Читать онлайн Священный Дракон Амерона бесплатно

1.Странное происшествие в "Три П"

В один из чудесных майских вечеров, когда на потемневшем лиловом небе зажглись первые, еще неяркие звезды, а запах цветущей сирени, разлитый в прозрачном воздухе, стал особенно пронзительным, в парке имени Покорителей Полюса случилось странное происшествие. Надо сказать, что горожане для краткости называли свой парк просто – "Три П”. Произошло же там вот что – на центральную аллею парка с одной из дальних боковых дорожек вышел странного вида гражданин, сопровождаемый двумя спутниками, производившими совсем уже экзотическое и несколько жутковатое впечатление. Гражданин был одет в длинный, до пят, черный кожаный плащ, наглухо застегнутый, несмотря на теплый вечер, на все пуговицы. На голове его была черная же широкополая шляпа, вокруг шеи, скрывая нижнюю часть лица, был обмотан шарф какого-то ядовитого, зеленовато-желтого цвета, глаза и вся верхняя часть лица были закрыты большими мотоциклетными очками.

Горожане, прогуливающиеся по аллеям парка, привыкли ко всякого рода чудачествам и, возможно, не обратили бы на черного незнакомца особого внимания, если бы тот был один. Но не обратить внимания на его спутников было просто невозможно. Дело в том, что странный гражданин вел на поводках двух довольно свирепого вида хищников. Не надо было быть специалистом в области изучения диких животных экваториальной зоны, чтобы без труда распознать в них пятнистого леопарда и черную пантеру.

Звери шумно дышали, высунув красные языки, тягучая слюна капала из их полураскрытых пастей, налитые кровью глаза зло и настороженно поглядывали по сторонам. Хищники двигались по обе стороны от черного гражданина, на корпус впереди него. Иногда они поворачивали назад свои крупные головы с прижатыми ушами и бросали на хозяина быстрые взгляды, как бы желая удостовериться, что идут в нужном направлении.

Несмотря на то, что летний сезон в парке официально еще не был открыт, многочисленные киоски и павильоны, расположенные вдоль центральной аллеи, уже вели довольно бойкую торговлю горячими бутербродами, всевозможными сластями, прохладительными и горячительными напитками. Из репродукторов, укрепленных на фонарных столбах, доносилась ритмичная современная музыка.

Был конец рабочей недели, и горожане, за долгую зиму стосковавшиеся по солнечному теплу, по зеленой траве и распускающимся цветам, во множестве наводнили аллеи и дорожки "Три П".

Появление заморских хищников не вызвало среди отдыхающих сколь-нибудь заметной паники. Очевидно, людей успокаивало то, что звери были на привязи, а их хозяин, несмотря на странный вид, вызывал ощущение силы и уверенности. Люди не только не разбегались в страхе, завидев странную компанию, но наоборот, подходили поближе, чтобы разглядеть как следует диковинных животных.

Постепенно вокруг черного гражданина собралась небольшая толпа зевак, обменивающихся друг с другом своими впечатлениями и познаниями о нравах и особенностях поведения хищных животных. При этом высказывались различные мнения относительно причин появления тропических животных в здешних, средних широтах.

Сразу же было выдвинуто предположение, что в городе начинаются гастроли передвижного зооцирка, и что хищников прогуливают по "Три П" в рекламных целях, но какая-то пожилая дама безапелляционно заявила, что зверей поймали в примыкавшем к парку лесном массиве, где они успели на прошлой неделе загрызть двух туристов-молодоженов, о чем ей собственноручно рассказала в магазине одна старушка. Эту версию опровергла другая дама, помоложе, совершенно точно знавшая, что молодоженов не загрызли, а они утонули, катаясь по реке в надувной резиновой лодке.

На эти заявления какой-то мужчина резонно заметил, что в таком лесу человека загрызть могут разве только комары, утонуть же в речке Камышинке может только пьяный воробей, а молодожены живы-здоровы, их всего-навсего оштрафовал лесник за разведение костра в неположенном месте. Тут все дружно и облегченно рассмеялись.

Гражданин в мотоциклетных очках, до этого не обращавший на толпу никакого внимания и продолжавший быстрым шагом двигаться вперед, нервно дернулся и вжал голову в плечи. Леопард и пантера глухо заурчали и начали хлестать себя хвостами по бокам. Люди, почти вплотную прижавшиеся к хищникам, невольно подались назад.

Но тут странную компанию окружила группа резвящихся подростков. Они, кривляясь, паясничая и громко хохоча, начали отпускать в адрес черного гражданина и его спутников оскорбительные замечания и мерзкие шуточки. Гражданин замедлил шаг и с некоторым интересом посмотрел по сторонам. Плетеные кожаные ремни в его руках заметно натянулись; звери продолжали тянуть вперед с прежней силой.

Подростки же развлекались, как могли:

– Дядя, ты из какого зверинца сбежал?!

– А кто тут кого выгуливает?

– Эй, кошечки, держите-ка покрепче это чучело, чтобы оно у вас не вырвалось!

Наконец кто-то, расхрабрившись, бросил в зверей пустую сигаретную коробку. Коробка, описав в воздухе дугу, шлепнула леопарда точно по носу. Удачное попадание было встречено дружным ржанием. Тут человек в мотоциклетных очках, все более замедлявший шаг, остановился совсем. Туго натянутые поводки в его руке вдруг резко провисли, и хищники в мгновение ока очутились среди не успевших ничего понять подростков.

Леопард, безошибочно выбрав среди всех своего обидчика, должно быть, предводителя группы, поднялся на задние лапы и, положив передние на плечи подростку, посмотрел тому в лицо желтыми горящими глазами. От неожиданности у парня отвисла нижняя челюсть, и изо рта выпала зажатая в зубах сигарета. Леопард же, продолжая неотрывно смотреть в глаза обидчика, широко зевнул, забрызгав того слюной и обнажив при этом матово-желтые длинные клыки. Подросток мертвенно побледнел, колени у него подкосились, на брюках, быстро увеличиваясь, появилось темное мокрое пятно.

Это продолжалось, наверное, какую-то секунду при полной, внезапно наступившей тишине. Казалось, даже музыка перестала звучать из репродукторов. Но вот наконец оцепенение, охватившее всех присутствующих, было нарушено истошным женским криком:

– Да что ж это делается! От собак проходу нету, так тут еще и тигров выгуливать стали в общественном месте. Звери на детей кидаются! И куда только милиция смотрит?!

Люди вокруг встрепенулись. Уже с разных сторон раздались возгласы:

– Милиция!

– Милиция!

Откуда-то, постепенно приближаясь, раздалась трель милицейского свистка. Еще через несколько секунд к месту происшествия, слегка запыхавшись, прибыл молоденький розовощекий милиционер. Он непрестанно поправлял форменную фуражку, сползающую ему на лоб. Оттопыренные красные уши не давали фуражке окончательно упасть милиционеру на глаза.

К этому моменту подростков словно ветром сдуло с места происшествия. Странный гражданин в шляпе и мотоциклетных очках спокойно стоял около фонарного столба, леопард и пантера сидели у его ног, щуря глаза и облизывая свои усатые морды. Люди кольцом стояли вокруг них, соблюдая значительную дистанцию. Никто не расходился. Должно быть, всем интересно было знать, чем кончится вся эта история.

Блюститель порядка, протиснувшись сквозь толпу, с изумлением уставился на живописную троицу. Его красные уши, казалось, покраснели еще больше, фуражка в очередной раз сползла на глаза. Поправив ее, милиционер медленно, но стараясь сохранять достоинство, приблизился к незнакомцу с хищниками. Не доходя до них метра два, он остановился и приложил раскрытую ладонь к козырьку.

– Сержант Волосепедов, – представился милиционер. При этом голос его сорвался на еле слышный сип. Уши сержанта стали совсем уже пунцовыми. Покашляв в кулак и прочистив горло, он повторил нарочито низким голосом:

– Сержант Волосепедов. Попрошу, гражданин, ваши документики.

– А на каком, собственно, основании? – глухим голосом пробубнил странный гражданин сквозь шарф, прикрывающий его рот. А хищники, втягивая носами воздух, потянулись мордами к ботинкам милиционера. Тот нервно переступил с ноги на ногу, но с места не сошел.

– Запрещено появляться в общественном месте с дикими животными, – откашлявшись еще раз, твердо проговорил он.

– С дикими животными? – переспросил незнакомец, удивленно вскинув голову. – Кошки у вас, то есть у нас, всегда считались животными домашними, насколько я помню. И если я со своими кошечками вышел подышать перед сном свежим воздухом…

– Гражданин, не валяйте дурака, – перебил нарушителя сержант Волосепедов. – Кошки кошкам рознь. Вы бы еще льва себе завели. Предъявите-ка ваши документы.

Незнакомец молча пожал плечами и полез рукой во внутренний карман плаща. Покопавшись там несколько секунд, он вытащил наконец оттуда сложенный вчетверо листок плотной бумаги и протянул его милиционеру.

Тот, не спуская глаз с хищников, осторожно шагнул вперед и, взяв бумагу, тут же отступил обратно. Некоторое время сержант внимательно изучал предъявленный документ, причем его лицо с каждой секундой все более вытягивалось от изумления, а щеки и уши то багровели от прилива крови, то становились мертвенно бледными. Наконец он осторожно сложил прочитанную бумагу и, беспомощно оглядевшись по сторонам, обратился к странному незнакомцу. В голосе его совершенно явственно слышались заискивающие нотки.

– Гражданин, я вас убедительно прошу пройти со мной в опорный пункт, это здесь недалеко. Там мы быстро уладим это недоразумение.

– Я вынужден подчиниться, – гордо вскинув голову, отозвался задержанный, – но предупреждаю, у вас будут крупные неприятности.

Милиционер с видимым облегчением перевел дыхание и молча развел руками, всем своим видом показывая, что ему и самому все это не нравится, но что поделаешь, коль служба такая. Потом он повернулся к собравшейся толпе и, взмахнув руками, краснея прокричал:

– Граждане, па-апрашу разойтись! Ничего страшного не случилось. Звери ручные, дрессированные! Опасности не представляют! А сейчас попрошу потерпевших и свидетелей пройти вместе с нами!

Последние слова возымели свое действие, и через три минуты около блюстителя порядка и "дрессировщика" с хищниками не было ни одного человека, если не считать какого-то малыша, с задумчивым видом запустившего палец в нос и не спускающего глаз с диковинных животных. Да и того в скором времени утащила переполошенная мамаша.

Сержант жестом показал странному незнакомцу, чтобы тот следовал за ним, и направился к ОПОПу, опорному пункту охраны правопорядка, находящемуся в здании летнего кинотеатра "Полярник". Название кинотеатра вполне соответствовало названию парка, в котором он находился, и довольно удачно с ним гармонировало. Однако среди горожан по этому поводу ходила невесть когда придуманная шутка. Смысл ее сводился к тому, что посещение сеанса в этом кинотеатре по ощущениям приравнивалось к путешествию за полярный круг, поскольку даже в летнее время из-за позднего начала сеансов в открытом зале было довольно прохладно. В народе даже укоренилось выражение "сходить на льдину", что означало – пойти посмотреть кино в "Полярнике".

Сейчас кинотеатр еще не работал, и в административной пристройке светилось только одно окно на первом этаже. Это и был опорный пункт охраны правопорядка.

Сюда-то и привел сержант Волосепедов странного задержанного. Открыв дверь и опасливо посторонившись, он пропустил гражданина в шляпе и мотоциклетных очках и его зловещих спутников вперед.

Опорный пункт представлял собой небольшую комнату, обставленную соответствующим ее назначению образом: два письменных стола, составленных буквой "Т", десяток жестких стульев, несгораемый металлический сейф в углу и стоящий на нем телевизор. К основному помещению примыкала небольшая комнатушка, отгороженная металлической решетчатой дверью и служащая, очевидно, своеобразной камерой предварительного заключения для задержанных нарушителей, а проще говоря – «обезьянником». Голые стены ОПОПа, выкрашенные зеленой масляной краской, были увешаны многочисленными плакатами уголовно-правовой направленности. Лейтмотив их можно было выразить двумя фразами: "Пьянству – нет!” и "Нарушителя – к ответу!"

Но среди всех этих произведений настенного жанра было несколько поистине выдающихся. Так, например, на одном из плакатов был изображен милиционер, строго взирающий на зрителя, а указательный палец его правой руки был поднят в укоризненном жесте. Надпись внизу плаката гласила:

«Если влез в карман рукой, – убедись, что это твой!»

Другой шедевр сообщал:

"Зимой ли, летом ли, весной – девиз наш – хулигану бой!"

Какому конкретно хулигану объявили войну блюстители порядка, не говорилось. Не было также понятно, почему борьба с ним продолжалась только девять месяцев в году. Очевидно, осенью весь личный состав министерства внутренних дел и вверенных ему подразделений уходил в отпуск, и несчастный нарушитель мог, наконец, перевести дыхание и без помех заняться своими хулиганскими делами…

За письменным столом, подперев щеку ладонью и уставившись осоловевшим взглядом в экран телевизора, сидел милиционер с лейтенантскими погонами на кителе. Это был дежурный по ОПОПу, больше в помещении и примыкающем к нему обезьяннике никого не было.

Когда открылась дверь, и в комнату, шумно дыша, ввалились две громадные кошки с горящими зелеными глазами и странный человек в черном, лейтенант резко вскочил, едва не сбросив со стола телефон, и невольно потянулся рукой к поясу, где висела кобура с пистолетом. И только появление сержанта Волосепедова вслед за незваной троицей вернуло лейтенанту присутствие духа, рука его скользнула по портупее и одернула полу кителя.

– Сержант, какого дьявола? – раздраженно воскликнул он, пытаясь скрыть испуг.

Волосепедов изобразил глазами и всем лицом что-то невразумительное, одновременно осторожно подталкивая гостя к зарешеченной камере.

– А вас я попрошу сюда, – ласково приговаривал он. – Здесь вам с вашими кошечками будет поспокойнее. А мы пока все утрясем.

Странный любитель экзотических животных, нисколько не возмутившись и не произнеся ни слова, спокойно прошествовал в глухую комнатушку, увлекая за собой своих хвостатых питомцев. Лязгнула закрывшаяся за ним решетчатая металлическая дверь, щелкнул автоматический замок, и только после этого сержант Волосепедов облегченно перевел дыхание и, сняв фуражку, отер рукавом пот со лба.

– Это еще что за цирк? – строго спросил лейтенант, обретя наконец дар речи.

– Да какой там цирк, – махнул рукой вспотевший сержант. – Форменная психушка. Кстати, надо вызвать оттуда машину с санитарами. И в цирк звонить, видно, тоже придется. Без дрессировщиков тут не обойтись…

Ничего не понимающий лейтенант сердито хлопнул по столу папкой с бумагами.

– Слушай, Волосепедов, ты что это мне тут околесицу несешь. Я сейчас тебя самого в психушку отправлю. Ну-ка докладывай все, как положено. И по порядку.

– Так, товарищ лейтенант, – сержант, несмотря на полученный выговор, все еще оставался в несколько взбудораженном состоянии. – Это ж настоящий сумасшедший.

Тут Волосепедов оглянулся на решетчатую дверь и понизил голос до шепота:

– Видели, в каком он наряде? А звери? Я, говорит, имею право прогуливаться со своими кошечками по парку. Но самое интересное – вот!

И сержант с торжествующим видом протянул дежурному листок плотной бумаги, полученный от задержанного всего несколько минут назад. Листок содержал документ следующего содержания:

« Мандат.

Сей мандат высочайшим соизволением Президента нашего выдан особому агенту ВЧК НКВД Зенону Зуваровскому для подтверждения чрезвычайных полномочий, коими оный агент наделен есть, дабы не имел препятствий в своей деятельности во всех пределах Земли.

