о том, чтобы забрать у противника его промышленные районы и не дать ему возможности, используя гигантскую мощь своей индустрии и неисчерпаемые людские резервы, создать новые вооруженные силы». (Выделено мной. – В. М.) [30]

4 июля 1941 года Гитлер громогласно, на весь мир, заявил: «Я все время стараюсь поставить себя в положение противника. Практически он войну уже проиграл». (Выделено мной. – В. М.) [31] Здесь уместно заметить, что фюрер неумно и пренебрежительно относился к тем усилиям, которые предпринимал Сталин для того, чтобы не только выстоять, но и нанести частям вермахта первое поражение в их «молниеносной войне». В эйфории от успехов Восточного похода

Гитлер чуть позже, 14 июля 1941 года, даже отдал приказ о подготовке к реорганизации вермахта, чтобы перенести основные усилия на борьбу с Англией и США, которая должна была вновь выйти на первый план после разгрома СССР. Однако развитие событий на советско-германском фронте в августе 1941 года привело к тому, что фашистское руководство было вынуждено отложить на будущее планы реорганизации вермахта. 11 августа генерал Ф. Гальдер делает уже неутешительный для себя вывод: «Общая обстановка все очевиднее и яснее показывает, что колосс Россия, который сознательно готовился к войне со всей безудержностью, свойственной тоталитарным странам, был нами недооценен. Это утверждение распространяется на организационные и экономические усилия, на средства сообщения, но прежде всего на чисто военную боеспособность [русских]». (Выделено мной. – В. М.) [32]

Как мы видим, лишь один месяц потребовался начальнику генштаба ОКХ, чтобы полностью пересмотреть свою оценку ситуации на Восточном фронте с плюса на минус. А ведь и в этот тяжелейший период отражения гитлеровской агрессии боевыми действиями советских вооруженных сил руководил Сталин. Записи в дневнике Геббельса также свидетельствуют о сомнениях в возможности «завершить Восточный поход, по крайней мере, до зимы». 10 сентября 1941 года он записывает в свой дневник: «после того как выяснилось, что Восточная кампания не может быть закончена в короткий срок, нам необходимо. постепенно приготовить народ к продолжительной войне». (Выделено мной. – В. М.) [33]

Но ни Гальдер, ни Геббельс, ни кто-либо другой из фашистской верхушки не могли себе признаться, что «молниеносную войну» они проиграли. С вытекающими отсюда тяжелыми обстоятельствами для Германии, так как фюрер ясно себе представлял, что на затяжную войну у Германии не хватит ни сил, ни средств, ни всего другого, что необходимо не только для ведения боевых действий, а еще и для создания победных усилий и условий в новой войне. Руководители фашистской Германии упивались мыслью, что еще большая территория СССР находилось в их руках и что все еще можно изменить в свою пользу.

Таким образом, в ходе второго этапа летом – осенью 1941 года, несмотря на тяжелые потери, Красная армия смогла затормозить продвижение противника и в значительной степени истощить его силы. Советское руководство получило время для полномасштабного развертывания военного производства, создания новых резервов, ввод в действие которых должен был переломить ход войны. Вместе с тем следует отметить, что увлечение советского командования частными и слабо организованными контрнаступлениями вело к излишним потерям и затрудняло подготовку оборонительных операций. Именно в этом была видна еще не полная военная состоятельность и самого советского Верховного главнокомандующего.

Но где же тогда были профессионалы-генералы, которые на поле боя действовали не всегда согласно обстановке? К счастью, Сталин мог учиться и учился не только на чужих, но и на своих ошибках. Причем делал он это быстро, качественно, что выражалось в постоянном повышении уровня сопротивления Красной армии частям вермахта и периодических победных контрударах по фашистам при одновременном отступлении советских воинских частей в глубь страны. Следует здесь же заметить, что Сталин, хотя и не имел военного образования, обладал серьезной практикой руководства военными действиями в годы Гражданской войны, кстати, и в районе Царицына, будущего Сталинграда. Как признавался после войны генерал Г. Блюментрит, «нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя». (Выделено мной. – В. М.) [34]

В итоге от поражения в «молниеносной войне» Германия оказалась на пороге крупнейшего военно – экономического кризиса, разразившегося в декабре 1941 года. Уже 24 ноября 1941 года в беседе с Гальдером командующий армией резерва генерал-полковник Ф. Фромм, обрисовав «общее военно-экономическое положение», сделал вывод, что «необходимо перемирие». [35]

29 ноября министр по делам вооружений и боеприпасов Ф. Тодт заявил Гитлеру, что «в военном и военно-экономическом отношении война уже проиграна» и необходимо политическое урегулирование». (Выделено мной. – В. М.) [36] Отсюда можно сделать лишь единственный вывод: несмотря на тяжелые потери, советским вооруженным силам удалось не только остановить, но и победить фашистов в их «молниеносной войне». Войска СССР, перехватив стратегическую инициативу, в течение месяца отбросили противника от Москвы более чем на 250 километров. Зимнее контрнаступление Красной армии наглядно показало, что «великолепный» вермахт можно побеждать.

Происшедшее в то же время нападение Японии на Перл-Харбор и объявление Германией и Италией войны США ознаменовали превращение европейской войны в глобальную мировую, принявшую характер напряженной и многолетней борьбы, выиграть которую Германия не могла. [37] В первых числах декабря 1941 года гитлеровские войска фактически перешли к обороне, и тут выяснилось, что никаких планов на этот случай у германского командования нет, поскольку в

Берлине господствовало мнение, что противник не располагает силами для контрудара. А советско-германский фронт недалеко от Москвы в 1942 году принял сложные очертания. Таким образом, выиграв у Гитлера свою первую войну под названием «блицкриг», несмотря на то что это было сделано далеко не по классическим военным канонам, с большими жертвами, включая потерю огромной массы советских военнопленных, большой территории страны, отданной агрессору, Сталин как Верховный главнокомандующий увидел сам и показал другим, что он может управлять войсками. Теперь ему, воинам Красной армии и ее командирам нужно было научиться наступать, что они и сделали, не оставив Гитлеру никаких шансов. А путь к победе для СССР был нелегким и долгим – 1418 дней с 22 июня 1941 года до 9 мая 1945 года в Берлине. Красную армию еще ждал 1942 год.

Именно он стал переломным в Великой Отечественной войне. В этот период весь мир увидел победы Красной армии, стойкость и героизм советских воинов, талантливость военачальников, в том числе и улучшавшееся день ото дня стратегическое руководство войсками советского Верховного главнокомандующего. Вот уж воистину: родиться командиром нельзя. А стать им – можно!

Примечания:

1. Газета «Правда», 1941. -1 июля, http://lib.rus.ec/b/105862/read

2. Горьков Ю. А. Государственный Комитет Обороны постановляет (1941—1945). Цифры, документы. М.: Олма-Пресс, 2002. С. 70,111.

3. Цит. по: Крупнов Ю. Кто выиграл войну: народ или Сталин? 05.05.2005. http://www. kroupnov. ru/

4. Оглашению подлежит: СССР – Германия. 1939—1941: документы и материалы/Сост. – пер. Ю. Фельштинский. М.: Терра-Книжный клуб, 2004.

5. Язов Д. Маршал Советского Союза. Генералиссимус, http://stalinism.ru/stalin-i-armiya/generatissimus. html

6. Язов Д. Там же.

7. Жуков Г. Воспоминания и размышления. Т. 2. – М.: АПН, 1976. – С. 104—105.

8. Суходеев В. Сталин. Военный гений. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2005.

9. См.: Горьков Ю. Кремль. Ставка. Генштаб. Тверь: РИФ ЛТД, 1995. С. 138. http://vkpb— nsk.ru/news/samaja_silnaja_i_koloritnaja_figura_strategicheskogo_ komandovanija/2011 -05-07108;

10. Суходеев В. Сталин. Военный гений. М.: ОЛМА – ПРЕСС, 2005.