Городовым и околоточным оказывать З.Зуваровскому всяческое содействие.

Ослушавшемуся же быть биту батогами.

Такова Наша воля.

Президент Петр 1»

Документ был скреплен круглой печатью с изображением орла и надписью "Оне Доллар".

Ознакомившись с бумагой, лейтенант только крякнул и едва не сел мимо стула.

– Значит, говорит, с кошечками гуляю, – он, прищурившись, посмотрел на Волосепедова. – Ну мы ему сейчас устроим прогулочку. Ну-ка вызывай психиатрическую скорую.

Сержант с готовностью схватился за телефон. Сейчас, когда опасный тип находился за надежной решеткой, а лейтенант, ознакомившись со всеми деталями дела, явно одобрил действия подчиненного, тот находился в приподнятом расположении духа и чувствовал себя чуть ли не героем. Он быстро сделал необходимые звонки и преданными глазами смотрел на лейтенанта, ожидая дальнейших распоряжений. А лейтенант, закурив сигарету и прищурив один глаз, продолжал вертеть в руках невиданный документ и даже посмотрел его на свет на предмет наличия каких-нибудь тайных знаков.

Волосепедов сидел спиной к «обезьяннику» и с искренним сопереживанием наблюдал за манипуляциями лейтенанта с бумагой. Вдруг он почувствовал, что в комнате что-то произошло. Во-первых, наступила полная тишина. Лейтенант, мурлыкающий сквозь зубы какую-то песенку, оборвал ее на полуфразе; его руки, непрерывно вертевшие документ, вдруг замерли и одеревенели. Волосепедов поднял глаза на лицо лейтенанта и почувствовал неприятный холодок под ложечкой: глаза дежурного по ОПОПу были неестественно расширены, нижняя челюсть отвалилась, сигарета не выпала изо рта только потому, что прилипла к нижней губе. Взгляд его был устремлен мимо сержанта, через его плечо. Шумно сглотнув внезапно набежавшую слюну, Волосепедов медленно повернул голову.

Решетка камеры была озарена зеленовато-желтым светом. Казалось, светился сам металл, и с каждой секундой свечение становилось все сильнее и ярче. Через несколько мгновений сияние, исходившее от двери, стало просто ослепительным. Сквозь слезы, выступившие на глазах, Волосепедов увидел на фоне сияющего прямоугольника три темных силуэта. Сержант пока еще не мог различить детали, но видно было, что там стоят три человека. Нет, они не стояли, они медленно и как-то неестественно плавно приближались, постепенно закрывая собой светящийся дверной проем.

Еще через секунду сияние вдруг исчезло, причем и решетка, и замок были на месте в целости и сохранности, а прямо перед собой Волосепедов увидел задержанного гражданина в странном одеянии и двух милиционеров, стоящих по обе стороны от него.

С великим изумлением в одном из них сержант узнал своего непосредственного начальника, дежурного по ОПОПу, который, сержант готов был поклясться чем угодно, со своего места никуда не вставал. Волосепедов, стараясь не шевелиться, насколько это было возможно, скосил глаза назад. Так и есть, лейтенант все в той же одеревеневшей позе продолжал сидеть за столом. И в то же время он стоял по правую руку от гражданина в черном и со странной улыбочкой смотрел на своего двойника.

На мгновение у Волосепедова потемнело в глазах, чтобы не упасть, он вынужден был вцепиться руками в столешницу. Внезапная догадка молнией пронзила его мозг. С трудом сержант перевел взгляд на второго милиционера; то, что с первого взгляда прошло мимо его сознания, теперь стало очевидным: рядом с сумасшедшим укротителем, по левую от него руку стоял он сам, сержант милиции Василий Волосепедов.

Сержант зажмурился и потряс головой, мысли в голове смешались. Какой-то частью своего сознания он понимал, что должен как-то действовать, но как – сообразить не мог.

К счастью, лейтенант вышел из ступорозного состояния раньше. Он, уронив стул, вскочил из-за стола и, судорожно расстегивая кобуру, срывающимся голосом проговорил:

– Сержант Волосепедов, приказываю немедленно арестовать дрессировщика! На гипнотическое внушение внимания не обращать!

И видя, что сержант продолжает сидеть, уже окрепшим голосом рявкнул:

– Немедленно выполнять приказ!

Этот окрик наконец-то привел в чувство и сержанта. Он вскочил и первым делом начал почему-то надевать фуражку, которая никак не хотела садиться на голову. Только потом, когда приехали психиатр и санитары, он обнаружил, что надевал ее козырьком назад.

Ну а сейчас ему было не до таких мелочей. Сейчас надо было любой ценой задержать опасного преступника, в этом Волосепедов теперь нисколько не сомневался, обладающего к тому же незаурядными способностями в области гипнотического искусства.

"Должно быть, бывший циркач" – пронеслась в голове спасительная мысль.

В тот момент, когда дежурный достал наконец пистолет, а сержант подался вперед, чтобы схватить "циркача", тот поднес руки к лицу и приподнял мотоциклетные очки, сдвинув их на лоб. Из-под очков на Волосепедова и лейтенанта сверкнули два красных огня. Встретившись с ними взглядом, оба блюстителя порядка сразу обмякли и безвольно опустились на свои места, причем лейтенант уселся прямо на пол.

Удовлетворенно кивнув головой, гражданин в черном плаще и широкополой шляпе опять прикрыл глаза очками и, подойдя к столу забрал брошенный лейтенантом "мандат". Потом он окинул взглядом милиционеров, тупо глядящих перед собой в пространство и, усмехнувшись, проговорил:

– Я же предупреждал, что у вас будут неприятности. Ну а теперь вперед, мы и так потеряли здесь много времени.

Последние слова относились к двойникам лейтенанта и сержанта, продолжавшим неподвижно стоять со странными улыбками на лицах.

Через несколько минут из ворот парка " Три П" вышли двое милиционеров, сопровождающих гражданина в черном кожаном плаще и широкополой шляпе.

К этому времени уже почти совсем стемнело, и многие отдыхающие устремились из парка на трамвайную остановку. Некоторые узнавали в конвоируемом "дрессировщика" и удовлетворенно приговаривали: "Ну хоть что-то наша милиция может. А то устроили в общественном месте сафари".

Но если бы кто-нибудь присмотрелся повнимательней к этой троице, он бы с удивлением заметил, что арестованный на самом деле является в ней главным.

Странная компания села в подошедший трамвай и, проехав несколько остановок, покинула вагон. Еще через десять минут, пройдя по пустынной, скупо освещенной редкими фонарями улице, гражданин, обозначенный в "мандате" как Зенон Зуваровский, и его молчаливые спутники в милицейской форме вошли во двор многоэтажного дома. Зуваровский, несмотря на скудное освещение и темные мотоциклетные очки, двигался вперед быстро и уверенно. Но тут произошла одна неожиданная встреча. На асфальтовую мостовую прямо под ноги "дрессировщика" выскочила откуда-то из темноты полосатая кошка, заставив всю троицу резко остановиться. Кошка, подняв хвост трубой, попыталась было потереться о ногу "сержанта Волосепедова", но вдруг передумала и, издав какой-то утробный звук, опять метнулась в темноту.

Зенон проводил ее взглядом и, немного помедлив, вошел в один из подъездов дома. Он остановился перед дверью на первом этаже и, когда она открылась, вошел в квартиру. Оба милиционера неотступно следовали за ним. Пройдя довольно длинным коридором, они оказались в просторной комнате, обставленной тяжелой резной мебелью и задрапированной зеленым бархатом.

Зуваровский со вздохом облегчения опустился в глубокое кресло и сбросил шляпу и мотоциклетные очки. Под ними открылась довольно уродливая голова с абсолютно лысым черепом, обтянутым морщинистой кожей зеленовато-землистого цвета, огромный рот Зуваровского был, казалось, растянут в не сходящей с лица улыбке, круглые выпученные глаза были блеклыми и невыразительными.

– Ну что? – произнес он издевательским тоном, обращаясь к своим спутникам, оставшимся стоять посередине комнаты. – Я смотрю, вы собой вполне довольны. Вам, похоже, даже нравится эта форма. Вы хоть понимаете, то это полный провал? Хорошо еще, если тех двух стражей порядка сочтут сумасшедшими… А многочисленные свидетели в парке… И это называется "скрытное проникновение в чужую сферу". Ну кто вам, балбесы, сказал, что домашние животные выглядят так, как вас угораздило это изобразить? А? Я тебя спрашиваю, сорок первый.

Лейтенант милиции похлопал глазами, откашлялся в кулак и начал отвечать:

– Так ведь, гражданин майор… Тьфу, виноват. То есть Учитель, когда была дана установка на домашних животных, мы выбрали котов, как наиболее распространенный вид, и запросили у вычислителей каталог на них. Там я и выбрал этого пятнистого…

– Идиоты! Они, видите ли, выбрали котов?! Ты видел, какой переполох поднялся в парке? Хищники! Звери! А коты, они вон под ногами шныряют. Только что сами видели… Но я, конечно, и сам хорош. – Зуваровский немного сбавил тон, и достал из кармана плаща документ. Он бросил на бумагу короткий взгляд, и она вспыхнула у него в пальцах ярким пламенем. Через секунду от нее остались только хлопья серого пепла.

– Похоже, этот мандат был составлен несколько не по форме.

Зуваровский нахмурился и задумчивым видом продолжал:

– Да, засиделись мы там у себя в Гальфаре. Совсем оторвались от жизни. Оставили все иносферные дела на откуп местным агентам. И вот результат… Я должен буду составить обо всем этом доклад Верховному Стражу Чаши.

И он замолчал, глубоко задумавшись. Милиционеры продолжали стоять посреди комнаты, переминаясь с ноги на ногу и шумно вздыхая. Минуты три продолжалось тягостное молчание, наконец Зуваровский встрепенулся и произнес:

– Ладно, оставим пока разбор всех ошибок до возвращения в Гальфар. Хорошо уже то, что мы прибыли на место назначения. Итак, напомню еще раз. Сейчас в Амероне разворачиваются известные вам события, затрагивающие интересы Гальфара. Может быть, именно в эту минуту события эти переходят в решающую, кульминационную фазу. И как она завершится, нам, к сожалению, неизвестно. Мы как раз и прибыли сюда для того, чтобы подстраховать нашего земного агента Корги в случае ее провала в Амероне. И если кто-нибудь из вас допустит хотя бы еще один промах, наказание будет самым суровым – лишение номера и высылка на Норбу. А сейчас мы не должны терять ни минуты. Я надеюсь, вам не надо напоминать, какая задача возложена на каждого из вас лично.

Милиционеры дружно закрутили головами, причем один крутил головой из стороны в сторону, а другой – кивал сверху вниз, но по их подобострастным лицам было видно, что уж об основном задании они не забудут никогда.

Зуваровский окинул их оценивающим взглядом, хлопнул ладонью по подлокотнику кресла и, вставая, произнес:

– Ну что ж, тогда начинаем действовать!

2. Снова дома

Шел второй день с того самого момента, когда перед Аленой распахнулась дверь ее родной квартиры и девочка упала в объятья своей мамы.

Так закончилось ее удивительное, волшебное приключение, насыщенное невероятными событиями, приключение, которое началось именно здесь, в обычной квартире обычного многоэтажного дома, продолжилось в сказочной стране Амерон и длилось девять ни на что не похожих дней. Надо добавить, что возвращение Алены совпало с Днем ее рождения, по случаю которого вечером был съеден праздничный торт. В общем, день получился выдающимся во всех смыслах.

Сейчас, когда наконец улегся в душе восторг от долгожданной встречи с родителями, живыми и здоровыми и так и не понявшими, почему их дочь, вернувшись из школы, плакала, смеялась и долго-долго не отпускала руки мамы и смотрела на папу влюбленными глазами, Алена все чаще поглядывала на рубиновое колечко, сверкающее у нее на пальце левой руки. И если вчера у нее даже не могло возникнуть мысли о новом путешествии в Амерон, то сегодня желание поскорее увидеть Лимонада и Лю, оставшихся в другом мире, стало просто неотступным.

Это, в общем-то, было понятно, и воспоминания об Амероне волей-неволей возникали в голове. Но особенно мучительными были мысли об удивительном открытии, непосредственно касающемся самой Алены. А точнее, тайны ее рождения. Только сейчас, в спокойной и привычной домашней обстановке, девочка по-настоящему осознала всю невероятность этого открытия, и ей вдруг страстно захотелось увидеть своих настоящих родителей или хотя бы узнать побольше о них и об истории своего появления на свет. Это не означало, что Алена стала меньше любить своих земных маму и папу. Скорее наоборот, она стала относиться к ним с еще большей нежностью и уважением, а про себя девочка решила, что никогда ничем она не даст понять, что знает об этой их тайне, быть может, главной тайне их жизни. К счастью, для этого не нужно было прилагать больших усилий. Алене не пришлось ничего сочинять о своей столь длительной отлучке из дома. Оказалось, что ни мама, ни папа ровным счетом ничего не помнят о тех девяти днях, в течение которых они находились под чарами коварной Корги.

Естественно, они ничего не знали и об удивительном путешествии своей дочери. Для них этих девяти дней просто не существовало. Чувствовали они этот провал в своей памяти или нет, Алена не знала и старалась не касаться этой темы в разговорах. Возможно, в их головах и была какая-то путаница, но они не признались бы в этом даже сами себе. Ведь даже вполне здоровые люди могут не помнить того, что происходило с ними всего несколько дней назад. Так что для них Алена никуда не исчезала, и ее возвращение из Амерона было всего лишь очередным возвращением из школы.

Честно говоря, Алене стало даже немножко досадно, что ее никто не расспрашивает, где же она так долго пропадала, что никому не сможет она рассказать о тех удивительных приключениях, которые ей пришлось пережить. Чем больше она это осознавала, тем больше она скучала по Лю и Лимонаду.

Один раз из какого-то необъяснимого озорства Алена, как бы между прочим, обратилась к маме:

– А где же наш Лимонад? Что-то его не видно?

Мама озадаченно посмотрела на дочь, потом, подняв глаза к потолку, несколько секунд что-то соображала и наконец с возгласом "Ах, ну да!" открыла холодильник.

– Ты знаешь, а лимонада нет, – виновато сказала она. – Наверное, весь выпили.

Алена только покачала головой. Да, раньше мама так никогда не шутила. И девочка, вздохнув, задумчиво потерла рубиновое колечко. Стоит только снять его с левой руки и надеть на правую, и она опять увидит Лимонада, Лю, дядюшку Зэнда и принца Альвазу. Но самое главное, она сможет больше узнать о своих настоящих родителях. Искушение было велико, но Алена только решительно тряхнула головой. Нет, еще не время. Еще целых два дня колечко будет обладать чудодейственной силой, и эти дни она должна провести здесь, с папой и мамой. А потом… Потом будет видно. Алена помнила о своем обещании, данном принцу Альвазе, обещании непременно вернуться в Амерон. Когда Алена давала его, она говорила вполне искренне, хоть и осознавала, что сдержать слово будет нелегко. Но теперь она с удивлением поняла, что ее совсем не тяготит данное обещание, более того, она с нетерпением ожидает того момента, когда тянуть с возвращением в Амерон будет уже просто нельзя. К тому же теперь Алена могла исчезнуть из дома на вполне законных основаниях. Дело в том, что тот самый чистый листок бумаги, который вручил ей Шеленг в Амероне, и который Алена продолжала сжимать в руке, когда переступала порог своей квартиры, вдруг оказался документом следующего содержания:

« ПУТЕВКА.

В детский спортивно-оздоровительный лагерь "Жемчужина"(Черноморское побережье). Награда победителю литературного конкурса "Самое фантастическое приключение".