11. Горьков Ю. Государственный Комитет Обороны постановляет… 1941—1945: Цифры. Документы. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002.

12. Тыл Вооруженных сил. 1991. №9. С. 25.

13. Военно-исторический журнал. 1961. №6. С. 68 – 69.

14. Вещиков П. Военная реформа: прошлое и современность // Тыл Вооруженных сил. 1990. №1. С. 36.

15. Суходеев В. Соловьев Б. Полководец Сталин // Военно-исторический журнал. 1995. №3. С.

16. Соловьев Б., Суходеев В. Полководец Сталин. М.: Эксмо, 2003.

17. Липартелиани Г. Сталин Великий. Частные попытки исследования феномена личности И. В. Сталина. М.: Роза Мира, 2001. С. 30. http://delostalina. ru/?p=173#_ftn2.

18. Кейтель В. 12 ступенек на эшафот… Ростов н/Д.: Феникс, 2000. С. 303. 19.Жуков Г. Воспоминания и размышления. Т. 2. М.: Новости, 1990. С. 102-ЮЗ.

20. Василевский А. Дело всей жизни. М.: Издательство политической литературы, 1975. С.

21. Куманев Г. А. Говорят сталинские наркомы. Смоленск: Русич, 2005. http://militera.lib.ru/h/kymanev_ ga2/index.html

22. См. подр.: Сталин: мнимые заслуги и реальные преступления. // Форум Правда. Ру. forum.pravda. ru/index.php? showtopic=6195

23. Осоки на И. Сталин в годы войны, http://www. historicus.ru/204/

24. Волкогонов Д. Триумф и трагедия. Политический портрет И. В. Сталина. Кн. 2. М.: Новости, 1990. С. 268, 292, 347 и др.

25. Аргументы и факты, 1998. Май. №19.

26. Хрущев Н. Время. Люди. Власть: Воспоминания. Кн. 2. М.: ИИК «Московские Новости», 1999. http:// bookz.ru/authors/hru6ev-nikita/hruscn03/1-hruscn03. html 27. Голованов А. Дальняя бомбардировочная. М.: ООО «Дельта НБ», 2004. http://militera.lib.ru/memo/ russian/golovanov_ae/index.html

28. Черчилль У. Вторая мировая война. Т. 4. М.: Воениздат, 1955. С. 477—478.

29. Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М.: ТЕРРА, 1991. 30. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939—1942 гг. Т. 3. Кн. 1. М.: Воениздат, 1968—1971. С. 79—80.

31. См.: Дашичев В. Банкротство стратегии германского фашизма. Т. 2. М., 1973. С. 205.

32. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939—1942 гг. Т. 3. Кн. 1. М.: Воениздат, 1968—1971. С. 79—80.

33. В кн.: Безыменский Л. Разгаданные загадки Третьего рейха. 1933—1941. М.: Издательство Агентства печати «Новости», 1984. С. 107—109; Ржевская Е. М. Геббельс. Портрет на фоне дневника. М.: Слово, 1994. С. 302—316.

34. Вестфаль 3., Крейпе В., Блюментрит Г., Байерлейн Ф., Цейтцлер К., Циммерман Б., Мант Х. Роковые решения. М.: Воениздат, 1958. С. 98.

35. Гальдер Ф. Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939—1942 гг. Т. 3. Кн. 2. М.: Воениздат, 1968—1971. С. 70. 36. Цит. по: Рейнгардт К. Поворот под Москвой. Крах гитлеровской стратегии зимой 1941/42 года. М.: Воениздат, 1980. С. 19,113.

37. См.: Мельтюхов М. И. Упущенный шанс Сталина. Советский Союз и борьба за Европу: 1939—1941. М.: Вече, 2000. http://militera.lib.ru/research/meityukhov/index.html

Глава 2. Решающий замысел Ставки ВГК

Даже краткий анализ того, как работал И. В. Сталин в годы войны, показывает (кто бы и как бы ни ругал его), что ему поневоле пришлось стать руководителем (если кто-то стесняется другого слова) советских генералов, полководцем. Историю нельзя повернуть в обратную сторону. Опираясь на факты, пройдя по их следам, мы видим, как и что происходило десятилетиями раньше. Занимая пост Верховного главнокомандующего, Сталин никак не мог оказаться в стороне от тех сражений, что происходили на советских фронтах, включая и бои под Ржевом.

Однако он не мог быть некомпетентным в новом для него военном деле, да и не желал. Такую неграмотность в дни войны не скроешь, и она явно бы не украсила вождя народов СССР. Но вот как ему удалось на базе незаконченного семинарского образования подняться до высот крупного военачальника в годы Великой Отечественной войны, мне нужно было в первую очередь понять самому. Причем составить верное представление об этом превращении из бывшего семинариста в маршала можно было только в том случае, если при этом строго опираться не на эмоции, а на документальные данные и внимательно, «по косточкам», рассматривать процесс планирования и руководства битвами советским Главковерхом.

В годы войны Сталин никогда не командовал войсками единолично. Прежде чем появлялась та или иная директива, приказ Ставки ВГК на проведение какой-либо войсковой операции, особенно стратегического значения, он всегда проводил обсуждение её замысла, потом добивался уточнения путей достижения намеченной цели и нахождения нужных средств для исполнения задуманного. Лишь после этого советский Верховный утверждал документы, соглашаясь со своим генералами. Главное было в том, что по своим должностным обязанностям именно он, а не кто-то другой, последним ставил свою подпись в военных документах и этим разрешал проводить боевые действия в соответствии с самыми хитрыми замыслами, при этом беря, как главнокомандующий, ответственность на себя.

Уже только благодаря этим действиям он должен остаться в истории Второй мировой войны. В то далекое время так поступать приходилось еще и потому, что именно в кремлевском кабинете Ставки ВГК сосредоточивалось максимально возможное количество информации для подготовки и проведения очередных войсковых операций Красной армии на том или ином участке советских фронтов, к чему добавлялись и другие усилия Иосифа Виссарионовича. В первую очередь, например, по руководству работой тыла, деятельности дипломатов, взаимодействию с союзниками, особенно по открытию Второго фронта, поставок по ленд-лизу и т. д. Вот почему рождение замысла какого-либо нового, как правило стратегического, наступления для Сталина, в принципе, не было делом исключительным или невозможным. Мне же, чтобы понять, как готовились различные планы советского командования в то военное время, особенно на уровне фронтов, приходилось «перелопачивать» большое количество архивных материалов, других источников, встречаться с генералами, офицерами, простыми солдатами-ветеранами, много размышлять самому, чтобы через чащобу всяческих наслоений информации по Ржеву, в большей своей части негативного характера, находить истинные причины тех давних боев.

Постепенно найденные факты, как в разведке, собирались «до кучки». И вдруг неожиданно, порой почти непроизвольно, среди них вырисовывались настоящие жемчужины – незамеченный реальный факт, новое событие и др., которые раньше принимали за обычный разговор, данные, не особо выделяющиеся в череде других архивных дел. Или, например, через некоторое время среди них уже можно было разглядеть какой-то неожиданный поворот в войне, новое понимание проблемы ожесточенной борьбы советских войск с частями вермахта и т. д. Потом к одному такому драгоценному звену прибавлялось второе, третье, и постепенно выстраивалась некая историческая линия, приводившая к событиям, происшедшим в 1942 году.

Например, момент эйфории Сталина после победы над Гитлером в «молниеносной войне» – «блицкриге». Отсюда, наверное, у него возникло понимание, что фашистов можно просто «дожать», так как они вроде были уже сломлены. Тем более на помощь Красной армии пришел «генерал мороз», прямо скажем, в нужное время. Кстати, я где-то наткнулся даже на такой факт, что этот «генерал» случился вовсе не в России, а в. Индонезии, где произошел какой-то аномальный природный катаклизм, который повлиял на погоду во всем мире, отчего наступила более суровая зима. И не только в СССР, но и в других странах. В этих условиях, как казалось вождю, нужно было всего -то подбросить, особенно на Западный фронт, дополнительные дивизии из резерва ВГК, и враг побежит назад.