Дата заезда – по желанию отдыхающего. Срок пребывания – не ограничен.»

Эту путевку и увидела мама на столе в комнате Алены. Текст был набран красивым шрифтом с витиеватыми буквами и обрамлен цветной затейливой виньеткой, отчего весь документ выглядел внушительно и, несмотря на определенную странность, не вызвал у мамы никаких сомнений.

Она, просмотрев бумагу, понимающе улыбнулась:

– Теперь понятно, почему у тебя был такой обалдевший вид, когда ты пришла из школы. Я бы на твоем месте тоже потеряла голову. В наше время таких подарков не вручали.

И она мечтательно вздохнула. Потом уже совсем по-будничному поинтересовалась:

– И когда ты едешь?

– Через два дня, – смущенно ответила Алена и, предвидя возможный вопрос, поспешно пояснила:

– Для тех, кто едет в лагерь, каникулы начнутся раньше.

Алена прежде никогда не врала, и потому сама была удивлена тому, с какой легкостью она делала это сейчас. Мама же только восхищенно покачала головой:

– Нет, ну это же надо! Такое везение! Да об этом можно было только мечтать!

Но тут оказалось, что папа был на этот счет другого мнения.

– Какой такой лагерь? – запротестовал он, – А как же я? Мы ведь договаривались летом поплавать на берданках.

– На чем?… – не поняла Алена.

– Ну на этих…, на баранках, – папа говорил совершенно серьезным тоном.

Брови у Алены изумленно поползли вверх.

– Да на байдарках, – наконец не выдержала мама и слегка подтолкнула папу локтем.

– Вот именно, – обрадовался папа и шлепнул маму по руке. – Я же специально для этого пошел в запуск. То есть в отпукс.

– Да в отпуск, – с раздражением сказала мама и уже сильнее ткнула папу в бок.

– Точно! – опять обрадовался папа и, не пожелав остаться в долгу, ущипнул маму за локоть.

– А ты – в какой-то лагерь…

Алена с изумлением смотрела на препирающихся и толкающихся родителей и ничего не понимала. Прежде они так никогда себя не вели. Можно, конечно, было предположить, что эта их перебранка – шуточная. Но при этом их лица оставались совершенно серьезными, а тычки, отпускаемые друг другу, становились все сильнее.

Алена переводила взгляд с папы на маму и обратно, и смутное беспокойство зарождалось в ее душе. Но тут, прервав непривычную семейную сцену, раздался звонок у входной двери. Родители замерли и посмотрели друг на друга, а Алена поспешила в прихожую и открыла дверь. На пороге стоял человек в длинном кожаном плаще и широкополой шляпе. Глаза его были прикрыты большими солнцезащитными очками, тонкие бледные губы растянула широкая любезная улыбка.

– Прошу прощения . Я не ошибся? Это квартира Арлановых?

– Да, – ответила слегка опешившая Алена, выжидающе глядя на незнакомца.

Было в его облике что-то неприятное, мрачное и даже зловещее. То ли это черная одежда создавала такое впечатление, то ли зеленовато-землистый цвет лица неожиданного посетителя.

– Ну, тогда ты, должно быть, Алена. А я могу видеть твоего папу? О, уже вижу.

Как раз в этот момент папа появился в прихожей и человек шагнул мимо Алены прямо ему навстречу, расставив в стороны руки.

– Алексей! Ну наконец-то! Сколько лет, сколько зим!

Папа с не меньшим чем Алена изумлением и растерянностью смотрел на гостя. А тот, между тем, подойдя к папе, заключил его в объятия и, похлопывая по спине, продолжал приговаривать:

– Рад, чертовски рад тебя видеть. Ты, как я посмотрю, ну ничуть не изменился, чего обо мне, к сожалению, сказать нельзя.

Он немного отстранился и, не разжимая объятий, посмотрел в папино удивленное лицо.

– Алексей! Да ты, я вижу, не узнаешь старого друга.

Незнакомец повернул голову к Алене и с грустью произнес:

– И вот с этим склеротиком мы вместе налетали не одну тысячу километров. А теперь он даже не хочет признать своего второго пилота. Ну, что скажешь?

Алена только пожала плечами, а в папиных глазах удивление сменилось тенью какой-то догадки.

– Впрочем, я тебя понимаю и не обижаюсь, – продолжал незваный гость, опять обращаясь к папе. При этом он печально склонил голову.

– Сейчас меня и в самом деле узнать нелегко. Авария… Взрыв… Тяжелые ожоги… То, что я сейчас стою здесь, это просто чудо. Врачи, профессора поставили на мне крест. А я – вот он, живехонький!

– Зиновий? – неуверенно произнес папа, ощупывая глазами лицо гостя.

– Зиновий Зуварович собственной персоной, – тяжело вздохнул тот и снял шляпу, обнажив совершенно лысый, зеленоватый морщинистый череп.

– Зиновий! – папино лицо прояснилось, и он хлопнул гостя по плечу. – Неужели это ты? А до меня дошли слухи, что ты погиб.

– Значит, буду долго жить.

– Но это же здорово! Конечно, ты уже не тот красавец, что был раньше. Но главное – ты жив! Алена, разреши представить тебе моего лучшего друга по летному училищу Зиновия Зуваровича.

– Зиновий, а это – моя дочь Алена.

– Я уже догадался. Очаровательная девчушка. А где же супруга?

Тут в прихожую из гостиной вышла мама со словами:

– Ну где вы там запропали?

Увидев Зуваровича, она осеклась на полуслове.

– А вот и она, – папа обнял маму за плечи. – Ирина, а ну-ка угадай, кто к нам приехал.

– Сейчас попробую с трех раз. – Мама задумчиво подняла глаза к потолку. – Санта Клаус? Нет. Так-так. Михаил Боярский? Нет, тоже не то. Ну тогда Зиновий Зуварович!

Зиновий, стоявший скромно потупив взгляд, при этих словах подпрыгнул на месте и радостно заорал:

– Узнала! Узнала! Значит, мои дела не так уж плохи!

– Да уж, приятель, ты в отличной форме, – поддержал Зиновия папа.

– Все-таки женщины всегда относились ко мне лучше, чем остальная половина человечества! – снова завопил гость и бросился к маме.

Тут снова начались объятья, поцелуи, сопровождаемые невнятными восклицаниями, междометиями и малопонятными шутками.

Алена, улыбаясь, смотрела на эту сцену. И хотя Зиновий поначалу произвел не совсем приятное впечатление, девочка была рада тому, что про ее "поездку в лагерь" все на время забыли. К тому же, среди папиных друзей никогда не было людей плохих. Встречались, конечно, чудаки, но все они были людьми интересными и в высшей степени порядочными. Так что Алена была почти уверена, что и Зуварович , несмотря на свой жутковатый вид, окажется человеком незаурядным. Да и самой Алене будет спокойнее, если на время ее отсутствия (как ожидается, довольно длительного) родители будут не одни. Кстати, теперь есть с кем папе пойти на байдарках. Очень удачно все получается. Алена захлопала в ладоши, что было расценено, как присоединение к общему веселью.

Мама быстро накрыла на стол, и встреча старых друзей продолжилась уже за ним. В комнате то и дело слышались взрывы смеха и возгласы "а помнишь…"

Время от времени Зиновий скорбно вздыхал, отворачивался от стола и, приподняв очки, вытирал глаза огромным носовым платком. Потом шумно сморкался.

– Не обращайте внимания. Нервы. – оправдывался он.

– Да, – сочувственно вздыхал папа, – а ведь когда-то орел был. В какие только передряги не попадал – и ни слезинки. Меня сколько раз из беды выручал. Э-эх!

– Да что там я! – не оставался в долгу Зиновий. – А помнишь ты мне жизнь спас? Не забыл?

– Такое не забывается. – папа задумчиво подпер щеку ладонью, глаза его затуманились. – Это случилось в "Астре".

– В " Магнолии", – уточнил Зиновий

– Да, точно – в " Магнолии", – кивнул папа. – Ты тогда подавился косточкой от персика…

– И если бы ты не огрел меня подносом по спине, мне была бы крышка, – подхватил Зиновий.

– Но ты тогда все-таки провалялся месяц в госпитале.

– Пустяки. Всего лишь трещина в четвертом позвонке.

– Да уж. Жаль только, пришлось платить за разбитое зеркало.

– Да-а, косточка летела, словно пуля…

И Зиновий, достав платок, опять начал вытирать под очками, вздыхать и сморкаться. Алена едва удержалась, чтобы не прыснуть в тарелку. Она прикрыла рот салфеткой и посмотрела на папу, ожидая встретить его смеющийся взгляд, но, к ее большому удивлению, тот был совершенно серьезен, а глаза его были подернуты влажной поволокой. На мамином лице тоже не было ни тени улыбки.

"Ну и ну, – подумала Алена и только покачала головой. – Видно, девять дней для них не прошли даром."

Зуварович, как Алена и предполагала, действительно оказался незаурядным… занудой. Причем жертвой его занудства стала, в основном, Алена. Он ходил за ней по пятам и приставал с разными вопросами, которые иногда ставили девочку в тупик, а иногда и пугали, поскольку косвенно затрагивали события последних девяти дней. При этом у него был такой простодушный и невинный вид, что заподозрить его в чем-либо было довольно сложно. А все его расспросы можно было объяснить простым любопытством. Алену это несколько успокаивало, но она постоянно была начеку и старалась, как могла, ничем не выдать своей тайны.

Зиновий вел себя довольно бесцеремонно. Он свободно ходил по всей квартире, а пару раз без стука появлялся в комнате Алены. Не снимая темных очков, он внимательно изучил Аленины игрушки, осмотрев каждую куклу самым тщательным образом. При этом он дотошно выспрашивал:

– А что, это все твои куклы?

– Все, – односложно отвечала Алена, стараясь быть вежливой.

– И больше у тебя игрушек нет?

– Вообще-то мне уже исполнилось одиннадцать лет, и я уже в игрушки не играю. Почти.

Есть еще игрушки в кладовке. Только они поломаны.

– Угу, это хорошо.

– Что хорошо? – не поняла Алена.

– Да так вообще. Хорошо, что ты любишь ломать игрушки.

– А я вовсе и не люблю. Они просто сами сломались.

– Да-да, я понимаю, – улыбнулся Зиновий противной лягушачьей улыбкой. – А ты с ними построже. Им дай волю, так они все переломаются. Им знаешь что нужно?

И он показал костлявый бледный кулак. Да, Зиновий явно был с большими странностями. И если это он так шутил, то шутки у него были дурацкие. Так думала про себя Алена, но вслух ничего не говорила, а только вежливо улыбалась и пожимала плечами.

В другой раз Зуварович наткнулся на крошечное креслице, то самое, в которое превратилось обычное кресло от немецкого гарнитура после облучения зеленым лучом виамулятора. Зиновий взял его в руки и долго крутил его перед лицом.

– Это что же такое? – наконец спросил он.

– Как что? Сами же видите – игрушечное кресло, – слегка покраснев, ответила Алена.

– Игрушечное, говоришь? – Зиновий в упор посмотрел в лицо Алене.

– Первый раз вижу такую игрушку. Здесь же все настоящее, только очень маленькое. Даже шурупы и обивочные гвоздики. Это же ювелирная работа. Впервые такое вижу.

– Это не наша игрушка. Импортная, – пробормотала девочка и отвела глаза.

– Ага. Ну понятно, – охотно согласился Зиновий и тут же перевел разговор в другую плоскость. – А почему я не вижу в вашем доме никакой живности. Ну там рыбки, птички всякие… Ну, ты сама понимаешь.

– Ну почему же, – Алена вспомнила недавние события, – одна рыбка у нас недавно была.

– Да? И что же? – было видно, что Зуваровича заинтересовало это сообщение.

– Да это так. Шутка, – поспешно исправилась Алена. – А вообще-то у нас есть кот. Только вот уже несколько дней, как он убежал. Знаете, с котами по весне такое бывает.

– Бывает, – поддержал девочку Зиновий. – Вот с ними точно – бывает. С котами. И что интересно, по весне. Я отлично это понимаю. Знал я одного кота… Нет, даже двух. Та же самая история. И что самое страшное, они же звереют. Прямо на глазах. На людей кидаться начинают. Я сам видел, как одного мальчишку, зловредный, правда, был такой шкет, загрызли прямо на улице. Два кота. Вот так-то. А ты говоришь…

Зуварович скорбно вздохнул и полез в карман за платком. Алена уже привыкла к его выходкам. Она только вежливо улыбнулась и сказала:

– Ничего. Нагуляется – вернется. Не первый раз.

– Вернется, – согласился Зиновий, шмыгая носом. – А куда же деваться. Все когда-нибудь возвращаются туда, откуда когда-то убежали.

И он устремил на Алену долгий, изучающий взгляд. Девочка ощутила его на себе, несмотря на непроницаемые темные очки. Очень неуютно стало ей под этим взглядом, и девочка поспешно отошла к окну. Лучи солнца, падающие почти отвесно, освещали подоконник и часть письменного стола.

Алена уселась на его край и начала болтать ногами в воздухе. Здесь, в потоке солнечного света, она почему-то чувствовала себя в безопасности.

– А это что у тебя? – вдруг услышала Алена очередной вопрос Зуваровича.

– Где? – с некоторым раздражением переспросила она.

– Да на левой руке.

Алена опустила глаза, посмотрев на руку, и увидела искрящееся в солнечных лучах рубиновое колечко.

– Ах это? – девочка смешалась и почувствовала, что краснеет. – Да, это так. Пластмассовое колечко. Безделушка.

Она медленно отвела руку за спину. Но Зуварович был уже рядом, он бесцеремонно тянул ее за плечо и канючил:

– Ну дай посмотреть. Я люблю всякие безделушки.

– Да нечего там смотреть. Ерунда. К тому же, оно застряло на пальце.

Алена продолжала прятать руку за спиной. Но и Зуварович не сдавался и продолжал канючить:

– Да ладно тебе. Не жиль. Ну дай хоть одним глазком взглянуть. Я даже руками трогать не буду, если хочешь.

И Алена не выдержала, она резко выкинула руку с растопыренными пальцами из-за спины. Колечко на пальце попало под солнечный свет и сверкнуло слепящей рубиновой молнией.

В следующее мгновение словно какая-то неведомая сила отшвырнула Зиновия Зуваровича, протягивающего свои костлявые пальцы к Алениной руке, к противоположной стене. Несколько секунд он не мог произнести ни слова и только крутил головой, словно кто-то держал его за горло. Потом он как-то обмяк и с трудом пробормотал:

– Да, действительно ерунда. Ну ладно, я пошел.

И поспешно ретировался из комнаты.

Пораженная Алена с невольным почтением посмотрела на колечко. "Да, с ним, похоже, надо поосторожнее. А Зиновий-то, кажется, перепугался. Ну да ладно, сам виноват. Не будет лезть не в свои дела."

И действительно, весь остаток дня Зуварович ни разу не побеспокоил Алену, а ее комнату обходил стороной. Это обстоятельство очень обрадовало девочку и привело ее в прекрасное расположение духа.

* * *

Был поздний вечер. Алена лежала в своей кровати, но заснуть никак не могла. Время от времени она поднимала руку и смотрела на волшебное колечко. В темноте оно выглядело более таинственным, чем при дневном свете. Крошечные рубиновые огоньки пробегали по его поверхности, не оставляя никаких сомнений в чудесных свойствах этого подарка Великого Шеленга. Алена смотрела на колечко и заново переживала все приключения, произошедшие с ней в Амероне.

Сейчас она могла спокойно проанализировать каждый свой поступок и многое в своем поведении теперь, с высоты полученных ею знаний и определенного опыта, казалось ей нерациональным и даже глупым. Многое бы сейчас она сделала по-другому, и уж ни в коем случае не доверилась бы коварной герцогине Анжелоре Лавадолл. А Эдвин Одинокий? Ну кто бы мог подумать, что он, отважный рыцарь, о подвигах которого в Амероне слагали легенды, и зловредная колдунья Корги – одно и то же лицо. Такое даже в сказочном мире казалось невероятным. Поэтому ввести в заблуждение маленькую земную девочку оказалось делом нехитрым. Вообще, во всей этой истории обман и правда, волшебство и реальность настолько переплелись, что зачастую отделить одно от другого было просто невозможно. Алене вдруг пришло в голову, что Лимонад ведь вполне мог ошибиться, и что Корги вовсе и не перевоплощалась в Рыцаря Серебряной Звезды, а продолжает спокойно жить здесь, на Земле, под видом лифтерши Даниловны. От этой мысли Алене стало жарко, и сердце учащенно забилось в груди. Девочка несколько раз глубоко вздохнула и заставила себя успокоиться.

"Ерунда, – подумала она. – Ведь Эдвин сам признался, что он – Корги. Так что можно не волноваться".

И Алена, сладко потянувшись, закрыла глаза.

"Хотя, он мог так сказать, чтобы окончательно все запутать", – вяло шевельнулась в голове мысль. И уже сквозь навалившуюся дрему Алена решила: "Завтра надо будет разведать, что слышно во дворе о Даниловне".

Потом Алена, кажется, заснула. И приснился ей странный сон. Она вдруг увидела возле своей кровати три темных силуэта. Некоторое время они стояли совершенно неподвижно, потом одна из фигур склонилась над кроватью.

– Спит, – послышался голос мамы.

– Как вы думаете, она ни о чем не догадывается? – на этот раз говорил папа.

– Конечно, нет, – ответила мама.

– В таком случае ее ожидает большой сюрприз, – вступил в разговор Зиновий Зуварович.

– А не пора ли его уже и преподнести нашей крошке? – спросила мама.

– Нет, еще рано, – возразил Зиновий, – не будем спешить.

– Как скажете, учитель, – закивали головами мама и папа.

Еще несколько секунд темные силуэты маячили около кровати, потом исчезли.

– Кажется, мне приготовили какой-то подарок, – подумала во сне Алена. – Это хорошо. Интересно, что там. Хотя, это же всего лишь только сон.

И девочка погрузилась в темноту.

Утром Алена проснулась с мыслью о Крокодиловне. А вдруг она как ни в чем не бывало продолжает спокойно жить в своей квартире, притворяться добропорядочной гражданкой и потихоньку заниматься подлыми колдовскими делами. Алена тут же для себя решила, что должна на все сто процентов убедиться, что с Корги действительно покончено. Иначе она просто не сможет со спокойной душой отправиться в Амерон и оставить родителей одних. Хотя теперь они не одни – Алена вспомнила о Зиновии Зуваровиче. Странный он только какой-то, этот Зиновий. Можно ли на него положиться? Впрочем, выбора все равно нет, так что придется довольствоваться тем, что есть.

Алена слегка волновалась, ведь пошли уже последние, третьи сутки, в течение которых она еще имела возможность вернуться обратно в сказочный мир Амерон. Завтра утром рубиновое колечко потеряет свою волшебную силу, и путь туда, где ее ожидают друзья и благоприобретенные родные, будет закрыт. А ведь надо было еще подумать и о том, чтобы как-то инсценировать для родителей свой отъезд в лагерь. Алена решила, что займется этим после обеда. Она соберет чемодан с вещами, скажет папе и маме, что автобус с детьми, уезжающими в лагерь, отправляется рано-рано утром со школьного двора, и что провожать ее не надо, потому что других детей родители тоже провожать не будут. Вечером перед сном она попрощается с мамой и папой, а ночью… Ночью она будет уже в Амероне. По правде говоря, вся эта легенда для родителей выглядела довольно неубедительно, но Алена почему-то была уверена, что она сработает. Ведь сработала же эта странная "путевка"…

Алена с трудом дождалась конца завтрака и, предупредив маму, что пойдет погулять во дворе, поспешно выскочила за дверь.

Стоял чудесный весенний денек: на голубом небе ярко сияло солнце, птицы весело щебетали в молодой листве. Алена выскочила из подъезда и с безразличным видом направилась к детской площадке, где две соседские девочки раскачивались на качелях. Подойдя к ним, Алена завязала оживленный разговор. Она сообщила, что долго болела и поэтому не появлялась во дворе.

Поговорив о новых куклах и о щенке, подаренном одной из девочек на день рожденья, Алена перевела разговор в нужное для себя русло. Она порадовалась, что наконец наступила теплая погода и что теперь можно вволю наиграться в классики. Вот только Крокодиловна будет, как обычно, ворчать и ругаться, что дети пачкают асфальт мелом. На это одна из девочек, согласно кивнула головой и подтвердила:

– Да уж, это точно.

При этом у Алены все похолодело внутри. Но тут вторая девочка возразила:

– Ничего страшного. В последнее время Крокодиловна что-то притихла, ее не видно – не слышно.

Алена облегченно вздохнула. Но тут первая девочка снова заронила в ее душу сомнение, заявив, что это не правда, совсем недавно Крокодиловна отругала Пашку из второго подъезда за то, что тот выжигал на скамейке увеличительным стеклом свое имя. И девочки принялись спорить, каждая с жаром отстаивала свою версию. Алена поняла, что здесь она толком ничего не узнает. Сразу потеряв интерес к подружкам, Алена со скучающим видом уселась на скамейку. Она внимательно оглядела двор в надежде заметить какие-нибудь признаки пребывания здесь Корги. Но тщетно, все вокруг было спокойно. Тогда девочка сосредоточила свое внимание на окнах квартиры Даниловны. Они, как обычно, были прикрыты тюлевыми занавесками. Алена некоторое время не сводила с них глаз, рассчитывая увидеть за окнами какое-либо движение. Но и там не наблюдалось никаких признаков жизни.

С одной стороны это было вроде бы хорошо, но с другой – подтверждения, что Корги действительно исчезла, у Алены по-прежнему не было. Что делать? Алена мучительно искала ответ на этот вопрос. Вдруг она увидела на скамейке около подъезда Даниловны нескольких старушек, судачивших, по обыкновению, о том – о сем. Помедлив несколько секунд, Алена наконец встала и решительно направилась к ним. Подойдя, она вежливо поздоровалась и сразу перешла к делу.

– Вы знаете, у нас что-то случилось с лифтом. Наверное, он сломался.

– Никто не застрял? – полюбопытствовала живая сухонькая старушка.

– Да нет. Просто он не вызывается.

– А-а, – разочарованно протянула старушка, – ну тогда еще ничего. А то вот намедни…

– Извините, – перебила ее Алена, – а вы случайно не видели Даниловну?

Старушка обиженно поджала губы, недовольная, что ей не дали рассказать об увлекательнейшем происшествии с лифтом и его пассажирами. Впрочем, она тут же переключилась на предложенную Аленой тему и, покачивая головой, задумчиво произнесла:

– Сегодни не видала. Ан и вчерась тож. Штой-то в последнее время она кудысь подевалась. Уж не заболела ль?

Но тут в разговор вступила другая бабушка:

– Да не заболела. Анадысь я ее, Даниловну-то, в магазине встретила. Говяжьи ножки еще давали. А ты, милая, зашла бы к ней. Труд-то небольшой.

– Да-да, спасибо. Я так и сделаю.

Эта мысль как-то не приходила Алене в голову. Она не могла себе представить, что сможет по собственной воле сама полезть в пасть зверю. Но другого пути узнать все доподлинно у нее, кажется, не было.

Алена немного помедлила и наконец зашла в подъезд. Она поднялась по ступенькам на площадку первого этажа и нерешительно остановилась перед дверью. С улицы в полумрак подъезда сквозь запыленное окно падал широкий сноп солнечного света, голоса старушек слышались здесь ясно и отчетливо. Все это действовало успокаивающе, и уже не верилось, что совсем рядом, вот за этой дверью может быть что-то страшное, не принадлежащее этому солнечному миру. Алена окончательно успокоилась и решительно надавила кнопку на косяке двери. Звонка слышно не было. Девочка немного подождала, из-за двери не доносилось ни звука. Тогда она прислонила к двери ухо и позвонила еще раз, в квартире стояла глухая тишина.

“Похоже, звонок не работает”, – подумала Алена и, сжав кулачок, постучала в дверь костяшками пальцев. Неожиданно дверь под ее рукой подалась и с легким скрипом приоткрылась. Алена огляделась по сторонам и толкнула ее посильнее. Осторожно просунув голову в образовавшуюся щель, она увидела длинный, погруженный в полумрак коридор.

– Эй! – крикнула девочка. – Есть кто-нибудь дома? У вас дверь открыта!

Ответом ей была глухая тишина. Алена подождала еще немного. Никого. Ну что ж, можно было считать, что дело сделано. Даниловны здесь не было, и Алена теперь знала об этом совершенно точно. Можно было со спокойной душой продолжать жить своей обычной жизнью. Но тут будто что-то подтолкнуло девочку вперед. Она еще раз оглянулась, в подъезде никого не было, и решительно шагнула в квартиру, прикрыв за собой дверь.

Пройдя длинным темным коридором, Алена оказалась в уже знакомой по описаниям Лимонада комнате, обитой зеленым бархатом и обставленной роскошной резной мебелью.

«Да, совсем неплохо для простой лифтерши».

Алена обошла кругом комнату, погладила полировку на мебели, потрогала кнопки какой-то сложной музыкальной аппаратуры. Вдруг на ее панели загорелись разноцветные огоньки, и комнату наполнила тревожная медленная музыка. У Алены по спине забегали мурашки, и сердце холодной рукой сжал безотчетный страх, который постепенно усиливался и перешел в панический ужас. Все ее существо заполнило одно неподвластное никакому разуму желание – бежать! Алена выскочила из комнаты в коридор и бросилась вдоль по нему. Она бежала и с беспокойством осознавала, что не видит впереди выходной двери; стены коридора в какой-то отдаленной перспективе сливались в одну точку. Но назад Алена не вернулась бы ни за что. Она продолжала бежать, и вот наконец вдали показался долгожданный выход. Алена прибавила скорости, она мчалась так, как будто сдавала зачет по бегу на сто метров на уроке физкультуры. Еще минута – и ее пальцы коснулись дверной ручки. Алена распахнула дверь и… очутилась все в той же комнате, обитой зеленым бархатом.

Девочка с изумлением огляделась по сторонам и без сил опустилась в одно из кресел. Сейчас она не чувствовала ничего кроме неимоверной усталости. Как это ни странно, вместе с силами ушел куда-то и страх. Теперь Алена могла спокойно проанализировать сложившуюся ситуацию, но в голове был такой сумбур, что никакой стройной версии выстроить не удавалось. Было ясно одно: она попала в какую-то ловушку. Возможно, эта ловушка вовсе не предназначалась конкретно для нее, Алены, а являлась лишь особенностью архитектуры этого колдовского гнезда. Надо просто спокойно подумать, как из нее можно выбраться. Алена внимательно посмотрела по сторонам. Так, кроме двери в квартире есть еще и окна. Алена бросилась к окну и отдернула тяжелую бархатную занавеску. Окно точно – было, только за ним открывался не привычно-знакомый вид родного двора. За окном, словно в зеркале, Алена увидела все ту же комнату и девочку с большими испуганными глазами, в которой она без труда узнала самое себя. Алена с досадой задернула штору.

“Не получилось. А что если… Если то, что казалось выходом, на самом деле таковым не является, то вполне возможно, что выходом окажется то, что на него совсем не похоже.”

Подумав так, Алена медленно подошла к стенному шкафу и распахнула его дверцы. Девочка тут же испуганно отпрянула назад: внутри шкафа, в густом полумраке угадывались две человеческие фигуры. Алена продолжала пятиться назад, ожидая каждую секунду нападения неведомых врагов, но фигуры оставались в полной неподвижности. Было похоже, что они вообще неживые. Когда первый испуг прошел, и любопытство взяло верх, Алена начала вглядываться в полумрак, скрывающий таинственных обитателей стенного шкафа. Что или кто это мог быть? Какие-нибудь манекены, как в магазине готовой одежды. Но зачем они здесь? Вдруг смутная догадка пронеслась в голове девочки. Это было очень похоже на… Нет, не может такого быть… Алена пыталась отогнать от себя эту навязчивую мысль, убедить себя в том, что это всего лишь игра возбужденного воображения. Но тщетно. Непреодолимая сила повлекла ее обратно к стенному шкафу. И чем ближе девочка к нему подходила, тем большее смятение охватывало всю ее душу. С каждым шагом смутные силуэты все более отчетливо вырисовывались в темноте. Без всякого сомнения, это были люди. Неподвижные, словно статуи. А может быть, это и были статуи? Пока еще нельзя было различить их лица. И вдруг комната озарилась неярким зеленоватым светом, и Алена отчетливо увидела то, чего боялась больше всего: в стенном шкафу безмолвно стояли застывшие, словно манекены, папа и мама.

Несколько мгновений Алена растерянно смотрела на неподвижных родителей, все еще не веря в то, что произошло. Вдруг она почувствовала за спиной какое-то движение и испуганно оглянулась назад. Тут голова у Алены совсем пошла кругом. Минуту назад кроме нее в комнате никого не было, а теперь позади себя она увидела Зиновия Зуваровича в черном плаще и широкополой шляпе, а рядом с ним маму и папу. Все трое как-то странно улыбались и медленно приближались к Алене. Та хотела было спросить, что они здесь делают, но тут Зиновий поднял руки к лицу и снял свои черные очки. Алена увидела выпуклые жабьи глаза, блеснувшие красноватым огнем, и осеклась на полуслове. Она невольно попятилась от этого омерзительного зеленоватого лица, наткнулась на кресло и медленно опустилась в него. Глаза Зуваровича еще сильнее загорелись красным, и Алена почувствовала вдруг, что кресло, словно живое, заключило ее в мягкие объятия, из которых, однако, совершенно невозможно было освободиться. Подлокотники, будто манжеты, охватили кисти рук, а подголовник воротником окольцевал шею.

– А ты действительно оказалась не робкого десятка, – произнес Зиновий скрипучим голосом. – Это хорошо. Я не люблю истерик и глубоких обмороков. А расстроиться есть отчего, не правда ли? Ты, конечно, это уже поняла.

– Кажется, начинаю понимать, – Алена старалась, чтобы голос у нее не дрожал.

Тут из-за спины Зуваровича выскочила мама и, встав между Аленой и Зиновием, с жаром обратилась к последнему:

– Я вас прошу, не трогайте, пожалуйста, мою девочку. Я вижу по вашим глазам, что в душе вы хороший, добрый человек. У вас, наверное, тоже есть дети. Вы должны понять меня, мои материнские чувства. Отпустите мою бедную крошку, не делайте ей бо-бо. Лучше возьмите вместо нее меня, – мама упала на колени, театрально заламывая руки. – Я буду делать для вас все, что вы захотите. Я буду мыть полы, готовить, стирать ваше белье, – тут она скривилась, изобразив на лице брезгливую гримасу. – Хотя, лучше возьмите вон – отца. Можете делать с ним все, что вам заблагорассудится. Только не трогайте нашу доченьку.

И мама затряслась в рыданиях.

– А чего это меня-то, – вступил в полемику папа. – Сама вызвалась, сама и отдувайся. А, Аленка, скажи ей. Ну чего она опять на меня все валит.

– Ха-а-рош отец! – сразу перестав рыдать, каким-то базарным тоном заголосила мама. – Родная дочь в смертельной, можно сказать, опасности, а он тут торгуется! Посмотрите на него, люди добрые!