Но как бы ни были тяжелы условия на русских просторах, фашисты тоже были не простаки и спешно направили в свою группу армий «Центр» дополнительные элитные, личные отряды фюрера. Кроме того, Гитлер потребовал от каждого солдата: «Под Москвой стоять насмерть! Цепляться за каждый населенный пункт, не отступать ни на шаг, обороняться до последнего солдата, до последней гранаты. Каждый населенный пункт должен быть превращен в опорный. Сдачу его не допускать ни при каких обстоятельствах, даже если он обойден противником». [1] Так что знаменитый июльский приказ Сталина №227 1942 года, известный у нас под названием «Ни шагу назад!», как бы был отдан раньше, только противником. И солдаты вермахта свою клятву держали крепко: фронт временно стабилизировался, а противоборствующие стороны стали накапливать силы, разрабатывая новые планы сражений.

После разгрома немецких войск под Москвой наступательные возможности Красной армии к весне 1942 года иссякли. Перемещенные на восток заводы и фабрики только начинали возводиться на новых местах и давали еще недостаточное количество военной продукции. Для Ставки Верховного главнокомандования настало время решать, как действовать дальше – обороняться или продолжать наступление?

http://samsv.narod.ru/Comm/Jpg/Shaposhnikov.jpg

Начальник Генерального штаба Красной армии маршал Б. М. Шапошников (на снимке) понимал, что для накопления мощных, хорошо подготовленных резервов необходимо было выиграть время. Продержаться. Предлагал перейти к стратегической обороне на всех фронтах. Сталин и Жуков соглашались с необходимостью некоторой передышки, но хотели провести несколько крупных частных наступательных операций, чтобы в боевых действиях против фашистов не терять инициативу. В итоге стратегическая оборона все -таки была принята в качестве главного вида действий Красной армии на 1942 год. Предполагалось, что гитлеровцы в этом году выберут одно, главное направление, на котором сосредоточат большинство своих во многом уже сократившихся сил. И наиболее вероятным направлением немецкого наступления, если оно состоится, советское командование считало боевые действия вермахта с целью захвата Москвы.

Для устранения такой явной угрозы под советской столицей формировались новые укрепленные районы (УРы), окружившие город с западного и юго – западного направления. А на весну-лето 1942 года советское командование рассматривало такие частные операции, как наступления Карельского фронта на мурманском, кандалакшском, кестеньгском направлениях с выходом в случае успеха на государственную границу. Войска 7-й отдельной армии должны были очистить от финских войск левый берег реки Свири и захватить плацдармы на ее правом берегу. Совместными действиями Ленинградского и Волховского фронтов Ставка планировала деблокировать Ленинград. А части Красной армии Северо-Западного фронта получили указание уничтожить немецкие войска на Демянском плацдарме и т. д. Особые задачи возлагались на Калининский и Западный фронты. Они не только держали оборону, но и готовились разгромить ржевско-вяземскую группировку немецких войск с целью захвата Вязьмы, Великих Лук и далее – Смоленска. Крымский фронт в это же время должен был полностью очистить от немцев полуостров. Таким образом, в сорок втором году советскому командованию хотелось ликвидировать большую часть фашистских сил и средств, чтобы все задуманное явилось логичным и успешным продолжением общего наступления советских войск, начатого зимой 1941 года, но остановленного немцами.

В Генштабе Красной армии хорошо понимали, что в стране еще чрезвычайно остро ощущался недостаток материально-технических средств, подготовленных воинских резервов, боеприпасов и т. д. Планировать стратегические наступательные операции в таких условиях было нелегко, а порой и вообще бесперспективно. Большие военачальники искали ответ, наверное, на самый главный вопрос – они пытались определить, где же германское командование реально нанесет главный удар в 1942 году. Мнения были различными, но многие, и в первую очередь Верховный, считали, что захват Москвы останется основной целью германского командования. Однако советский Главковерх с высоты своего поста видел и другое. Война идет уже несколько месяцев, а результат победных боевых действий советских генералов был пока лишь в минусе. В начальный период войны в силу некоторых причин у него даже сложилось определенное недоверие к генералитету.