Алена, сидевшая с низко опущенной головой, вдруг подняла на Зуваровича абсолютно сухие, колючие глаза.

– Хватит! Прекратите!

Зуварович резко взмахнул рукой, и в комнате наступила тишина, мама и папа с каменными лицами встали у него за спиной.

– Значит, Шеленг не расколдовал моих родителей, – с трудом сдерживая слезы, произнесла Алена.

– Конечно нет, – радостно воскликнул Зиновий. Было видно, что настроение у него прекрасное. – Да он и не мог этого сделать, поскольку к тому времени твои родители были уже здесь, в этом стенном шкафу, а их место заняли эти, – и он кивнул себе за спину.

– Послушайте, Зуварович, а зачем вам все это нужно? – устало спросила Алена.

– Можешь называть меня просто – Зувар, – высокомерно ответило существо в черном плаще. – Зачем нам все это, спрашиваешь ты. Людям этого знать не дано. Тебя сейчас должно интересовать, как ты можешь помочь себе и своим родителям.

– А как я могу им помочь? – несколько оживилась девочка.

– О-о, не так быстро, не так быстро. Хочешь верь, хочешь – нет, но ты мне чем-то симпатична. Мне искренне хочется тебе помочь, но пойми и меня. Надо мной тоже есть начальство, перед которым я должен буду отчитаться. И что я им скажу? Что отпустил пленников, потому что они очень милые люди. Да на следующий же день я буду кормить динозавров на Норбе. Вот если бы я мог представить что-то взамен, что-нибудь действительно существенное.

– Виамулятора у меня нет.

– Я знаю. Но у тебя есть кое-что другое.

Алена вопросительно подняла брови.

– Я имею в виду твое колечко. Оно ведь из Амерона. Я прав?

Алена молча пожала плечами.

– Кто его тебе подарил?

– Принц Альваза.

– Допустим. И для какой цели оно служит?

– Ну для чего может служить кольцо? Просто украшение. На память.

Алена попробовала незаметно пошевелиться, но кресло крепко держало ее в своих объятиях.

– Так вот, считай, что мне тоже нравятся такие украшения. И мы могли бы договориться.

– А зачем вам мое согласие? Вы же можете забрать его просто так, – Алена немного лукавила, она вдруг вспомнила эпизод с колечком, произошедший вчера в ее комнате, и с напряжением ждала, что же ответит Зувар.

Тот криво усмехнулся.

– Я, может быть, в твоем представлении и ужасный злодей, но и у меня есть свой кодекс чести. Предлагаю обмен: ты сама отдаешь свое кольцо, а я – отпускаю тебя.

– И родителей, – добавила Алена.

Зувар секунду помедлил.

– Хорошо. И родителей, – согласился он.

– И вы сможете их расколдовать?

– Для меня это не составит никакого труда, – Зувар выжидательно смотрел на Алену.

Та изобразила на лице глубокое раздумье и наконец кивнула головой.

– Я согласна.

– Тогда делаем так, – суетливо заговорил Зувар. – Я тебя освобождаю, ты снимаешь колечко и кладешь его на этот столик, а сама отходишь к стенному шкафу. Потом я расколдовываю твоих родителей, и вы все свободны. Ну как? Видишь, как я тебе доверяю. Ты согласна следовать этому плану?

– Согласна, – кивнула Алена.

– В таком случае – приготовились! – скомандовал Зувар. Двое, изображавших папу и маму, встали по обе стороны кресла, к которому была прикована Алена. – И смотри, без фокусов. Иначе я за себя не отвечаю.

Алена только молча показала глазами на свои неподвижные руки, мол, какие тут могут быть фокусы.

Зувар, подозрительно смотревший на девочку, покрутил головой, как будто ему вдруг стал тесен воротник, и сверкнул красным огнем из глаз. Алена почувствовала, что кресло отпустило ее. Еще несколько секунд она сидела, не двигаясь, потом медленно поднялась из кресла. Зувар подался ей навстречу, но близко не подошел. Алена это заметила и несколько приободрилась.

– Ну! – Зувар нетерпеливо топтался на месте. – Что же ты? Давай! Я, как видишь, свое слово держу.

Алена кивнула и подошла к журнальному столику. Двое следовали за ней по пятам, сохраняя, однако, дистанцию. Алена сняла рубиновое колечко и, держа его в левой руке, залюбовалась игрой огненных бликов на его поверхности.

– Ну хватит уже! – начал выходить из себя Зувар. – Давай скорее с этим покончим. Клади колечко на стол.

Алене почему-то доставляло удовольствие видеть, как он бесится. Девочка улыбнулась, показала колечко Зувару и, не раздумывая дольше, решительно надела его на безымянный палец правой руки. Последнее, что Алена видела, было перекошенное в злобной гримасе уродливое лицо Зувара и неподвижные фигуры родителей в стенном шкафу. Потом все исчезло в ярком радужном вихре…

3. Печальные дни в Амероне

Была то ли глубокая ночь, то ли поздний вечер. Алена стояла на капитанском мостике “Королевы Амерона”, на том самом месте, где она стояла всего три дня тому назад, когда надевала на палец волшебное колечко. Над ней раскинулось бархатное Амеронское небо с теперь уже знакомыми яркими звездами и мерцающей над горизонтом громадиной Нолы.

“Получилось, – с облегчением подумала Алена. – Я все-таки сумела от них ускользнуть”. Она осмотрелась по сторонам.

Корабль плавно покачивался на медленных пологих волнах. Поверхность воды маслянисто поблескивала в темноте, отражая цветные огни сказочного города. Это, конечно же, был Элеонт. Вон и величественный Орникс, Священный Дракон Амерона, распростерший над городом свои гигантские крылья.

Вдруг Алена услышала на палубе какое-то движение. Она резко обернулась на неясный звук и увидела, как от грот-мачты отделилась какая-то тень и стала быстро приближаться к мостику. Девочка замерла в невольном напряжении и беспомощно оглянулась.

“Бежать,” – было первой ее мыслью, но в следующее мгновение смутная тень превратилась в хорошо знакомую фигуру. Алена радостно вскрикнула и бросилась по ступенькам с мостика.

– Дядюшка Зэнд!

Через секунду она уже была в объятиях Зэнда-Гвоздя.

– Наконец-то! Ты вернулась, – радостно приговаривал бородач.

– Вернулась, дядюшка Зэнд, – выдохнула Алена, обмякнув в его руках, и вдруг горько и безутешно заплакала.

* * *

В Элеонте наступили печальные дни. Радость от возвращения принцессы Алены была омрачена известием о том, что ее земные родители не были расколдованы Шеленгом в ту памятную ночь, поскольку их, просто-напросто, в тот момент уже не было в квартире, а их место заняли трансформировавшиеся грумбы. Больше всех был обескуражен, конечно, Шеленг. За долгие годы его пребывания при Амеронском дворе это был, пожалуй, единственный случай, когда Первый Королевский Маг допустил такую крупную промашку. Сразу же, как только об этом стало известно, в Элеонте был собран Большой Совет магов, чародеев и волшебников Амерона, главой которого был Великий Шеленг. Сделал он это не для того, чтобы как-то реабилитировать себя в глазах двора и, главное, Алены. Он делал то, что было необходимо сделать в сложившейся ситуации в первую очередь. На Совете было решено самым тщательным образом обследовать поверхность соприкосновения двух сфер – Амерона и Гальфара. При этом предполагалось выявить все имеющиеся между ними окна и перекрыть их окончательно. Имелись в виду хоть и довольно узкие, но постоянно действующие переходы, и особое внимание было уделено здесь Ледяной пещере в горах около Берега Фарланов.

Что же касается спонтанно возникающих и исчезающих окон естественного происхождения или образующихся в результате магических упражнений гальфарян, то здесь дело обстояло гораздо сложнее. Обнаружить и перекрыть такое окно – было делом довольно непростым. А сделать это быстро было трудно вдвойне. Именно для этой цели на Совете была образована специальная группа чародеев, куда вошел и сам Шеленг. Все участники Совета были разосланы по разным концам Амерона. К Ледяной пещере отправилась группа из пяти магов во главе с молодым, но опытным волшебником Белегором, еще раньше туда же был направлен для силовой поддержки отряд гвардейцев. В общем, было предпринято все возможное для того, чтобы не допустить отправки Алениных родителей с Земли в Гальфар.

Сама же Алена очень тяжело переживала все случившееся. Как только она оказалась в безопасности, силы покинули ее, и несколько дней она вообще не выходила из своей комнаты и почти не вставала с кровати. Алену поместили все в тех же сиреневых покоях на половине принца Альвазы.

Теперь можно было не опасаться коварного похищения, но потайной механизм, опускающий кровать в подземелье был на всякий случай заблокирован. Сообщница рыцаря Эдвина властолюбивая герцогиня Анжелора Лавадолл была заточена в одну из башен Орникса, а решение ее дальнейшей судьбы отложили пока на неопределенное время. Справедливости ради надо сказать, что условия ее содержания были по-королевски роскошными, и единственное, чего герцогиня лишилась, была только свобода передвижений. Хотя для молодой женщины уже одно это было достаточно мучительным.

Первыми, кого Алена хотела увидеть, когда Зэнд привез ее во дворец, были, конечно, Лю и Лимонад. Чтобы не усугублять состояния девочки, Зэнду пришлось сочинить историю о непредвиденной, но важной отлучке Лю из Элеонта в Зин-ган. И якобы сопровождал ее в этом путешествии вождь глимбергов Клаэн. Алену опечалило это известие, но тут, к счастью, подоспел Лимонад, и Алена несколько повеселела. Она бросилась обнимать и целовать кота, но тот смущенно отворачивал от девочки морду и, фыркая, бормотал:

– Да ладно тебе, чего уж там. Всего-то и не виделись три дня.

– Ой, Лимонадик, а мне показалось – три года. Как жаль, что Лю нет. Я так по ней соскучилась.

Когда Лимонад узнал о том, что произошло с Аленой на Земле, он очень разволновался, начал отвечать невпопад и наконец, пробормотав “Ну ладно, я пошел”, поспешно удалился.

– Побежал к Шеленгу, – пояснил дядюшка Зэнд. – Последнее время кот очень к нему привязался. Буквально не отходит от него ни на шаг.

– Может, он решил стать волшебником, – грустно пошутила Алена.

Зэнд внимательно посмотрел на Алену.

– А что? Может быть, ты не так уж далека от истины.

Потом к Алене по очереди приходили король Альмир и принц Альваза, но она была настолько измучена и расстроена, что не могла отвечать на ту любовь, которая сквозила в каждом их слове. Сейчас она не в состоянии была найти такие же слова для них. И король, и принц понимали это и не торопили девочку. Они только заверили Алену, что ее земные родители обязательно будут спасены, и для этой цели будут использованы все средства, имеющиеся в Амероне.

Шло время, один унылый день сменялся другим. Казалось, что жизнь замерла не только во дворце, но и во всем Элеонте. Из Зин-Гана для Алены была вызвана няня Полли. После того, как она прибыла во дворец, уже невозможно стало скрывать правду о Лю и Клаэне.

К некоторому удивлению всех присутствующих при этом, известие о том, что обезьяна и вождь глимбергов были унесены смерчем, Алена восприняла почти спокойно. Наверное, каждый человек имеет определенный предел восприятия бед и несчастий, обрушивающихся на него, а потом в организме включается некий защитный механизм, притупляющий все чувства. Именно до такого предела, по всей видимости, и дошла Алена. Она только опустила голову и несколько секунд сидела молча. Когда же она подняла глаза на присутствующих, они были абсолютно сухими.

Идея обратиться к помощи няни Полли оказалась очень удачной. Ни в чем другом так не нуждалась сейчас Алена, как в материнской заботе и ласке. Именно их она и нашла в старой няне, воспитавшей и короля Альмира, и его сыновей. Постепенно время и добрая женщина делали свою исцеляющую работу. Алена оживала, день ото дня пробуждался в ней интерес к жизни. Правда, это проявилось в довольно неожиданной форме.

Принц Альваза, по обыкновению, каждое утро тренировался на специальной площадке, устроенной в дальнем уголке дворцового парка. И вот в один из дней, когда Альваза упражнялся в стрельбе из лука, он вдруг почувствовал спиной чей-то взгляд. Обернувшись, он увидел Алену. Она стояла, прислонившись к дереву, и внимательно наблюдала за всеми действиями принца. Альваза не видел Алену несколько дней, и ему показалось, что за это время в облике принцессы что-то изменилась, она как будто выросла, лицо ее стало строже, в глазах не было веселого блеска, одним словом, Алена повзрослела. Увидев, что принц обратил на нее внимание, Алена подошла к нему.

– Доброе утро.

– Здравствуй. Рад тебя видеть.

– Принц, можно мне попробовать?

– Ты это имеешь в виду? – Альваза взвесил на руке свой лук. – Боюсь, для тебя он будет тяжеловат.

– И все-таки я хочу попробовать, – упрямо повторила Алена.

– Что ж, попробуй, – принц пожал плечами и протянул лук Алене.

Он показал ей, как правильно держать оружие, как прилаживать стрелу и целиться.

Алена старательно выполнила все указания, но лук оказался слишком тугим для нее. Она никак не могла натянуть тетиву.

– Не расстраивайся, – успокоил Альваза девочку, заметив огорчение на ее лице, – приходи сюда завтра. К утру я постараюсь что-нибудь придумать.

В этот же день Альваза посетил оружейную кладовую и, немало там покопавшись, отыскал все-таки оружие, с помощью которого он когда-то давно, в своем далеком детстве осваивал азы боевой науки. Это были вполне настоящие меч и лук со стрелами, хотя на первый взгляд их можно было принять за игрушечные. Ведь размер их был почти в два раза меньше, чем у обычного оружия.

На следующее утро принц Альваза вручил Алене, прибывшей без опоздания на тренировочную площадку, свой детский лук. Алена с восхищением осмотрела инкрустированное замысловатым узором в виде золотых змеек оружие.

– Нравится?

– Здорово! – глаза Алены загорелись.

– У нас не принято дарить девочкам оружие, но, если ты не против, он твой.

– Спасибо, – Алена невольно прижала лук к себе.

– Ну что ж, давай пробуй, – подбодрил Альваза девочку. – И помни, чему я тебя учил. Главное, чтобы предплечье и стрела были на одной линии. И еще: ты должна четко представить себе, как стрела поражает цель. Это должно быть в твоей голове. Поняла?

Алена молча кивнула и, вложив стрелу, натянула тетиву. На секунду она замерла, прицеливаясь. А в следующее мгновение стрела, коротко просвистев в воздухе, с глухим стуком вонзилась точно в середину мишени. Принц Альваза с изумлением посмотрел на Алену.

– Точно в яблочко! А ну-ка давай еще.

Алена не заставила себя долго упрашивать и опять натянула лук. Вторая стрела вонзилась в мишень, едва не задев первую. Альваза только покачал головой, взгляд его стал подозрительным.

– Ты точно никогда раньше не держала в руках лук?

– Никогда, – Алена отрицательно мотнула головой.

– Не понимаю, как это у тебя получается, – принц развел руками.

– Принц, но вы же сами мне объяснили, что нужно делать, – в свою очередь удивилась Алена. – Вот я и представляю себе, как стрела попадает в цель.

– Все правильно, – согласился Альваза, но вид у него все же был несколько обескураженный. – У тебя, должно быть, врожденный талант. Да и не удивительно. Твой отец владел луком в совершенстве.

При этих словах Алена печально опустила голову. Заметив это, Альваза поспешил исправиться:

– Извини. Я не хотел тебя огорчать.

– Ничего, – Алена тряхнула короткими светлыми волосами и отправила третью стрелу точно в мишень. – Мне интересно знать все об Альдерозе. Мне бы очень хотелось его увидеть. Жаль, что это невозможно. А своих земных папу и маму я все равно спасу. Обязательно спасу! Вы мне поможете, принц?

– Можешь рассчитывать на меня во всем, – горячо отозвался Альваза.

– Тогда продолжим тренировку, – сказала Алена и вложила в лук очередную стрелу.

* * *

Алена оказалась способной ученицей. Тренировки продолжались уже две недели, и юная принцесса показала себя в них с самой неожиданной и благоприятной стороны. Она с удивительной легкостью овладевала азами непростого воинского искусства, столь чуждого любой женщине, а тем более – маленькой девочке. Она великолепно стреляла из лука, и не только по неподвижной мишени. С таким же успехом Алена с расстояния в двадцать пять шагов поражала стрелой подброшенные в воздух маленькие глиняные тарелочки. Кроме того, она неплохо научилась фехтовать коротким легким мечом, подаренным ей Альвазой вместе с луком. По крайней мере, механическому противнику, смонтированному на тренировочной площадке и приводимому в движение хитроумной пружиной, Алена не оставляла никаких шансов. Альваза обучил ее также некоторым приемам рукопашной борьбы, не требующим большой физической силы, но определенной ловкости и сноровки.

Принц и Алена тренировались вдвоем, но скоро к ним присоединился еще один человек, присутствующий на тренировках в качестве зрителя. Это был сам король Альмир. Узнав о необычном увлечении внучки, он сначала воспринял эту новость с явным неодобрением. В Амероне было не принято, чтобы девочки, да еще знатного рода, обучались такому чисто мужскому делу, каким считалось умение владеть оружием. В первый раз Альмир пришел на тренировочную площадку с твердым намерением прекратить это бесполезное и странное занятие. Но понаблюдав за Аленой несколько минут, он неожиданно увлекся и стал с неподдельным азартом и сопереживанием следить за всеми действиями юной воительницы. С некоторым удивлением Альмир вдруг понял, что успехи Алены доставляют ему истинное удовольствие и, даже вызывают чувство гордости. У этой маленькой девочки оказался поистине королевский характер. И это было приятно. Теперь Альмир приходил в этот уголок дворцового парка каждое утро. Он больше не помышлял о том, чтобы запретить Алене тренировки. Тем более, что они оказались прекрасным лекарством от хандры.

Единственным белым пятном в обучении принцессы оставалась верховая езда. Несмотря на все уговоры принца Альвазы, Алена наотрез отказалась тренироваться на каком-либо другом волфане, кроме Малыша. А поскольку Малыша не было в Элеонте (он все еще находился в Городе волфанов), то и обучение верховой езде приходилось постоянно откладывать.

Наконец в один из дней Альваза решился поговорить с Аленой начистоту.

– Девочка, ты добилась неплохих результатов, – обратился к ней принц после одной из тренировок.

– Только благодаря вам, дядя, – слегка запыхавшись, отозвалась Алена. Она была в прекрасном расположении духа.

– Возможно. Тем не менее, не многие мальчики в твоем возрасте могли бы похвастаться такими успехами.

Алена отвесила шутливый поклон, но было видно, что похвала ей приятна.

– Однако, – продолжал Альваза, – все твои достижения ничего не стоят без соответствующего навыка в верховой езде. Ты это понимаешь?

– Конечно. Я подожду, пока вернется Малыш, и наверстаю упущенное время. Честное слово, я буду тренироваться с утра до вечера.

Альваза досадливо покрутил головой.

– Но Алена, а если он вернется не скоро?

– Ничего, я готова ждать хоть целую неделю, – простодушно заявила девочка.

Принц Альваза только хмыкнул в ответ.

– Видишь ли, – произнес он после некоторой паузы, тщательно подбирая слова, – может случится так, что это произойдет не через неделю, и даже не через месяц, а возможно …

Тут Альваза запнулся.

– Вы хотите сказать, что он может вообще не вернуться?

Принц молча кивнул.

– Но почему? Он что, сам так решил?

– Нет, нет. Он очень хотел вернуться к тебе в Лавадолл и был включен в экипаж “Королевы Амерона”. Но… Когда Мортигар призывает к себе подданного – это очень серьезно.

– Но как он смеет приказывать вам, кому сам служит? – горячилась Алена.

– Мортигар нам не служит.

– Пусть не сам Мортигар, но его племя.

– Ты не совсем понимаешь. Дело в том, что волфаны – свободный народ, имеющий свои законы и своего правителя. Да, они посылают своих соплеменников мужского пола на службу к нам, людям. Но срок этой службы ограничен пятью годами, за редким исключением, когда волфан может быть выкуплен своим хозяином-человеком пожизненно. Только в этом случае Мортигар утрачивает свою власть над волфаном. Так что с Малышом дело обстоит не так просто.

Алена грустно помолчала.

– Принц, вы, помнится, обещали приложить все усилия для того, чтобы Малыша не наказали.

– Я отправил Мортигару несколько посланий с ходатайством за Малыша, но так и не получил ответа, – Альваза развел руками.

– А нельзя ли Малыша выкупить?

– Не знаю, – с досадой произнес принц. – Я же сказал, что Мортигар не отвечает.

– Тогда мы сами должны поехать к нему.

– В Город волфанов? – казалось, это предложение поразило Альвазу.

– Вот именно. Вы же знаете, что сделал для меня Малыш. А теперь моя очередь помочь ему.

Альваза озадаченно повел головой и потер подбородок тыльной стороной ладони. Несколько секунд он размышлял, нахмурив брови, потом лицо его прояснилось.

– А что, мне эта мысль нравится.

Алена, с нетерпением и надеждой наблюдавшая за принцем, радостно подпрыгнула и закружилась на месте.

– Хоть я и не совсем уверен в успехе этого предприятия, – добавил Альваза, остужая пыл юной принцессы.

– Почему?

– Мортигар упрям и своенравен. Он может не отдать Малыша только потому, что захочет продемонстрировать свою независимость, и еще потому, что этого очень хочется тебе и мне.

– Ничего, – легкомысленно махнула рукой Алена, – я думаю, мне удастся его уговорить. Ведь не может же он быть настолько бесчувственным.

Альваза покачал головой.

– Но будет гораздо хуже, если Мортигар надумает устроить над Малышом показательное судилище в назидание другим волфанам.

– В таком случае мы должны отправляться как можно скорее, – озабоченно проговорила Алена.

– Ну что ж, раз уж мы решились на это путешествие, нет смысла тянуть со сборами.

И принц Альваза протянул племяннице крепкую загорелую руку. Алена улыбнулась и доверчиво вложила в нее свою маленькую ладонь.

4. Прыгающая скала

Три всадника скакали по живописной, слегка всхолмленной равнине, с раскиданными по ней тут и там зелеными рощами, пронизанными золотыми солнечными лучами. Вокруг раскинулись просторные луга, покрытые сочной изумрудной травой и яркими пестрыми цветами.

Волфаны двигались неутомимой размеренной рысью. Трава под их лапами была немного короче и имела слегка желтоватый оттенок, как будто кто-то ее уже утоптал. Было похоже, что всадники ехали по дороге, запущенной, давно неезженой, но все же дороге. Иногда она проходила через небольшой лесок, и тогда становилось совершенно очевидно, что это действительно дорога, а не случайно вытоптанная полоса; просека, проложенная через лес, достаточно явственно свидетельствовала об этом.

Ища подтверждения своей догадке, Алена обратилась с вопросом к принцу Альвазе и услышала в ответ, что это и в самом деле древний путь, соединяющий Элеонт с Городом волфанов. К сожалению, а может, и к счастью люди очень редко пользовались этим путем, а волфанам он вообще был не очень-то нужен; когда они не несли на себе всадников, то предпочитали передвигаться свободно, не придерживаясь наезженных дорог, подобно диким зверям на воле. В течение долгого времени эта древняя амеронская дорога не видела ни одного путника, и вот теперь по ней направлялись в Город волфанов принц Альваза, Алена и Зэнд-Гвоздь. Именно он был третьим всадником.

Первоначально Альваза предполагал, что в этом путешествии их будет сопровождать эскорт, по крайней мере, из десятка гвардейцев. Однако от этого решения его отговорил сам король Альмир. Когда он узнал о намерении сына посетить вместе с Аленой вожака волфанов, то первой его реакцией было недоумение и полное неприятие этой идеи.

– Я не понимаю, зачем ты это делаешь, – выговаривал он принцу, оставшись с ним наедине.

– Этого хочет Алена, – отвечал Альваза, стараясь сохранить вежливый тон.

– А ты, конечно, нет, – Альмир пытливо посмотрел на сына.

– Отчего же? И я тоже.

– С этого и надо было начинать. Но ты должен отдавать себе отчет, что подвергаешь девочку опасности.

– Отец, ты чересчур драматизируешь. Ну какая опасность может таиться в обычной поездке в Город волфанов? К тому же нас будут охранять гвардейцы.

– Обычная поездка? Ты же отлично знаешь, что в Город волфанов никто не ездил уже многие годы.

– Ну и что? Может быть, как раз настала пора посетить Мортигара.

Альмир задумался точно так же, как задумался Альваза, когда идею навестить вожака волфанов высказала Алена. Потом он точно так же, как Альваза, хмыкнул, покрутив головой.

– А что? – наконец проговорил он с оживлением. – А может и действительно в этом что-то есть.

Альваза улыбнулся.

– Есть, есть. А узнать о судьбе Малыша – прекрасный повод появиться у волфанов.

– Тогда позволь дать тебе один совет.

– Конечно. Говори, отец.

– Не бери с собой гвардейцев.

Альваза изумленно вскинул брови и посмотрел на короля. Тот был абсолютно серьезен. Теперь на несколько секунд задумался принц. Потом он кивнул и произнес:

– Кажется, я тебя понял. Да, наверное, ты прав. Я возьму с собой только Зэнда.

* * *

Волфаны продолжали свой неутомимый бег. Их мощные лапы упруго отталкивались от земли, дыхание было ровным и размеренным. Всадники оставляли за спиной милю за милей, а до Города волфанов было еще далеко. Алена чувствовала себя в седле довольно уверенно, но постепенно усталость брала свое. С каждой милей пути руки ее все больше тяжелели, спина одеревенела и начала болеть. Волей-неволей Алена вспомнила упреки Альвазы за ее пренебрежение уроками верховой езды.

Заметив состояние девочки, принц объявил привал задолго до наступления темноты. Для ночлега выбрали небольшую симпатичную полянку на опушке рощицы. Зэнд в мгновение ока разбил шатер, а Алена натаскала сухих веток для костра…

Когда стемнело, над поляной заструился восхитительный запах жареного на вертеле мяса. Путники удобно расположились вокруг костра, отбрасывающего на их лица оранжевые отблески. Волфаны были расседланы, но далеко не уходили. Они устроились в густой траве неподалеку от шатра.

Темнота вокруг костра с каждой минутой сгущалась все больше, но спать Алене совершенно не хотелось. Было уютно сидеть около огня, наблюдая, как распускаются на черных углях костра рубиновые цветы, и, обжигаясь, есть сочное, пахнущее дымком мясо.

С наступлением ночи лес затих, но зато отчетливо стали слышны страшные ночные звуки. Они раздавались, казалось, со всех сторон, но рядом были сильные и надежные друзья, и Алена оставалась совершенно спокойной. Временами из темноты доносился жуткий звериный вой. От этого звука холодок пробегал по спине, и даже волфаны встревожено вскидывали головы.

Зэнд поднялся и подкинул дров в костер.

– Вы идите спать, а я тут посижу, – проговорил он, поворошив угли палкой.

– Хорошо, – отозвался Альваза. – Через три часа я тебя сменю.

Алена попробовала было протестовать, заявив, что совсем не хочет спать, но Альваза был непреклонен.

– Детям давно пора быть в постели, – безоговорочно отрезал он и оказался прав.

Алена заснула сразу же, как только опустилась на мягкую звериную шкуру. Она словно провалилась в небытие, сон ее был глубоким и безмятежным.

* * *

С рассветом маленький отряд продолжил путь в Город волфанов. Половина дороги была позади, а через сутки всадники должны были достигнуть цели своего путешествия. Характер местности оставался прежним, и только к полудню он начал несколько меняться. Рощи и пролески встречались все реже, вокруг становилось все более пустынно. Только трава, казалось, стала гуще и выше, а натоптанная дорога исчезла почти совсем, что, однако, не мешало волфанам двигаться с прежней скоростью.

Наконец, поднявшись на очередной холм, всадники на несколько секунд остановились, залюбовавшись открывшимся с его вершины видом. Впереди раскинулась обширная низина, поросшая, по всей видимости, какими-то розовыми цветами. Казалось, что вся земля за холмом покрыта розовой пушистой пеной. И кроме этой розовой пены не было больше ничего, только почти у самого горизонта синела сплошная полоса леса. Но нет, было здесь и еще кое-что. Приблизительно на середине расстояния между всадниками и далеким лесом возвышалась, вырастая из розового моря, одинокая, неровной цилиндрической формы скала.

– А вот и Прыгающая Скала, – озабоченно произнес Альваза, – самый трудный участок пути.

– Прыгающая Скала? – удивилась Алена. – Странное название.

– Вовсе нет, – возразил принц. – Оно как нельзя лучше передает суть того, что происходит в этом месте. Впрочем, скоро увидишь сама.

– Это точно, – поддержал принца дядюшка Зэнд. – Сейчас начнется.

– Что начнется, – хотела было спросить Алена, но осеклась на полуслове.

Она вдруг с изумлением увидела, как скала у самого основания отделилась от земли и начала довольно быстро подниматься вертикально вверх. Алена так и замерла с полуоткрытым ртом. Это было невероятно, скала, должно быть, весила не одну сотню тонн. С этим зрелищем не мог бы сравниться даже старт самого большого космического корабля на Земле. Тем более, что все происходило в полной тишине. Алена ощутила только усиливающийся ветер, дующий в спину. Подъем продолжался несколько секунд, потом скала вдруг резко остановилась, зависнув в воздухе. Отсюда, с вершины холма, трудно было определить, на какой высоте каменная громада оказалась, но видно было, что она весьма значительна, никак не меньше высоты многоэтажного дома. Еще несколько секунд повисев в воздухе, скала со все возрастающей скоростью пошла вниз. Земля под ногами волфанов содрогнулась, поток теплого пыльного воздуха ударил в лицо. Исполинская глыба встала на место.

Алена прикрыла лицо ладонью.

– Что это? Что это было?

– Просто Прыгающая скала, – будничным тоном ответил Альваза.

– Ничего себе “просто”, – Алена изумленно покачала головой. – А как это происходит?

– Но ты же все видела, – в свою очередь удивился Зэнд-Гвоздь.

– Видеть-то видела, но не понимаю, в чем тут фокус.

– А нет никакого фокуса. И зачем тебе обязательно все понимать? Просто прими это, как данность. Вот и все, – философски произнес принц Альваза.

– Да, принц, вы правы, – кивнула Алена. – Я просто немного подзабыла, что нахожусь в Амероне. С непривычки это зрелище меня немного напугало. Хорошо, что все уже кончилось.

– Кончилось? – усмехнулся Альваза. – Все еще только начинается.

Как бы в подтверждение его слов скала снова начала подниматься. И опять Алена ощутила усиливающийся поток воздуха, толкающий в спину.

– Ну что ж! – воскликнул Альваза. – Пока ветер попутный, поспешим вперед!

И принц пришпорил своего волфана. Зэнд и Алена последовали его примеру. Всадники спускались с вершины холма в низину. При этом Алена неотрывно следила за удивительной скалой. Отсюда казалось, что на этот раз она вознеслась еще выше. Какая сила поднимала вверх этот каменный монолит и удерживала его в воздухе?