Это в немалой степени было обусловлено слабой подготовленностью командиров Красной армии для осуществления победных войсковых операции непосредственно на поле боя, как по объективным, так и по субъективным причинам, в том числе и в результате проведенной до войны чистки командных кадров советских вооруженных сил. Большая часть младших командиров, офицеров и генералов еще не умела правильно организовывать противостояние агрессивным действиям немецких захватчиков, что приводило к многочисленным жертвам среди воинов Красной армии, подчас неразберихе в ходе сражений и потерям, по большей части ничем не оправданным. Вследствие такого неумелого управления множество солдат Красной армии попало в плен, была утрачена значительная часть европейской территории СССР, которая очень быстро оказалась в руках гитлеровцев. Причины этого указаны, например, в докладной записке, направленной в адрес Верховного главнокомандующего:

ДОКУМЕНТ ИЗ АРХИВА

Сов. секретно №1

ОБ ОПЫТЕ БОЕВ ЧАСТЕЙ 24-й АРМИИ В РАЙОНЕ

г. ЕЛЬНЯ В ПЕРИОД С 20 ИЮЛЯ ПО 5 АВГУСТА 1941 г.

Докладная записка начальника артиллерии Красной Армии Н. Н. Воронова.

И.В.СТАЛИНУ 15 августа 1941 г.

НАРОДНОМУ КОМИССАРУ ОБОРОНЫ тов. СТАЛИНУ И.В.

I. Пехота. Части, имеют большой процент плохо подготовленных в тактическом и стрелковом отношениях бойцов и младших командиров: отделения, взводы и роты во многих частях не были сплоченными. Очень плохо отработаны вопросы огня своего оружия и движения. Плохо с перебежками и переползанием под огнем противника, при движении вперед вместо установленных цепей быстро сходятся в группы (а иногда и толпы) и подставляют себя в таком виде под огонь противника. У пехоты не воспитана необходимая вера в силу и мощь своего оружия. Благодаря незнанию и неумению выжать все, что возможно из своего оружия, – винтовка, пулемет, граната и миномет часто расцениваются как малоэффективное средство. На этой основе и рождается стремление большинство задач в бою решать артиллерией, танками и авиацией.

Командиры и бойцы пехоты не умеют использовать огневое воздействие на противника своей артиллерией и минометами (танками и авиацией) для сближения с противником, выхода на рубеж для атаки и для броска в атаку. По-прежнему атака опаздывает, иногда, боясь свиста над головами снарядов и разрывов своей артиллерии, требуют переноса огня в глубину преждевременно. Все трусы и малодушные легко исчезают в тылы, бросают оружие и стараются скорее быть вне поля боя. Данные об убитых и раненых определяются неточно. Эвакуация раненых с поля боя организована плохо, много фактов оставления раненых при отходах. Сказывается отсутствие в роте настоящего советского фельдфебеля, наши же старшины рот выполняют лишь роль плохих хозяйственников. Все эти недостатки следует как можно скорее устранить учебой, поднятием дисциплины и рядом орг. мероприятий в тылу и на фронте.

II. Артиллерия. Основная масса бойцов и младших командиров оказалась подготовленными к ведению боя в простейших условиях, свои обязанности знали, но не имели еще достаточного практического опыта. Часть бойцов, неподготовленных, занимала второстепенные должности и особого влияния на качество действий артиллерии оказать не могла. Артиллерия занимала удаленные огневые позиции и наблюдательные пункты и почти не имела передовых наблюдательных пунктов в передовых частях пехоты. Крайняя недостаточность средств связи в артиллерии ряда дивизий (утеряны в предыдущих боях) ставила под угрозу управление огнем дивизионов и групп и вынуждала прибегать к пользованию плохо налаженной связью пехоты.