Но вот скала, задержавшись на несколько мгновений в самой верхней точке, опять устремилась к земле. Опять раздался страшный грохот, почва покачнулась, и пыльный ветер ударил в лицо. Волфаны слегка сбились с ритма, но продолжали уверенно двигаться вперед. Алена с некоторым недоумением отметила, что они держат курс точно на скалу. Пришпорив своего волфана, она поравнялась с Альвазой и, превозмогая свист ветра, прокричала:

– Принц, я, возможно, чего-то не понимаю, но по-моему будет лучше, если мы объедем это место стороной!

Альваза бросил на Алену сочувственный взгляд.

– Это было бы действительно лучше всего, но, к сожалению, совершенно невозможно.

– Почему?

– Опять ты задаешь этот вопрос. Уж поверь мне, пересечь эту низину можно только под Прыгающей Скалой.

– Под скалой?! Но это же… – Алена запнулась, подыскивая подходящее слово.

– Ты хочешь сказать – безумие?

Алена промолчала, но было видно, что Альваза нашел точное определение.

– Не волнуйся, – успокоил он девочку. – Все будет в порядке. Ты только доверься своему волфану. Больше от тебя ничего не требуется. Можешь даже закрыть глаза.

Алена понимала, что принц Альваза и Зэнд лучше нее знают, что надо делать, но рациональная часть ее сознания отчаянно противилась тому, что должно было сейчас произойти. Практически путешественникам предстояло проскочить между гигантским молотом и наковальней. Причем сделать это они собирались совершенно добровольно, в то время как вокруг, куда ни кинь взгляд, простиралось совершенно свободное, безопасное пространство.

Алена натянула поводья, притормаживая волфана. Заметив это, осадил своего скакуна и принц Альваза.

– Алена, в чем дело?

– Я просто не хочу превратиться в лепешку. Я поеду стороной.

– Ну что ж, попробуй, – Альваза вздохнул и покрутил головой. – Ладно, встретимся у скалы.

Алена пожала плечами и потянула за левый повод. Волфан под ней послушно повернулся и, ускоряя шаг, двинулся через низину, прямо по пышным розовым цветам. Скала теперь возвышалась впереди справа. Никаких препятствий на пути не было, и Алена рассчитывала в скором времени пересечь низину, оставив Прыгающую Скалу по правую руку. Как раз сейчас она совершала свой очередной прыжок. Пока у Алены все получалось, и, ободренная первым успехом, принцесса пустила своего волфана почти галопом. Вот тут-то и стали происходить странные вещи. Девочка точно знала, что волфан не отклонялся от заданного направления, но некоторые изменения вокруг свидетельствовали об обратном. С каждой секундой скала, находящаяся справа, все больше сдвигалась влево и скоро уже была почти точно впереди по курсу. Заметив это, Алена стала все сильнее тянуть за левый повод, поворачивая прочь от ужасной кузницы, но все ее старания были тщетны. Несмотря на то, что волфан послушно выполнял ее команду, проклятая скала неумолимо вырастала прямо на пути. Это несколько походило на то, как сильное течение сносит пловца, решившего переплыть реку, унося его от намеченной на другом берегу цели. Волфана Алены неудержимо сносило к Прыгающей Скале. Девочка еще некоторое время пыталась бороться, но скоро осознала всю бессмысленность своего упрямства. Принц Альваза знал, о чем говорил. Похоже, скала обладала какой-то неведомой силой, воздействующей на живых существ и притягивающей их к себе.

Алена расслабилась и отпустила поводья, предоставив волфану полную свободу. Тот сразу прекратил бессмысленную борьбу и устремился прямо к центру низины, где почти у самой скалы уже маячили фигурки двух всадников. Конечно же, это были принц Альваза и Зэнд-Гвоздь. Алена подъехала к ним, виновато опустив голову, но не услышала ни одного укоряющего слова.

– Так, – по-деловому сказал Альваза, как будто продолжал только что прерванный разговор, – до скалы осталось совсем немного, не более двадцати корпусов. Сейчас, как только она пойдет вверх, будешь повторять все, что будем делать мы. А в общем и делать-то особо ничего не надо. Доверься волфану – и все. Поняла?

Алена молча кивнула.

– Ну тогда – приготовились! – и принц поплотнее уселся в седле.

Алена вздохнула и устремила взгляд на скалу. И вот каменный монолит вздрогнул и пошел вверх. Сильный порыв ветра ударил в спину и повлек всадников вперед, туда, где между поверхностью земли и основанием скалы возникла увеличивающаяся с каждой секундой щель. Чем ближе всадники подъезжали к ней, тем сильнее становился поток воздуха. Он с низким воем врывался под основание скалы и, казалось, создавал ту гигантскую воздушную подушку, которая поддерживала скалу над землей.

Волфаны были уже совсем рядом с тем местом, откуда несколько секунд назад оторвалась многотонная громадина. Оно отчетливо выделялось на фоне розовой пены цветущего луга. Здесь была абсолютно ровная и гладкая, будто отполированная каменная площадка. К этому времени скала поднялась уже метров на пятнадцать, и теперь можно было оценить размеры и форму основания. Это был круг с диаметром метров сорок – пятьдесят. Именно такое расстояние предстояло пересечь путешественникам за то время, пока скала будет подниматься вверх и опускаться обратно. Эта задача показалась Алене не такой уж сложной, тем более, что в спину дул сильный попутный ветер. Алена несколько успокоилась, воспряла духом и уже без страха въехала вслед за своими спутниками на гладкую каменную поверхность. Здесь поток воздуха еще более усилился, и всадники пролетели половину пути, как на крыльях. Но в центре площадки их поджидал неприятный сюрприз. Безусловно, и принц Альваза, и Зэнд-Гвоздь знали о нем, но почему-то не стали ничего говорить Алене, возможно, чтобы не нагонять на испуганную девочку еще больше страху.

Оказавшись в середине основания, Алена вдруг почувствовала, что ветер, так помогавший преодолеть первую половину пути, вдруг резко изменил направление. Здесь потоки воздуха били, казалось, со всех сторон и смерчем уходили вертикально вверх, вслед за продолжавшей подниматься скалой. Мощное завихрение подхватило Алену и повлекло ее вверх, пытаясь вытащить из седла. Девочка судорожно вцепилась руками в густую шерсть волфана, но, к сожалению, она была не очень длинной и постепенно выскальзывала из пальцев. А тут еще и волфан, как на зло, сильно замедлил ход. Сквозь завывания ветра было слышно, как его когтистые лапы скользят по полированному камню. Волфан боролся, как мог, но смерч лишил его прочного сцепления с почвой и сделал почти совсем беспомощным. Он практически не продвигался вперед, в то время как Альваза и Зэнд уже миновали критическую точку.

Алене стало страшно, она попыталась кричать, но вой ветра почти полностью заглушал все звуки. В этот момент шерсть волфана окончательно выскользнула из ее пальцев, девочку оторвало от седла и повлекло вверх. И только повод, который Алена продолжала сжимать в кулаке, задержал ее. Теперь она висела над волфаном вверх ногами, отчаянно пытаясь дотянуться до седла. Тут Альваза и дядюшка Зэнд наконец-то обернулись назад и увидели, что происходит с принцессой. И вовремя: силы Алены были уже на исходе. Принц тут же развернул своего волфана, а Зэнд-Гвоздь снял с луки седла свернутый кольцами аркан.

Через секунду веревочная петля затянулась на поясе Алены, а подоспевший Альваза, ухватившись за другой конец веревки, подтянул обессилившую девочку к седлу. Потом оба волфана, держась бок о бок, медленно, но верно двинулись вперед. При этом им существенно помогал Зэнд-Гвоздь, подтягивая аркан к себе.

Вся эта сцена длилась какие-то секунды, но за это время скала успела достичь своей наивысшей точки и на какое-то мгновение зависла на месте. Именно в этот момент прекратился ужасный ветер, и смолк все заглушающий вой. В наступившей тишине стал слышен цокот когтей волфанов по каменной плите.

– А теперь – вперед! – крикнул Альваза, подхлестывая Алениного волфана. – И как можно быстрее! Сейчас скала пойдет вниз, а мы и так замешкались.

В этот момент порыв ветра ударил в спину, вой возобновился с новой силой. Алена невольно посмотрела вверх и в страхе пригнула голову: огромный каменный цилиндр с ужасающей скоростью падал прямо на них. Волфаны рванули вперед. Усиливающийся ветер подгонял всадников в спину, и спасительный край каменной площадки стремительно приближался. Через несколько мгновений он наконец остался позади. В ту же секунду скала с ужасающим грохотом встала на свое место. Пыльная воздушная волна подхватила всадников и несколько метров несла их по воздуху. К счастью волфанам удалось не потерять равновесия. Они опустились на землю, мягко спружинив лапами, и всадники почувствовали лишь легкий толчок.

Алена оглянулась назад: скала прочно стояла посреди цветущего луга, вокруг стояла тишина, нарушаемая лишь стрекотанием насекомых в траве да пением птиц в небе. Ничто вокруг не напоминало об удивительном явлении и драматических событиях, развернувшихся вокруг него всего несколько секунд назад.

Алена перевела взгляд на Альвазу. Лицо его было несколько бледно, в свою очередь он испытывающе смотрел на девочку.

– Как ты? – сдавленным голосом произнес принц.

– Сейчас уже ничего, – Алена перевела дыхание и вытерла лицо тыльной стороной ладони. – Но сказать по правде, я здорово перепугалась, когда меня вытащило из седла.

– Это я виноват. Не учел, что с твоим весом такое вполне могло произойти. И произошло. Если бы не Зэнд, мы оба могли бы погибнуть.

– Но теперь-то все позади.

– Да, но мне следует помнить о том, что ты еще ребенок. А я как-то стал об этом забывать после того, как ты добилась некоторых успехов в воинском искусстве.

– Правда? – Алена горделиво приосанилась в седле, лицо ее озарилось довольной улыбкой.

– Но теперь-то я об этом забывать не буду, – поспешил добавить Альваза, и Алена разочарованно вздохнула.

5. В Городе волфанов

Миновав низину и последний раз оглянувшись на коварную Прыгающую Скалу, путники въехали в прохладный полумрак дремучего леса. Дорога здесь едва угадывалась по разреженному подлеску и молодым, более низким деревьям. Очевидно, когда-то через лес была прорублена просека, но со временем дорога пришла в запустение, и просека заросла.

– Лес волфанов, – произнес Альваза, обведя взглядом густые кроны вековых деревьев. – Мы почти у цели.

– А мне показалось, что местность стала гораздо глуше, – Алена поежилась, глядя на непроходимые завалы из обломанных веток и поваленных стволов. – Не похоже, чтобы рядом был город.

– Не забывай, что это не совсем обычный город. Да и местность здесь не настолько глухая, как это кажется на первый взгляд. Посмотри повнимательней.

Алена последовала совету принца и заметила какие-то неясные тени, время от времени мелькавшие по сторонам между могучих стволов. Рассмотреть их детально никак не удавалось, и Алена терялась в догадках относительно их происхождения. Альваза не спешил с пояснениями, но очень скоро загадка решилась сама собой.

Неожиданно лес с правой стороны отступил, открылась просторная, залитая солнцем поляна. Посередине поляны, замерев в настороженных позах, стояли два крупных волфана. При появлении путников волфаны еще несколько секунд оставались совершенно неподвижными, потом стремительно и бесшумно исчезли в чаще.

– Видела? – обратился Альваза к Алене.

– За нами наблюдают?

– И уже довольно долго. Мортигару безусловно уже известно о нашем приближении.

– Уж это точно, – поддержал принца Зэнд-Гвоздь.

– Это грозит нам какими-нибудь осложнениями? – обеспокоено спросила Алена.

Альваза пожал плечами.

– Невозможно предугадать заранее, что можно ожидать от Мортигара. Впрочем, скоро мы узнаем об этом со всей определенностью.

* * *

Дорога внезапно закончилась на краю огромной воронки, разверзшейся посреди леса. По ее стенкам, конусом уходившим в глубь земли, вилась спиралью хорошо утоптанная дорожка. Каждый последующий виток спирали был метров на пять глубже предыдущего. Вдоль дорожки через примерно равные промежутки в стене воронки зияли темные круглые отверстия – то ли подземные ходы, то ли пещеры. В самом центре воронки, на огромной глубине, там, где заканчивалась дорожка, было самое большое отверстие.

Всадники некоторое время молча стояли на краю воронки.

– Что это? – наконец спросила Алена.

– А это как раз и есть Город волфанов, – отозвался принц Альваза, поглаживая по шее своего Антрагора.

– Это город? – Алена удивленно вскинула брови. – Яма, конечно, очень большая, но называть ее городом…

Альваза усмехнулся и покачал головой.

– Хорошо, что тебя не слышит Мортигар. Он бы, я думаю, обиделся на такие слова. К тому же, то, что ты назвала ямой, всего лишь видимая часть столицы волфанов. Сам же город, я повторяю: именно город, раскинулся под землей на огромной площади. Каждое из этих отверстий – вход в сложный запутанный лабиринт. Если хочешь, это своеобразные улицы города. Здесь они начинаются, а заканчиваются… В общем, людям об этом неизвестно.

Алена с интересом окинула взглядом воронку.

“Странный город, – подумала она. – Впрочем, и жители в нем странные. Так что и удивляться-то нечему. Только почему-то никого из них не видно. Словно все вымерли.”

Алена уже хотела обратиться с вопросом к принцу, но так и не сделала этого. Она вдруг заметила в чернильном мраке ближней пещеры светящиеся желтые точки. Таинственные огоньки плавно передвигались, иногда они гасли и зажигались вновь. Алена наконец поняла: ну конечно, это были глаза. Множество волфаньих глаз внимательно наблюдало за пришельцами. Девочка почувствовала себя неуютно.

– Принц, на нас, кажется, смотрят, – громким шепотом произнесла она, не поворачивая головы.

– Знаю, – спокойно ответил Альваза. – Не беспокойся. Нам не сделают ничего плохого.

– Такое впечатление, что нам здесь не очень-то рады.

Альваза неопределенно пожал плечами и тронул повод. Антрагор медленно ступил на тропинку. Алена и Зэнд последовали за ним. Как только они миновали первое отверстие, оттуда появились три волфана и двинулись вслед за непрошеными гостями, соблюдая при этом некоторую дистанцию. Путники опускались в воронку по спирали, и после очередного витка Алена заметила, что за ними следует уже довольно многочисленная группа волфанов. Девочка обеспокоено посмотрела на Альвазу, но тот был абсолютно невозмутим. А вот Зэнд-Гвоздь вел себя совсем иначе. Он недовольно хмурился, беспрестанно крутил головой по сторонам и что-то бормотал в свою всклоченную бороду. Вид дядюшки Зэнда почему-то вызвал у Алены невольную улыбку. Вместе с ней к девочке вернулось и хорошее настроение.

Между тем каждый новый виток спирали был короче предыдущего, и всадники быстро приближались к центру воронки. И вот наконец последние метры дороги остались позади, и путники оказались перед темным ходом, ведущим в глубь земли. Размер его был достаточно большим, чтобы всадники могли въехать в него, не приклоняя головы. Некоторое время они двигались по темному коридору. Алена ожидала увидеть впереди хоть и очень большую, но мрачную и сырую нору. А какое еще жилище могло быть у зверей, пусть даже таких необыкновенных, как волфаны. То, что предстало глазам путников в конце коридора, в первый момент ослепило и ошеломило Алену. Ей даже пришлось на мгновение зажмурить глаза. Огромный зал, залитый светом многочисленных факелов, развешанных по стенам, был буквально загроможден всевозможными драгоценными вещами, начиная от инкрустированной золотом мебели темного полированного дерева и кончая грудами украшений и изделий из драгоценных металлов и камней, сваленных прямо на пол. Были здесь и искусно вытканные гобелены, и целый арсенал холодного оружия. Все это находилось в таком хаотичном беспорядке, как будто здешние обитатели или только что переехали, или же собрались переезжать.