Общее стремление сидеть в убежищах, землянках и т. д. не способствовало живому руководству. Многие командиры батарей, из числа недавно назначенных, были плохо подготовлены к стрельбе. Плохо организованное наблюдение мало давало данных о противнике, его огневых точках, инженерных сооружениях и т. д. Батареи много расходовали снарядов, стреляя по «надуманным заявкам пехоты», по прямым приказам пехотных, общевойсковых и старших артиллерийских командиров, часто без всякой пользы для дела, а лишь для успокоения нервов. Артиллерийская обработка рубежа проводилась, но нужных результатов не достигали. Каждый день повторяли одно и то же, ложных переносов огня не применяли и приучили противника к нашим действиям по шаблону:

Учет расхода снарядов был поставлен плохо, подвоз их не был организован, благодаря чему ряд дивизионов оставался без снарядов, стреляные гильзы и укупорка преступно разбрасывались и в тыл не отправлялись. Все эти недостатки были под большим нажимом устранены, была резко повышена действенность огня артиллерии и минометов. На ряде участков фронта артиллерия стала буквально вычищать отдельные объекты от противника и давать возможность пехоте беспрепятственно их занимать. Для улучшения взаимодействия с пехотой и повышения действительности огня командиры батарей и дивизионов были выдвинуты вперед, а часть орудий выдвигались на открытые позиции для стрельбы прямой наводкой.

По данным от пленных и усиленная бомбардировка с воздуха авиацией противника боевых порядков артиллерии говорят за то, что противник от артогня нес большие потери. При продвижении вперед малокалиберная и полковая артиллерия очень неохотно выдвигались вперед за пехотой, потеряв веру в устойчивость их боевых порядков. При выдвижении вперед и отходах назад очень редко пехота помогает артиллерии тащить орудия и очень часто малочисленному орудийному расчету приходится выполнять это со сверхчеловеческими усилиями.

Прибывшие в район Ельни две батареи «PC» были введены в дело, дали нужный эффект, он был бы гораздо большим, если бы была возможность их применить по более густым боевым порядкам. Для получения лучших результатов должна быть подготовлена и лучше пехота, за последним залпом должен немедленно начинаться штурм объекта. Малейшее опоздание атаки сводит на нет весь материальный и моральный эффект боевого применения этого нового средства борьбы.

III. Танки. Танки применялись в малых количествах и на узком фронте. Танковые части оказались слабо подготовленными для взаимодействия с пехотой и артиллерией. Танки обычно отрывались от пехоты, старались пренебрегать противотанковыми средствами противника и применяли лобовые атаки. Малое количество атакующих танков и знакомые направления их атак позволяли противнику сосредоточивать огонь своих противотанковых орудий и выводить из строя наши танки. Опыт боя под Ельней показывает всю нецелесообразность применения наших «КВ» и «Т-34» в малых количествах на организационную оборону противника.

IV. Авиация. За весь период действий авиация противника явно господствовала в воздухе, наносила потери, а больше морально подавляла наземные войска, и только последние три дня наша авиация была немного усилена и стала проявлять активность.

Благодаря удаленности аэродромов, отсутствия делегатов от авиации в дивизиях, плохой связи с аэродромами, вопросы прикрытия своих войск, штурмовые и бомбардировочные действия не давалu нужного эффекта и не обеспечивали полностью действий наземных войск.

V. Противник. Пехота противника действовала осторожно, а на ряде участков пассивно. Вся система его огня построена на большом количестве автоматов и минометов. Артиллерия средних калибров отсутствовала, две-три тяжелые батареи редким, методическим огнем, явно экономя снаряды, обстреливала расположение наших войск. Противник активно использует минометы разных калибров, главным образом, по нашей пехоте и артиллерии. Стреляет по площади, массируя огонь нескольких минометов по скоплениям и густо расположенным нашим боевым порядкам. Зная об отсутствии у пехоты зен. пулеметов и 37-мм пушек, дерзко и нахально применяет свою авиацию, бомбит, штурмует и обстреливает из пулеметов с малых высот наши боевые порядки. Малейший успех, незначительное продвижение впер