Из-за яркого блеска Алена не сразу заметила хозяина подземного дворца и его свиту. И лишь спустя некоторое время, когда глаза привыкли к резкой смене освещения, она увидела в дальнем конце зала на некотором возвышении живописную группу волфанов. В отличие от своих собратьев все они, с головы до кончика хвоста, были увешаны дорогими украшениями. Обилие золота и драгоценных камней не могло компенсировать очевидное отсутствие вкуса у придворных волфаньего вожака, и выглядели они довольно нелепо, если не сказать комично. Алена подавила невольную улыбку, но тут ее взгляд упал на середину постамента, туда, где возвышалось огромных размеров кресло – скорее даже трон, сверкающий в дрожащем свете факелов. Спинка трона была так высока, что верх ее терялся в полумраке где-то под потолком, куда не достигал свет факелов. Но не сам трон привлек внимание девочки, а существо, сидящее на нем. Сначала Алене показалось, что она видит перед собой человека, но по мере приближения к постаменту становилось все более очевидным, что на троне восседает создание, лишь отдаленно напоминавшее его. Да это было и понятно: не мог же вожаком волфанов быть человек. Но в равной степени существо не было похоже и на волфана. В то же время оно напоминало и человека, и волфана одновременно. С плохо скрываемым отвращением Алена разглядывала уродливую фигуру, покрытую длинной темной шерстью. У существа было жутковатое лицо с непомерно вытянутыми вперед челюстями, мускулистые руки его заканчивались крючковатыми пальцами с острыми звериными когтями. Было во всем его облике что-то уже знакомое, но что – Алена никак не могла вспомнить.

В общем, Мортигар, а это без всякого сомнения был именно он, оказался чем-то средним между волфаном и человеком, он как бы застыл в промежуточной фазе превращения из одной ипостаси в другую. Незавершенность трансформации давала поистине ужасающий эффект. Это был тот редкий случай, когда слияние двух гармоничных форм, человеческого и волфаньего образов, создавало третью форму – уродливую и безобразную. Возможно, именно этого эффекта и добивался Мортигар.

Не доезжая нескольких шагов до постамента с троном, принц Альваза остановил своего волфана. Зэнд и Алена остановились чуть сзади. Алена уже хотела спешиться, но бородач едва заметным жестом остановил ее. Под сводами сияющего зала повисла тишина, нарушаемая лишь мягким топотом лап все прибывающих вслед за гостями волфанов.

Альваза выжидательно смотрел на Мортигара, а тот, повернув голову к одному из своих придворных, казалось, был увлечен беседой и не замечал того, что происходит вокруг. Принц же, похоже, никак не собирался обозначать своего присутствия, он с легкой улыбкой на губах продолжал молча смотреть на Мортигара. Наконец вожак обратил внимание на всадников. Его полузвериное лицо исказила кривая гримаса, которая, по всей видимости, должна была означать радушную улыбку, и под сводами зала зазвучал его грубый лающий голос.

– О, не Альвазу ли, принца славного королевства Амерон, вижу я в своей убогой обители!

С этими словами Мортигар встал с трона и начал по ступенькам спускаться с подиума. Передвигался он подобно человеку – на задних конечностях, выпрямившись, насколько это позволяла крутая, больше похожая на горб холка, во весь свой гигантский рост. При его приближении у Алены невольно екнуло сердце и возникло желание куда-нибудь спрятаться, но ее взрослые спутники оставались совершенно невозмутимыми. Альваза наконец спешился и даже сделал шаг навстречу Мортигару.

– Ты не ошибся, вожак. Принц Альваза приветствует тебя в твоем подземном дворце.

Мортигар снова заулыбался и склонил свою уродливую голову.

– Мой дом – твой дом, дорогой принц.

– Благодарю. Но, как видишь, я не один.

– Твои друзья – мои друзья. Твоего оруженосца я узнаю, а вот эту юную особу…

– Представляю тебе принцессу Алену, дочь Альдерозы, нового члена славного семейства Парланжер.

Мортигар изобразил самую, должно быть, сладкую из своих улыбок.

– О-о, маленькая принцесса, наверное, устала с дороги и проголодалась. Я сейчас же велю устроить пир для дорогих гостей.

И тут Алена наконец вспомнила, кого ей напомнило лицо Мортигара – собакоголовую обезьяну павиана.

* * *

Пир был в полном разгаре; Мортигар и его гости возлежали на цветных атласных подушках вокруг низкого, почти вровень с полом, широкого стола. Стройные девушки бесшумно подносили яства на золотых и серебряных блюдах, наливали в хрустальные кубки сладкое тягучее вино. Четверо приближенных к вожаку волфанов расположились по краям стола, остальные лежали прямо на полу по периметру зала, оставив середину свободной. Здесь несколько девушек в полупрозрачных одеяниях извивались в нескончаемом танце под странную заунывную музыку.

– Так значит, дорогой принц, ваше семейство можно поздравить с драгоценным приобретением, – Мортигар поднял кубок с вином и отвесил легкий поклон в сторону Алены. – Я кое-что слышал об этом, но не во всех деталях. Сам знаешь, как в наше захолустье доходят новости.

– А я полагал, о вожак, что Малыш поведал тебе историю Алены достаточно подробно, – Альваза изобразил на лице удивление.

– Малыш, Малыш, – Мортигар поднял глаза к потолку, насколько это было возможно с его холкой. – Что-то не припомню.

– Волфан, который был с Аленой в Лавадолле и который, собственно, помог ее спасти. В общем-то, главная цель нашего к тебе визита – поблагодарить Малыша за его услугу.

– Ах да, что-то такое начинаю вспоминать. А он что, здесь, в Городе?

– Ты сам вызвал его к себе.

– Да-да, припоминаю, – вожак, отхлебнув из кубка, покивал уродливой головой. – Вызвал, точно. Я был буквально… восхищен его сообразительностью и хотел предложить ему место в своей свите.

– Но я его здесь не вижу, – вступила в разговор Алена, обведя вокруг взглядом.

– Его здесь и нет, юная принцесса, – Мортигар опять изобразил на лице улыбку. – Он отказался. Как я его ни уговаривал, он для себя решил по-другому. Дело в том, что у него возникло чувство вины, и он решил удалиться в Дикие леса, чтобы вести там отшельнический образ жизни.

– Чувство вины за то, что он меня спас?

– Нет, за то, что проявил инициативу.

– Неужели инициатива – это так плохо?

– Для волфана, находящегося на службе у человека – да. Но твой случай, конечно же, особенный.

За столом наступило тягостное молчание, которое пару минут спустя нарушил Зэнд-Гвоздь. Поднявшись с подушек, он поклонился принцу:

– Ваше высочество, я что-то устал с дороги и хотел бы отдохнуть. Разрешите, я вас покину.

– Да, конечно. Вождь, прикажи проводить Зэнда в отведенные нам покои.

Мортигар подозрительно посмотрел на бородача, но ничего не сказал, а только громко хлопнул в ладоши.

– Отведешь нашего гостя, – небрежно бросил через плечо беззвучно выросшей за его спиной молодой женщине.

– А у вас красивые девушки, – обратился Альваза к вожаку, когда Зэнд с провожатой покинули зал, и остановил свой взгляд на танцовщицах.

– Если ты о них и о прислуге, то это все ваши, человеческие девушки. Они и в самом деле весьма неплохи, – криво усмехнулся Мортигар.

– Как?! Тебе прислуживают люди? – Альваза, казалось, готов был вскочить на ноги, брови его гневно сошлись к переносице.

– И уже довольно давно. А почему бы и нет? Я им за это хорошо плачу.

Мортигар хрипло захохотал.

– Я ничего об этом не знал, – принц взял себя в руки, только пальцы его, сжимавшие рукоятку ножа, нервно подрагивали.

– А вы в Элеонте вообще мало интересуетесь нашей жизнью, но я отнюдь не в обиде, – и вожак благодушно откинулся на подушки.

– Согласен. Это, очевидно, наше упущение. Но я готов исправить эту ошибку. Считай наш приезд первым к тому шагом. Я опять хочу вернуться к Малышу. Принцесса Алена не отступит от своего решения выразить ему свою благодарность и предложить дружбу. Ее не остановит даже путешествие в Дикие леса. Нам хотелось бы только заручиться твоей поддержкой, вождь. Не будешь ли ты возражать, чтобы Малыш пошел на службу к принцессе, если, конечно, нам удастся его найти и уговорить.

– Конечно, дорогой принц, – Мортигар широко развел свои ручищи, – если вам посчастливится отыскать Малыша, можете располагать его жизнью, как вам заблагорассудится.

Алена заметила, что, когда вожак произносил эти слова, Альваза, склонив голову, что-то еле слышно пробормотал себе под нос и незаметно сделал рукой какой-то сложный жест.

* * *

В подземный город не проникало солнце, и определить по нему время суток было невозможно. Но волфанам с их звериным чутьем это и не было нужно. Они безошибочно определяли наступление вечера и уменьшали количество светильников на стенах подземных улиц.

В тронном зале вожака Мортигара продолжался пир. Звучала музыка, танцевали девушки, волфаны поглощали напитки и закуски в устрашающих количествах. Алена уже давно потеряла интерес к окружающему, она все чаще клевала носом и с большим трудом удерживалась от того, чтобы не заснуть окончательно. Альваза тоже ощутил навалившуюся усталость.

– Должно быть, уже поздно, – обратился он к Мортигару. – Мы, пожалуй, пойдем спать.

Осоловевший вожак благодушно кивнул:

– Конечно, дорогой принц. Хотя я вас не понимаю. Веселье-то в полном разгаре.

И он осушил очередной бокал вина.

Девушка-прислуга проводила принца и Алену в отведенные им покои. Помещение было довольно просторным, но мебель и все вещи здесь, как и в тронном зале, были расставлены в полном беспорядке, и поэтому казалось, что в комнате, в общем-то, и развернуться негде.

Зэнда на месте не было, но Альвазу это, казалось, нисколько не удивило. Отшвырнув с дороги несколько стульев. он подвел сонную Алену к широкой, небрежно застеленной кровати, на которую та и опустилась с большим удовольствием. Принц же, подойдя к камину с рдеющими в полумраке углями, устроился в глубоком кресле, положив ноги на металлическую решетку. Но подремать ему так и не удалось. Неожиданно в дальнем углу комнаты открылась небольшая потайная дверь, и из темного провала показалась массивная фигура Зэнда-Гвоздя. Он осмотрел комнату настороженным взглядом и, убедившись, что посторонних здесь нет, облегченно перевел дыхание. Альваза, не вставая с кресла, молча и выжидательно смотрел на бородача. Тот подошел к камину и, поворошив угли длинными щипцами, сказал:

– Принц, есть новости о Малыше.

– Хорошие или плохие?

– Это как посмотреть. Но одно совершенно точно: Мортигар врет. Малыш здесь, в Городе.

– Это можно было предположить. Но где доказательства?

– Сейчас, – Зэнд сделал рукой успокаивающий жест и вернулся к потайному ходу. Дверца оставалась открытой, и он негромко бросил несколько слов в темноту. В следующую секунду в комнате появилась маленькая девочка с копной огненно-рыжих волос на голове.

– А вот и мои доказательства, – Зэнд обнял девочку за плечи и подвел к Альвазе.

– Ой, какой рыжик! – это Алена подала голос с кровати. Сон у нее, как рукой сняло.

Девочка посмотрела на Алену и улыбнулась, застенчиво потупив глаза.

– Неплохое имя. И что же этот Рыжик может сообщить нам о Малыше? – принц подался вперед, заглядывая в лицо девочки.

– Это родная сестра Малыша. И она знает, где он сейчас находится.

– Это так? – Альваза продолжал пристально смотреть на маленькую гостью.

Та подняла на принца свои странные золотистые глаза и утвердительно кивнула.

– Я знаю, где он.

– Малыш действительно не хочет возвращаться к людям? – спросила подошедшая поближе Алена.

– Мортигар все врет. Это он держит брата взаперти.

– Рыжик, а ты можешь проводить нас к Малышу?

– Погоди, – прервал Алену Зэнд-Гвоздь, – может, лучше пойти к Мортигару, выложить напрямую, что нам все известно, и приказать ему освободить волфана.

Алена вопросительно посмотрела на Альвазу. Тот на секунду задумался, потом отрицательно покачал головой.

– Не пойдет. Зная Мортигара, могу предположить, что, будучи уличенным во лжи, он может наделать глупостей.

– Принц, вы думаете, он может восстать против вас?

– Кто знает, к чему может привести уязвленное болезненное самолюбие. Лучше не рисковать и действовать самостоятельно. Рыжик, ты отведешь нас к брату?

– Отведу, – кивнула девочка. – Только у вас все равно ничего не получится.

– Ну это мы еще посмотрим, – сказал Альваза и решительно поднялся с кресла.

* * *

Рыжик долго вела друзей по скудно освещенным подземным закоулкам Города волфанов. Иногда они ныряли в совершенно темные, узкие проходы, через которые можно было едва протиснуться, иногда спускались по крутым каменным лестницам. Наконец маленький отряд остановился перед глухой скалистой стеной. Казалось, дальше хода нет. Но тут Рыжик опустилась на колени и навалилась плечом на выступ в стене. Выступ, казавшийся частью монолитной скалы, неожиданно легко отошел в сторону, и за ним открылся круглый небольшой лаз. Рыжик махнула рукой, предлагая следовать за собой, и первой скрылась в черном отверстии. Альваза, Зэнд и Алена, не задумываясь, последовали за ней.

Через несколько секунд они оказались в мрачном и сыром каменном мешке. Освещение здесь давал единственный факел, укрепленный на грубо отесанной стене. В его мрачном свете друзья увидели деревянный барабан, горизонтально укрепленный на массивной деревянной же станине. Один его конец заканчивался колесом с рукоятками, на манер корабельного штурвала. На барабан была намотана толстая железная цепь, туго натянутый конец ее уходил круто вверх, в темноту.

Когда глаза людей привыкли к мраку подземелья, они с трудом разглядели, что под самым потолком этой каменной тюрьмы цепь перекинута через балку с закрепленным на ней зубчатым колесом, а к ее концу прикреплен какой-то массивный предмет неправильной формы.

– Там и находится мой брат, – Рыжик указала на предмет рукой. – Только вам его оттуда не достать.

Альваза и Зэнд не стали возражать, они не мешкая подошли к барабану и молча навалились на рукоятки колеса. Барабан со скрипом повернулся и стал неторопливо вращаться, разматывая виток за витком железную цепь. Непонятный предмет, подвешенный под потолком, медленно пошел вниз, помещение наполнилось противным металлическим лязгом.

По мере того, как предмет опускался все ниже и ниже, все явственнее проступали его очертания. Вскоре все увидели, что к цепи подвешена металлическая фигура волфана. А когда она наконец опустилась на пол, стало понятно, что это отнюдь не произведение искусства. Фигура не была цельной, она состояла из двух половинок, скрепленных по продольному шву железными скобами и хитроумными замками. Должно быть внутри она была полой, и именно там находился Малыш.

– Да, – озадаченно покачал головой Зэнд-Гвоздь, безуспешно попытавшись открыть замки, – вот бы где пригодилась Серебряная Звезда рыцаря Эдвина.

– Я думаю, что справлюсь с этой задачей не хуже, – возразил Альваза, вынимая из ножен меч, заигравший в полумраке огненными бликами. – Отойдите-ка все в сторонку.

– У тебя меч амеронских королей? – Зэнд настороженно посмотрел на Альвазу.